— А вот здесь уже что-то интересное…

В ответ что-то забормотал знакомый тихий голос Раина.

— Они, это они! — крикнул Калве.

Коробов заорал:

— Сенцов! Ау!

Оба рванулись к двери, готовые бежать, искать, помочь… Но звуки не повторялись, сколько ни кричали оба в микрофоны, рискуя посадить аккумуляторы и сорвать голос.

А дверь с тихим шорохом ушла куда-то вверх, открывая вход в слабо освещенный коридор.

— Они живы, найдены! — сказал Калве, выглядывая в дверь.

— Теперь мы их быстро найдем! — уверенно отозвался Коробов. — Но Азаров…

— Ну, чего там? — голос Азарова раздался в наушниках неожиданно, и оба вздрогнули.

— Ну вот, — сказал Коробов. — Почему молчал? Ты их слышал?

— Кого? — быстро спросил Азаров.

— Как кого? Сенцова, понятно…

— Я другое слышал, — помолчав, ответил Азаров. — Вы где?

— Открыли дверь, — сказал Коробов. — Выходим. Мы их слышали. Вызывай их все время.

— Счастливо. Вы там недолго… — сказал Азаров.

Как только космонавты вышли в коридор, дверь за ними снова опустилась. Дальше двинулись, лишь когда Коробов убедился, что и с этой стороны открыть дверь не составляет никакой трудности.

На миг задержались: куда идти? Коридор раздваивался.

— Может, разойтись? — предложил Калве, хотя ему вовсе не хотелось бродить в одиночку.

— Нет, не пойдет, — задумчиво ответил Коробов. — Для того мы и вышли вдвоем, чтобы помогать друг другу. Мало ли что может случиться… Давай пойдем, ну, хотя бы направо. Если они в этой стороне, обязательно наткнемся на следы: видишь, пыль какая… Если никаких следов не будет, поворачиваем назад и идем в противоположную сторону. За пять минут мы даже в скафандрах можем обследовать чуть не полкилометра. Вряд ли они успели уйти дальше…

Первая дверь попалась метров через шестьдесят. Они открыли ее. В этом ангаре тоже было пусто. Коробов уже повернулся — идти, но тут Калве вдруг схватил его за руку.

— Блестит… — сказал он и кинулся вперед, в ангар.

Коробов еще не успел сообразить, в чем дело, когда Калве

с необычной для него поспешностью уже нагнулся и схватил лежавший на полу какой-то предмет. Поднес его к шлему. Затем протянул подбежавшему Коробову.

— Вот… — сказал он, переводя дыхание. — Они!

На его ладони поблескивал небольшой металлический приборчик. Это был переносный счетчик частиц. Такие находились во всех помещениях ракеты и фиксировали те редкие частицы сверхвысоких энергий, которым удавалось пробить защиту корабля. Очевидно, Сенцов, а еще вернее Раин, выходя из корабля, взяли с собой один из этих счетчиков, не вполне полагаясь, может быть, на вмонтированные в их скафандры индикаторы радиоактивности…

— Ясно, они были здесь, — сказал Коробов.

— Я думаю даже… — проговорил Калве. — Смотри, нет ни одного следа. Они не шли — их тащили, несли! Возможно, такие же автоматы, какие мы видели.

— Ясно, — сказал Коробов. — Быстрее за ними!

Сжав в руке счетчик, он вышел обратно в коридор. Калве не отставал, только через несколько минут заметил:

— Тебе не кажется, что мы идем все время вверх?

— Похоже, — ответил Коробов. — Впрочем, может, это только кажется? А если и так, что с того?

— Ничего… — ответил Калве. — Интересно, куда этот ход нас приведет?

В конце концов он привел космонавтов опять к закрытой двери. Но теперь им уже было известно, как открывать двери в этом мире.

А за дверью был новый коридор. При входе в него им сразу бросилась в глаза голубоватая табличка на стене, покрытая какими-то видными и сквозь пыль ровными узорами из отрезков прямых линий. Калве громко вздохнул.

— Ну вот… — сказал он задумчиво.

— Что такое?

— А то, что это письменность. Значит, спутник все же населен разумными существами: автоматам письменные инструкции не нужны.

— Населен или был населен… Пойдем, — сказал Коробов, — потом будем разбираться.

Возле двери он нарисовал пальцем на слое пыли большое «К»: будет примета. Буква сразу же заиграла яркими красками.

Калве, заинтересовавшись, провел перчаткой — очистил от пыли небольшой участок стены.

— Это бы зарисовать, — сказал он, глядя на вьющиеся по стене, слабо светящиеся^ узоры. — Очень любопытно.

— Как только найдем наших, сфотографируем все, что сможем, а на Земле разберемся, — поторопил его Коробов.

Наверное, не стоило сейчас вспоминать о Земле… Пока что каждый шаг уводил их все дальше от нее, и лучше всего было заниматься делом.

Калве бросился догонять Коробова, который уже открывал новую дверь.

— Не пойму, — сказал Коробов после паузы, — это лаборатория, что ли?

Калве заглянул через его плечо.

Стены просторной комнаты заметно сужались — как будто художник переусердствовал, изображая перспективу. По обе стороны узкого прохода стояли на невысоких постаментах прозрачные прямоугольные ящики, до самого верха наполненные какой-то серой массой. Больше в комнате ничего не было, только разноцветные толстые щупальца кабелей тянулись во все стороны от ящиков в закрытых прозрачными крышками лотках и уходили куда-то через заднюю, самую короткую стену. Освещение здесь было другое — жаркое, с фиолетовым оттенком, совсем не похожее на тот серый, мерцающий сумрак, к которому Коробов и Калве уже начали привыкать.

Они подошли к одному из ящиков. В лучах света прозрачная поверхность его слегка отсвечивала. Всмотрелись. Калве сразу же заметил, что передняя стенка, через которую ясно была видна серая масса, только издали казалась сплошной. На самом же деле она состояла из множества небольших квадратов, а весь ящик оказался разделенным на секции, точно картотека. Калве осторожно потянул одну из крышечек — на него поехал, выдвигаясь, прозрачный лоток, наполненный серой массой. Тотчас же передняя стенка ящичка залилась мигающим красным светом. Калве отнял руку. Ящичек сам медленно втянулся обратно, красный свет погас.

— Черт его знает! — сказал Калве. — Может быть, из этого они и приготовляют свои пластмассы? Или нечто вроде плантаций, на которых они выращивают питательное вещество? На хлореллу не похоже… В общем что-то непонятное. Тут надо осторожнее себя вести, ничего зря не трогать: хозяева обидятся, чего доброго… Да и напортить можно.

— Ни в коем случае, — согласился Коробов. — Питательное вещество? Не очень-то аппетитно выглядит…

Он снова выдвинул крайний ящичек, придерживая его пальцем, низко склонился, приблизил шлем к серому веществу, чтобы как следует рассмотреть неровную поверхность. Калве предостерегающе поднял руку, но было уже поздно. Голубая змейка вылетела из ящичка, на короткий миг затанцевала на шлеме пилота. Коробов стремительно разогнулся, взмахнул руками— за прозрачной пластмассой шлема Калве увидел его искаженное от боли лицо — и тяжело рухнул на пол, ударив при падении локтем прямо в середину медленно уползавшего на место ящичка. Снова прыгнула голубая змейка разряда. Калве схватил Коробова за плечи, оттащил на середину прохода, открыл ему подачу кислорода на полную мощность, стал делать искусственное дыхание — в скафандре это было совсем не легким делом… В момент, когда ему показалось, будто все уже бесполезно, Коробов открыл глаза, отстранил Калве, медленно поднялся на ноги.

— Нет, ничего… — сказал он. — Просто оглушило… Оказывается, это все под напряжением, и немалым. Пойдем-ка отсюда подальше, а то не ровен час…

Поглядывая на все пылавшую красным светом крышку ящичка, оба медленно пошли дальше по проходу мимо прозрачных хранилищ. Калве оглянулся. Тревожный красный огонек не гас. Почему-то неспокойно от него было на душе. Коробов успокаивающе сказал:

— Это он просто сообщает, что нормальный режим нарушен…

Они подошли к задней стене комнаты. Осторожно перешагнули порог.

Круглый просторный зал открылся перед ними. Очевидно, он являлся центром, вокруг которого располагались хранилища серой массы, образующие правильный круг.

Коробов успел уже мысленно набросать схему спутника — шара, разделенного, по его предположениям, на слои, каждый из которых играл определенную роль: нижний, откуда они поднялись, — космодрома; этот — очевидно, сырьевой или пищевой базы. Впрочем, серая масса могла служить и для регенерации воздуха и мало ли еще для чего? Делать обобщения было, пожалуй, рано: они успели осмотреть лишь ничтожную часть спутника.