Когда совещание Штаба закончилось, и Император удалился, Тамрин последовал за ним.

- Отец, не могли бы мы поговорить?

- Разумеется, Тамрин, - кивнул Император. Было видно, что отец в преотличном расположении духа: успехи на западе оправдывали его ожидания. Газетчики строчили все новые и новые статьи о победах ксаль-риумской армии и флота, народ был доволен, а "Путеводная Звезда", Альгор Бернс и прочие вожаки оппозиции хранили надменное молчание. На недавнюю статью Фионеллы в "Южной Звезде" мало кто обратил внимание. До Тэй Анга никому не было дела.

Император и наследник прошли в дворцовый сад. Мощеная гравием дорожка вела к комплексу из четырех фонтанов, окружавших увитую плющом беседку, где Велизар III любил проводить время, читая или куря трубку. С обеих сторон вдоль дорожки протянулись ровные ряды сальтабий - "танцующих деревьев", как их прозвали за причудливую форму крон, которые переплетались как будто в буйной пляске. Для них как раз наступила пора цветения, и с ветвей свисали пышные гирлянды красных и желтых бутонов. Красное и желтое. Цвета Ивирского Султаната, машинально подметил Тамрин и подумал, что Реджиния наверняка увидела бы в этом дурное предзнаменование. Второй страстью в жизни супруги, после музыки и театра, был мистицизм - неудивительно, что пророчица Даная была ее любимым историческим персонажем. Реджиния нерушимо верила в приметы и регулярно устраивала спиритические сеансы, пытаясь призывать души умерших. Ее мечтой было поговорить с духом той самой Данаи, и хотя до сих пор попытки были безуспешны, анадриэльская инфанта не сдавалась. Впрочем, Тамрин интересовался оккультизмом не больше, чем театром, и принц выбросил нелепую мысль из головы. Войны ведут не медиумы и волшебники, а солдаты и моряки. Ну и, разумеется, шпионы.

Они с отцом расположились в беседке. Решетчатые стены обвивали зеленые побеги, создававшие приятную тень. Слуга в черно-золотой ливрее принес аржус и серебряную чашу с колотым льдом, зажег трубку Императора. Велизар жестом отпустил его, выдохнул облачко дыма и посмотрел на Тамрина.

- Итак, о чем ты хотел поговорить.

Кронпринц вдохнул воздух. Разговор обещал быть не самым приятным. Все внимание Императора поглотил Ивир, слушать о чем-то ином он просто не желал.

- Поступают тревожные вести с северо-востока, отец. Из Тэй Анга, - осторожно начал он. - Наши агенты докладывают о том, что обстановка на тамошних островах накаляется.

- Накаляется сверх обычного, ты хочешь сказать? - хмыкнул Император. - Насколько я знаю, там всегда горячо.

- Я именно это и хотел сказать, отец. Накаляется сверх обычного. Дженг и Карн, похоже, готовы передраться всерьез, и один из тамошних, кхм... князьков воззвал к помощи соседей с Тэй Луана. А ведь на Луане негласно правит Агинарра.

- Ах, да, - Велизар поморщился с намеком на досаду. - Эта статья в "Южной Звезде", которую написала новая пассия Дэвиана, - Император снова затянулся трубкой, выдохнул дым. - Признаться, я не думал, что мой племянник настолько безрассуден, чтобы связаться с журналисткой. Конечно, в "Южной Звезде" чаще всего помнят, о чем можно писать, и все равно, принцу из династии Каррелов следует быть осмотрительнее в... увлечениях.

- Увлечения Дэвиана - его дело, - заметил Тамрин. - Он не настолько зависим от чувств, чтобы поставить их превыше долга и здравого смысла, - кронпринц позволил себе слабую усмешку. - Сколько бы женщин Дэвиан ни сменил, главной страстью в его жизни останется флот. Во всяком случае, я уверен - он не позволит себе сказать лишнее при журналистке, в каких бы отношениях с ней не состоял. А что касается упомянутой статьи, то, на мой взгляд, там все вполне разумно. Очень правдоподобно. Ссора между Тэй Дженгом и Тэй Карном именно сейчас - явно неспроста. Выглядит так, словно агинаррийцы воспользовались благоприятным моментом и решили откусить от архипелага очередной кусок. Наши люди сообщают, что военное присутствие Сегуната на Тэй Луане усилено. С каждым днем на остров высаживаются новые войска, перегоняются самолеты. Несколько эскадр Объединенного Флота бросили якорь в тэйлуанских портах, и есть сведения, что из Тсубэ туда же направлены более мощные силы. Все это может означать только подготовку к вторжению, а склоки между местными марионеточными правительствами - не более чем предлог. Творец, да агинаррийцы даже не слишком пытаются скрывать свои намерения!

Император резко взмахнул рукой с дымящейся трубкой.

- Возможно, ты прав, Тамрин, - произнес он. - Ну и что?

- "И что", отец? Разве нам не нужно обсудить, какие меры предпримет Империя в случае агрессии Агинарры?

- Не могу сказать, что меня сильно беспокоит Тэй Анг, - равнодушно отозвался Император. - У Ксаль-Риума там нет значительных интересов, а что касается восточников, то их проблемы нас не касаются. Мой отец был великим человеком, но он поступил необдуманно, втянув Империю в Северную Войну. Пока Агинарра грызется с Коалицией, это нам только на руку.

- Нечто похожее говорит и Темплен, - заметил Тамрин.

- Признаюсь, мне никогда не нравился прайм-канселиор, - проворчал отец, - но здесь я с ним согласен. У Империи нет никаких причин вмешиваться в очередную свару между северянами и восточниками.

- Безусловно, отец, - кивнул Тамрин. - С другой стороны, если мы не станем ничего предпринимать, это могут воспринять как признак слабости. В последнее время, боюсь, мы уделяем северу недостаточно внимания, и страх Сегуната перед Ксаль-Риумом начал ослабевать. С тех пор, как пал Шлассен, они ведут себя все более и более дерзко.

Император сузил глаза, и Тамрин пожалел, что так распустил язык. Напоминаний о завоевании Шлассенского Триумвирата, омрачившем первый год его правления, Император Велизар Третий не любил.

- Если они забудут страх окончательно, мы всегда можем им напомнить, Тамрин, - раздраженно бросил он. - Султан Ажади уже расплачивается за наглость, если Сегун Кансен хочет получить похожий урок, у него еще будет такая возможность. Что касается Тэй Анга, если Агинарра действительно осмелится на новое вторжение, мы, разумеется, предпримем все меры противодействия дипломатического характера. В конце концов, наш Северный Флот в последнее время бездействует, ничто не мешает нам отправить к Ангу часть его. Увидев наши корабли возле архипелага, агинаррийцы быстро присмиреют.

- Да, и все же... - начал принц, но Император перебил его:

- И довольно об этом, Тамрин. Тут нечего больше обсуждать. Если на Тэй Анге что-то начнется, мы отреагируем так, как это будет наиболее удобно для Империи, - он сделал ударение на слове "если", - но таскать каштаны из огня для восточников, как поступил мой отец, я не собираюсь. В любом случае, меня гораздо больше интересует запад, чем север. Благодарение Творцу, там все благополучно, и это единственное, что сейчас важно.

Лакрейн.

Арио Микава взял у молодого ивирца-посыльного бумагу. Доклад с Инчи, и судя по всему, последний. Остров пал быстрее, чем можно было предполагать. Неприятная весть, даже притом, что в планах Седьмого Отдела Инчи не придавалось особого значения. Вести о капитуляции уже дошли до столицы, все ксаль-риумские радиостанции на весь мир объявили о победе на Инчи и об успешной высадке десанта на Кехребаре. Ажади Восьмой рвал и метал, призывая кары небесные на головы ксаль-риумцев и проклиная собственных нерадивых, безграмотных и трусливых командиров. По всем ивирским гарнизонам на каждом захолустном островке был отправлен приказ, запрещающий капитуляцию при любых обстоятельствах. На Янгин, в главную базу флота, ушел султанский рескрипт о неудовольствии Блистательного султана постыдной бездеятельностью, в результате каковой неприятель беспрепятственно овладел опорными пунктами на севере и востоке. Ажади уже распорядился отправить на Янгин десять полков Блистательной Гвардии во главе с генералом Шивраном ай-Кадахом, одним из наиболее доверенных офицеров. Неплохо зная ай-Кадаха, Арио Микава содрогался при мысли о том, что за этим последует. Определенно, промедление становится смерти подобно. Пора действовать, пока вмешательство султана не разрушило все, что планировалось и создавалось несколько лет.