Като потянул рычаг управления, пытаясь выровнять самолет. "Дайбингу" послушался, но медленно, неохотно. Двигатель продолжал дымить, кабину наполнил мерзкий запах гари. За дымом и маслом, покрывающим фонарь, почти ничего было не разглядеть. Агинарриец заскрипел зубами от бессильной ярости. Все бесполезно. Он уже отлетался.

- Внимание, "Кулаки", это "Первый". Я подбит. Выхожу из боя. Атакуйте самостоятельно.

- "Первый", говорит "Кулак-2", - откликнулся лейтенант Синдзэн. - Понял вас.

Като дернул рукоять сброса бомбы. Ничего. Он попробовал снова - с тем же результатом. Захваты заклинило.

- Да чтоб вас всех!.. - прорычал капитан, сам не понимая, кого имеет в виду - ксаль-риумцев, ивирцев, Всевластного или Бога-Дракона Риото.

Самолет и так чудом держится в воздухе и едва слушается управления, двигатель может сдохнуть в любой момент, а теперь и это. Даже если удастся дотянуть до Метмера, садиться с бомбой - верный способ отправиться в Бездну верхом на огненном шаре. И нет парашюта.

Юкио Като повернул голову в направлении авианосца. "Императрица Тамария" продолжала маневрировать и отстреливаться. Похоже, атаки ивирцев по-прежнему не причиняли ей вреда.

- Ну, нет, - пробормотал агинарриец. - Так легко вы не отделаетесь...

Он вдавил педаль руля направления, и подбитый пикировщик нехотя послушался, начав разворот и обходя "Тамарию" по широкой дуге.

"Императрица Тамария".

Оставаясь в ходовой рубке на верхнем ярусе надстройки, прайм-капитан Садеф Норвет наблюдал за боем, разгоревшимся вокруг "Красотки Тар". Ивирцы отчаянно атаковали, а ксаль-риумцы прикрывали авианосец, который маневрировал на полном ходу и отстреливался из всех орудий. До сих пор оборонительные меры себя оправдывали - несколько бомб упали в воду довольно близко к "Тамарии", но прямых попаданий не было, и серьезных повреждений корабль не получил.

А ведь сегодня значимый день в истории военно-морских флотов всего Дагериона, неожиданно подумал капитан "Красотки". Впервые авианосец отражает атаку вражеских самолетов. Не так давно "Тамария" уже продемонстрировала свой большой наступательный потенциал у Анлакара; позднее и у Инчи она зарекомендовала себя грозным оружием, но в этом "Тамария" не была первой. Агинаррийский Объединенный Флот уже применял авианосцы - и весьма успешно, надо отдать северянам должное - в кампаниях против Айнелина десять лет назад и против Тэй Анга. Но впервые авианосец сам оказался в открытом море под атакой врага и должен бороться за жизнь. Уязвимость кораблей этого класса, увы, совсем недавно продемонстрировала "Императрица Корнелия" из Восточного Флота, что тоже было первой мрачной страницей в истории морских сражений. Несчастная "Кора" стала первым в мире авианосцем, подвергшимся атаке и получившим боевые повреждения.

Очередной залп отозвался громом в ушах. Не считая четырех совершенно бестолковых 210-миллиметровых орудий в казематах - конструкторы не рискнули бросить вызов традиции и оставить корабль водоизмещением тридцать тысяч тонн вовсе без тяжелой артиллерии - "Тамария" несла двенадцать 120-миллиметровых универсальных пушек: две сдвоенные установки в носу и в корме, и по четыре одиночных на спонсонах вдоль бортов. Тяжелую артиллерию дополняли четырнадцать двуствольных 36-миллиметровых автоматов на галереях ниже полетной палубы и десять счетверенных крупнокалиберных пулеметов. Орудия громыхали почти без перерыва, люди выбивались из сил, поднося новые снаряды, обоймы и ленты. Группа сопровождения - один лидер и четыре эсминца - тоже не жалела снаряды. Шквал разрывов окружил авианосец, "Сейкеры" в небе делали все возможное, чтобы отвлечь врага на себя, и все же, приходилось непросто. Пусть враги и не добились прямых попаданий, но они продолжали атаковать и старались заходить с разных направлений. Неуклюжие бипланы-торпедоносцы удавалось отогнать относительно легко, они были медлительны, и стрелки зенитных автоматов ловили их на прицел, но стремительные "Дайбингу", пикирующие с высоты, были гораздо опаснее.

Еще пара "Айзштерне" зашла со стороны левого борта, и, по приказу капитана, "Тамария" начала доворот вправо. Треск пулеметных очередей и частые, короткие хлопки автоматических пушек внезапно заглушил раскатистый гром - выстрелило одно из тяжелых орудий, и высокий фонтан воды взметнулся перед приближающимися самолетами. Хоть какая-то польза от большого калибра - водяные столбы мешали торпедоносцам. Оба самолета сбросили торпеды, но дистанция была слишком велика. "Тамария" довершила разворот, и капитан Норвет даже не увидел пенных следов, отчечающих путь торпед. Но атаки не прекращались. Ивирцев было много. Торпедоносцы и пикировщики атаковали, заходя на цель с разных направлений, классический "молот и наковальня" - уклоняясь от одних, неминуемо подставишься другим. Садеф Норвет понимал: что бы он ни делал, раньше или позже кому-то из ивирских летчиков повезет.

Так и случилось. Опять затрещали пулеметы, послышался рев мотора, а затем все заглушил мощный, басовитый громовой раскат. Тяжелая бомба рухнула в воду метрах в двадцати от корпуса "Тамарии", и потоки воды окатили палубу авианосца. Ударная волна, порожденная взрывом, заставила корабль содрогнуться.

- Даэмогос... - пробормотал один из младших офицеров. - Это было слишком...

Снова рев мотора пикировщика. На этот раз капитан Норвет успел заметить стремительную тень, падающую с неба - со стороны солнца, слепившего зенитчиков. Затем самолет вильнул в сторону и начал набирать высоту, а темный цилиндрик, отделившийся от него, продолжил падение, и через считанные секунды огромный фонтан поднялся вплотную к борту корабля. Ивирец промахнулся всего на несколько метров. Удар был очень силен. Водяной столб подбросил стальную громаду весом в три десятка тысяч тонн, как игрушечный кораблик; слышно было, как болезненно застонал, выгибаясь, корпус. И почти сразу - новый удар! Этому ивирцу повезло больше остальных: бомба наконец-то угодила в цель, и взрыв разворотил платформу носовой 120-миллиметровой установки. Все, кто там находились, погибли мгновенно. Оба ствола сорвало с лафета и подбросило высоко вверх. Во все стороны полетели клочья раскаленного металла. Дым начал заполакивать полетную палубу.

В рубке офицеры вынуждены были схватиться за поручни, чтобы не упасть. Норвет не удержался и припал на колено, выбросив вперед руку в тщетной попытке сохранить равновесие. Что-то острое впилось в ногу ниже колена, и капитан "Императрицы Тамарии" стиснул зубы от внезапной боли.

- Капитан! - прайм-лейтенант Рэйно Несс поспешли к нему, протянул руку, помогая подняться.

Норвет встал рывком и не удержался от сдавленного стона. Кажется, при падении он поранил ногу сильнее, чем предполагал. Небольшой осколок металла глубоко застрял в мышцах, причиняя мучительную боль. Правая штанина промокла от крови. Пришлось опереться о поручни, чтобы устоять. Осколки, проникшие через иллюминаторы, зацепили еще двоих на мостике.

- Вам нужно в лазарет, капитан, - заметил старший помощник, Вейтон Саррен.

- К демонам! - отмахнулся Норвет. - Несколько царапин. Это подождет. Что с кораблем?

- Затопления в отсеках семь и восемь по правому борту, - доложил молодой секунд-лейтенант, дежуривший у поста контроля повреждений, где на схеме корабля зажигались голубые и красные лампочки, обозначавшие поврежденные отсеки. - Котельные и машинные отделения в порядке.

- И прямое попадание в носовую артиллерийскую установку, - с мрачным видом констатировал лейтенант Несс. - К счастью, полетная палуба цела.

Дым, подхваченный ветром, стелился над палубой "Тамарии", но аварийные группы уже приступили к работе, заливая огонь струями воды из нескольких брансбойтов. Пожар не казался сильным, и капитан позволил себе облегченно вздохнуть. "Красотка" получила болезненный удар, но не была повержена. Главное, повреждения не помешают взлету и посадке самолетов. "Императрица Тамария" все еще в строю.