– Дин, Дин, ты такой странный, что случилось? – и я, не успев совладать с собственными эмоциями, вцепляюсь рукой в мягкие волосы Сэма и что есть силы прижимаюсь к его губам. Он, как ни странно, не вырывается, но и не отвечает, просто позволяет мне целовать себя. У него розоватые губы и нежная кожа и, увлёкшись, я кусаю его. Из маленькой ранки сочится кровь и я, не задумываясь, слизываю её. К моему удивлению, Сэм не отстраняется и сейчас, наоборот, пододвигается ближе и отвечает. Наш поцелуй болезненный, неправильный и исступлённый. Сэм жадно проникает языком в мой рот, скользит по зубам и дёснам, а руку подносит к пуговицам на моей рубашке. Это и отрезвляет меня, я резко отстраняюсь и недоуменно смотрю на брата.

– Тс-с-с, Сэм, ты же пьян, – ему достаточно полстакана дешёвого коньяка, чтобы потерять возможность трезво мыслить, а у меня давно не было девушки. Физиология требует и всё такое. У Сэма, кстати, её тоже не было. Я ненавижу педиков, поэтому всё случившееся списываю именно на это. Да, я мастер находить отговорки и оправдания.

Глаза Сэма понемногу проясняются и он отходит к раковине, а через несколько минут уже стоит передо мной: мокрый, растерянный и еле слышно произносит:

– Извини, Дин, я…я не знаю, что на меня нашло.

– Ничего, я тоже виноват. Это физиология, Сэм, – он краснеет, а мне тяжело даются красивые речи.

– Да, наверное, ты прав, ты всегда прав, – его тихий голос эхом раздаётся в ушах.

– Давай забудем об этом, а? – мне самому жутко стыдно и неудобно из-за случившегося, но ещё больше меня тяготит то, что несколько минут назад я целовался с парнем, с собственным братом.

– Давай, пора собираться, – в отличии от меня, Сэм ненавидит поездки и я догадываюсь, чего ему стоят эти слова. Он наверняка чувствует себя виноватым и сейчас пытается загладить свою вину. Я ни на минуту не сомневаюсь в том, что мой брат натурал и этот поцелуй – всего лишь стечение обстоятельств. Уверен, это глупое происшествие всего лишь переизбыток тестостерона в организме, надо будет обязательно познакомится с какой-то симпатичной девушкой. Да, и Сэма познакомить, а то так он долго не протянет. Джессику-то уже не вернёшь, а жизнь продолжается.

– Не забудь захватить пистолеты.

– А, может, обойдёмся без них? – я уже говорил, Сэмми ненавидит холодное оружие, а меня бесит эта его дурацкая привычка.

– Чёрт, Сэм, что за цирк? У тебя что, фобия? Откуда такая боязнь пушек?

Брат опять краснеет и опускает голову:

– Понимаешь, – слова даются ему тяжело, – я боюсь, что нечаянно пристрелю кого-то другого, возможно, невинного человека. Оружие несёт в мир зло, хотя всё и так переполнено им, – начинает витиеватую речь Сэм.

Я мог бы склонить голову набок и, задумчиво ковыряя пальцем в носу, с самодовольным видом изречь, что наша фамилия походит как раз от названия двуствольного ружья, обозвать Сэма впечатлительным болваном – я могу, мне это ничего не стоит – но я не делаю этого. Философствовать его прерогатива, а я не умею толкать красивые речи. Поэтому подхожу к нашей дорожной сумке, вытаскиваю из неё пистолет и, вернувшись к брату, хлопаю его по плечу и сую в руку ствол:

– Убивают не пистолеты – убивают придурки, Сэмми.

-fin-