Слава богу, что она до сих пор не ленилась и была достаточно подготовлена, чтобы не спать с разными «козлами» с кафедр и деканата. Так думала Вероника, но Оксану она не осуждала, скорее даже наоборот, сочувствовала ей. Вскоре новая подруга привила ей вкус к другой жизни – более яркой и интересной. Молодые люди, составляющие всемирное братство студентов, были посланы куда подальше, а им на смену пришли мужчины солиднее – бизнесмены и коммерсанты, у которых денежки водились всегда. Отныне их обеих видели лишь в компании обеспеченных кавалеров, водивших их повсюду, где те сами проводили свободное время. Рестораны, дачи, казино, престижные концерты и ночные клубы, исключение составляли разве что чисто мужские развлечения – карты, например. Это льстило их самолюбию, кружило голову, но так и не решало основной проблемы – денежного достатка, материальной независимости. Для этого нужно было удачно выскочить замуж за обеспеченного иностранца или же стать… валютными проститутками.

– Слушай, подруга, – как-то обратилась к Веронике Оксана, – эти хитрожопые предприниматели только возят нас повсюду в качестве антуража, а сами от жадности готовы лопнуть. Спят с нами, а что дают взамен – порцию спермы? На кой мы с тобой делаем это бесплатно?! Такая жизнь пошла, за все нужно платить. От наших толку мало, надо переключаться на иностранцев – эти хоть не жлобы, щедрые на подарки.

– Ты хочешь, чтоб мы стали шлюхами?! – широко открыла глаза Вероника.

– Ну зачем же обязательно шлюхами, – поморщилась подруга. – Нужно поискать иностранцев поприличней, познакомиться с ними и сойтись надолго, если не окажутся жмотами, как наши.

Сказано – сделано. В ближайший выходной они отправились в дорогой кабак, который часто навещали многочисленные иностранные гости Москвы и где они уже пару раз бывали вместе с прежними друзьями. В первый раз им сразу же повезло – проходя мимо столика, за которым расположились двое веселых молодых мужчин в дорогих костюмах, они услышали иностранную речь. Улыбнувшись со всей обворожительностью, поинтересовались на английском, не могут ли присесть и составить тем компанию. Парни оживились и с радостью, как им показалось, пригласили за свой столик.

Как выяснилось, это были шведы, приехавшие сюда пару месяцев назад по делам своего предприятия. По-английски говорили сносно, один даже мог изъясняться по-русски, правда, все время путал и коверкал слова. Вечер удался на славу, из ресторана веселье перенеслось в номер отеля, где те остановились. В конце концов, Вероника уснула в объятиях блондина Патрика, а ее подруга угомонилась в постели рыжебородого Кристиансена. Шведы оказались отнюдь не темпераментными – каждому хватило и одного раза, после чего они успокоились и заснули богатырским сном потомков викингов.

Проснувшись на следующий день и проспав все на свете, хозяева номера, в ужасе взглянув на часы, принялись быстро собираться, хватаясь за трещавшие после вчерашней попойки головы и лопоча что-то о важной деловой встрече, на которую они должны были явиться еще час назад. Извинившись перед девушками, они сунули им в руки двести долларов и вежливо, но настойчиво спровадили за дверь. Вероника с удивлением уставилась на две сотенные банкноты с портретом великого государственного и ученого мужа Бенджамина Франклина. За один вечер каждая из них заработала по сотне «баксов». Да разве они могли себе представить такое?

Оксана довольно ухмыльнулась и, забрав у подруги свою банкноту, торжественно заявила:

– Теперь ты поняла, что такое – иностранцы?!

С этого дня жизнь их круто изменилась. Днем они учились, а вечером, как правило, отправлялись «на съём». Крутились возле ночных клубов, казино, баров и ресторанов, отелей. Далеко не всегда промысел оказывался удачным, частенько возвращались домой пустыми, так и не сняв клиента. Постоянным проституткам и сутенерам старались не попадаться на глаза, обходя их «точки» стороной. С гражданами России, как и решили, дел никаких не имели, знакомились только с иностранцами. Постепенно, набираясь опыта, новоявленные путанки поняли, что сильно занижают стоимость своих услуг и от ста долларов перешли вначале к ста пятидесяти, от них к двумстам, а затем и к двумстам пятидесяти. Обнаглев, стали запрашивать и триста за ночь. Тон в их дуэте, как прежде, задавала более бойкая, изворотливая Оксана.

Однажды они забрели на Тверскую – излюбленное место московских «ночных бабочек» среднего пошиба. Решили попытать счастья там. Как назло в тот вечер к ним клеились лишь свои соотечественники, ни одного иностранца. Но надежда подцепить клиента не угасала, и подруги продолжали с непринужденным видом дефилировать вдоль домов с сияющими витринами и вывесками. Они и не заметили, как оказались окружены размалеванными, угрожающе надвигающимися девицами. Самая высокая проститутка, настоящая дылда с волосами, выкрашенными в ярко-рыжий цвет, злобно прошипела, выпуская сигаретный дым в лицо:

– А ну, «рисуйте ноги» отсюда, и по-быстрому, сикушки драные! Еще раз появитесь, так отхерачим, родная мама не узнает! Пошли вон, «ковырялки» долбаные!

Перепуганные не на шутку, подруги поспешили ретироваться, вслед им неслись отборная брань, презрительный хохот и улюлюканье матерых шмар с Тверской. Больше на эту «улицу разврата», равно как и на Новый Арбат и Ленинградский проспект, они не совались – стали более осторожными и разборчивыми. Впрочем, в деньгах они теперь нужды не испытывали, покупали себе дорогие модные шмотки, украшения, ездили только на такси, вкусно ели и пили, могли позволить себе купить втридорога у перекупщиков билеты на выступления любимых исполнителей.

Жизнь шла своим чередом. Учеба в институте теперь отошла на второй план. Экзамены сдавали кое-как, чаще всего сунув кому надо «на лапу». Получить заветную корочку уже не казалось столь вожделенным, как прежде. Вероника все чаще ловила себя на мысли, что институт этот ей уже до лампочки, и не бросала его, учась лишь по инерции. Так и жили, надеясь неизвестно на что. В скольких номерах они успели перебывать, в скольких постелях оказывались в объятиях мужчин со всего света. Вальяжные немцы, галантные французы, темпераментные итальянцы, наглые американцы, чернокожие африканцы, рослые здоровяки из Скандинавии, скупые англичане, чистоплотные вежливые японцы.

Как-то раз во время зимней сессии на четвертом курсе, сдав все экзамены и зачеты, Вероника три раза подряд провалилась на последнем экзамене. В конце концов, не выдержав, она подошла к преподавателю – самоуверенному тридцатипятилетнему очкарику – и прямо спросила, сколько он хочет. Тот с возмущением отказался от взятки, но вслед за этим пригласил к себе домой, чтобы покончить с «хвостом». Вероника прекрасно понимала, чего добивается этот яйцеголовый умник с улыбкой на тонких губах, но неожиданно для себя с легкостью согласилась. Накрасившись и одевшись как можно вызывающе, она, даже не заглянув в учебники, отправилась в назначенный час, внутренне потешаясь над пикантностью ситуации, в которую попала. Она едва сдержалась, чтобы не рассмеяться, увидев его в спортивных штанах, футболке и домашних шлепанцах. Тем не менее он вежливо пригласил ее войти, помог снять норковую шубку-свингер, угостил чаем с пирожными. После чего задал несколько вопросов. Вероника ответила невпопад, с интересом ожидая, что же будет дальше. Сняв очки, он подсел к ней на диван, немного смущаясь, положил руку на бедро, принялся гладить.

Внезапно он просунул свою ладонь ей промеж ног и с силой сжал пальцы. Почувствовав резкую боль, девушка вскрикнула, и тут преподаватель с размаху залепил ей пощечину, свалив на пол. Она пыталась отбиваться, но в него словно бес вселился. Сорвав с Вероники одежду, он грубо овладел ею, при этом постоянно оскорбляя и больно шлепая по круглому заду. Затем схватил приготовленный заранее фаллоимитатор и принялся орудовать им, истязая то в обычной, то в извращенной форме. Она плакала, кричала, умоляя его прекратить издевательства, до крови кусая губы, но вошедший в раж препод оставался глух к ее страданиям, наоборот, еще пуще распалился. Под конец он помочился на нее.