Принц потянулся, разминая плечи. Несмотря на широко распахнутые окна, в комнате было жарко и душно - как обычно в это время года, южные земли стиснул в жестокой хватке удушающий зной, который к лету усилится еще больше. Солнце висело почти в зените, обильно изливая на землю свой жар. Светило Дагериона было излишне щедро к своим детям. Как и все южане, Дэвиан Каррел с рождения привык к такой погоде, но это не значило, что она ему нравится.
Тут его мысли неожиданно свернули к острову Анлакар, откуда уже несколько дней не приходило никаких новых вестей - все закончилось, и жизнь на острове начинала возвращаться в нормальное русло. Повстанцы сдались и теперь ждут, когда Император решит их участь. Ивирцы больше не показываются. Флотилия Магистра Матиса Гранта так и остается в базе на острове Кадар, куда вернулись и корабли Западной Эскадры. Дэвиан получил депешу от капитана Илевера Танна и еще одну, от начальника штаба Лагрина Тейрана, который также вернулся на Кадар и временно замещал префекта. Дэвиан не сомневался, что Тейран не отказался бы, чтобы командующий задержался в столице подольше. А если бы Император Велизар и вовсе отстранил строптивого племянника от командования, субпрефект Тейран был бы совершенно счастлив, но такой милости от судьбы ему не приходится ждать: после победы и всей шумихи, поднятой газетами вокруг персоны Дэвиана, дядюшка, несомненно, и вида не подаст, что чем-то недоволен.
В общем, на Западе вновь все спокойно. Но Дэвиан Каррел, как ни странно, задумался не об ивирцах или мятежниках, и даже не о возможности начала войны, а о той журналистке, которую он встретил в день своего отбытия. Фионелла, так ее звали. Красивое имя. И красивая женщина; анадриэльки во все времена славились красотой. Прикрыв глаза, Дэвиан вызвал в памяти ее тонкое лицо, обрамленное блестящими волосами цвета воронова крыла. Интересно, она не появится в столице? На церемонии награждения будет присутствовать множество представителей прессы - от всех печатных изданий и агентств новостей. Несомненно, будет кто-то и от "Южной Звезды". Может быть, он снова увидит ее во дворце?
Подумав об этом, Дэвиан вдруг почувствовал внутри странное волнение, и сам себе удивился. Это ощущение оказалось для него чем-то новым. Женщин он сменил немало - Дэвиан был весьма недурен собой: высокий, хорошо сложенный, темноволосый, с фамильными карреловскими твердыми, чеканными чертами лица - хоть сейчас на золотые гинеты. К тому же Дэвиан Каррел был принцем, так что недостатка в женском обществе он никогда не испытывал. Но с волнением в душе надеяться на новую встречу - тем более, с женщиной, с которой был знаком всего-то один день - подобного он не ожидал от себя. И ведь в последние дни, с тех пор, как он покинул Анлакар, такое настроение посещало его уже не в первый раз. Тревожный признак, да?
Видимо, дело в этой проклятой жаре, сказал сам себе он. Но выбросить из головы воспоминание о Фионелле, ее безупречное лицо и мелодичный голос, оказалось неожиданно трудно. К тому же, Дэвиан поймал себя на мысли, что ему этого делать совершенно не хочется. Если ее не будет на церемонии, всегда можно навести справки в редакции "Южной Звезды", где она теперь. Дэвиан снова криво усмехнулся, размышляя, что это вдруг на него накатило.
Так и не найдя ответа, который бы его устраивал, он предпочел прикончить бокал, снова взять в руки книгу и вернуться в 62 день Осени 1913 года. В день баталии, которую позднее назвали "Сражением у Тиварны", или "Битвой тысячи пушек". Оба названия были неточны - островок Тиварна находился довольно далеко от того региона, где разразилось основное сражение, а пушек в нем участвовало значительно меньше, если считать только тяжелую артиллерию линейных кораблей, или значительно больше, если брать в расчет и всю остальную. Но те, кто пережил эту битву, потом говорили о ней гораздо проще: "ТОТ день". "В ТОТ день мы остановили Агинарру..." "В ТОТ день судьба войны висела на волоске". "В ТОТ день я лишился трех братьев". Очень многое случилось в ТОТ день, который почти сразу стал для всего Дагериона нарицательным.
Гораздо позднее многие столичные теоретики говорили, что план тайрё Мигумо и не имел шансов на успех. Они приводили множество объективных причин, по которым он заранее был обречен на неудачу, а Объединенный Флот - на поражение. Они рассуждали очень здраво и правильно, эти умные, хорошо образованные люди, прочитавшие множество докладов и отчетов о ходе сражения, говорившие с его участниками, изучившие ход событий буквально по минутам. Они дали адмиралу агинаррийцев множество советов - как же он должен был действовать в ТОТ день, чтобы исход его оказался иным. Но Навэль Каррел, в то время командовавший всем Северным Флотом Ксаль-Риума, был убежден, что план Ичиды Мигумо был наилучшим, какой можно было разработать, если только ты не способен заглянуть в будущее.
План отличался смелостью и масштабностью. Главной целью, которую поставил перед собой командующий агинаррийским флотом, было ослабить Империю и предотвратить запланированное ксаль-риумцами контрнаступление на захваченные северянами острова. Единственной возможностью для этого был внезапный удар по острову Хатьера - главной базе имперцев в районе боевых действий. Даже если бы Северный Флот уцелел, после разгрома Хатьеры он оказался бы в чрезвычайно невыгодном положении, лишенный надежного тыла и страдающий от нехватки снабжения. Контрнаступление пришлось бы отложить, и Агинарра могла использовать отсрочку, как для укрепления своей обороны, так и для переговоров, в расчете заключить перемирие на выгодных условиях. Словом - если тайрё Мигумо хотел предотвратить затягивание войны и грядущее поражение Агинарры, этот удар был единственным, что он мог предпринять. И, несмотря на все утверждения экспертов-теоретиков, Мигумо был опасно близок к успеху.
Он начал с ложного удара, совершенного на востоке силами "Летучей эскадры" линейных крейсеров вице-адмирала Торо Такэми, в то время как основные силы Объединенного Флота - девятнадцать дредноутов и множество малых кораблей - уже скрытно выдвигались к Хатьере. По замыслу адмирала Мигумо, удар по имперской базе должен был последовать, пока основные силы имперцев и их союзников заняты охотой за неуловимой "Летучей эскадрой", и он почти преуспел. Почти.
Человек, который разоблачил его замыслы, после войны сделался одним из самых знаменитых ее героев. И самых загадочных. Никто не знал его имя - вернее, газетчики называли множество имен, но едва ли хоть одно было настоящим. Никто не знал, кто же этот человек. Большинство сходились во мнении, что он работал шифровальщиком в отделе криптографии Верховного Морского Штаба Агинарры, но это тоже могло оказаться как истиной, так и байками. Даже отец ничего не мог рассказать Дэвиану о том, кем он был на самом деле - тот, кто каким-то немыслимым образом сумел добраться до наиболее секретных планов северян и послал своевременное предупреждение ксаль-риумцам.
Дальше Магистр Навэль действовал стремительно. Он получил шанс покончить с врагом одним ударом и не собирался его упускать. Флот Ксаль-Риума и Восточной Коалиции двинулся на перехват агинаррийского. Противники увидели друг друга рано утром, примерно в сорока милях к югу от маленького необитаемого островка Тиварна, которому отныне суждено было прославиться на весь мир.
Дэвиан не взялся бы гадать, что почувствовал адмирал Мигумо в тот момент, когда на горизонте появились дымы ксаль-риумского флота. Тайрё не мог не понимать, что это означает. Против его девятнадцати линейных кораблей было двадцать три имперских и шестнадцать союзнических - из Анадриэйла, Геалара и Каннивена. Осознавая безнадежность боя, Ичида Мигумо попытался развернуть флот и оторваться от противника, но Навэль Каррел предугадал его маневр и среагировал своевременно. Пушки молчали еще больше часа - Мигумо все еще продолжал попытки непредсказуемыми маневрами выскользнуть из ловушки. Но в этой игре его противник одержал верх. Несмотря на все усилия командующего северян, в 8:39 корабли сблизились на дистанцию артиллерийского поражения, и прозвучали первые залпы. Наконец-то началось то, что предсказывали все стратеги и Севера, и Юга: полномасштабное генеральное сражение линейных флотов, которое должно было определить исход войны.
