Решили ему обманутые девки из общаги отомстить. Напоили до полусмерти, раздели, оттащили в цех и, обхватив дужкой навесного замка член и яйца, к верстаку приковали. А на замок не поскупились: цифровой, каленый, хороший, ни один слесарь отмычкой не откроет, только код подбирать или дужку, накрепко мужское хозяйство охватывающую, перепиливать.

Сцена утром перед работой была - загляденье: цех, верстаки, на одном из верстаков, в позе американского орла в гнезде, сидит этот мачо. Замок зажат в тиски, а он прилаживается ножевкой, как отпилить сподручней. Вокруг стоят работяги-мужики и еле сдерживая ржач советую, как от замка избавиться хозяйство при этом не отчеркрыжив. Кто-то добрый предлагает за газовой горелкой сбегать, или за болгаркой. Ржач прорывается и все валяться на пол. А в цеху не только мужики, но и бабы. И мужики, ранее втайне завидовавшие похождениям местного ловеласа, их не гонят. Последние не советуют, они же - бабы, в технике ничего не понимают. Сочувствуют. Ляпнет какая, что метал от трения нагревается, предложит водички принести мудя поливать, и все снова на полу лежат.

Короче, ничего у любвеобильного не получилось и распилить не удалось. Выручили местные пожарные: притащили гидравлические ножницы и перекусили, естественно не без комментариев как от них, так и остальных наблюдающий сей трогательный процесс - хрен ему оттяпайте, а то замок жако - пригодиться еще.

После такого унижения ловелас сдулся. Ходил по струнке, к девкам не приставал, в их общагу не лез, да и мужиков сторониться начал. Вот Наташка, из жалости, взяла да ноги под ним и раздвинула. Однако осторожность он, видимо вследствие потрясения от сидения на верстаке с замком на яйцах, потерял - залетела она и образовалась новая ячейка общества. Благо одному из её требований этот боец отвечал: квартира в Москве у него была, хоть и однокомнатная, но отдельная.

И стали они жить без любви, но в согласии. Как-то сам собой очень быстро второй ребенок появился, его родители с ними квартирой поменялись, зачем им двухкомнатная. И зажили они, вот как-то так и зажили. Собачку завели, дворняга, но добрая. Вроде все есть и ничего не надо. Два сына оболтуса. Мужик, вроде с руками и кран починить две недели уговаривать не надо. Вроде и не пьющий, так, на лавочке вечерами, с мужиками, пока в домино стучат, пару бутылок на компанию кушают и все. А потом спать. Но в шесть утра с собакой гулять выходит. Вроде и есть все, но развелась бы давно, хоть и не ругались особо, но не то что-то. Да еще и дети, вот только ради них и тянет лямку, изо дня в день. Вроде есть все и ничего не надо, а тоска какая-то непонятная. Но вместе. Вместе ради детей.

Я тогда Гофменсталя процитировал, строчку из «Электры»:

«Большего проклятья нет,

Чем дети, что по сучьи, по ступеням

Скользя кровавым, в этом доме смерти,

Вы зачали и породили.» - Нихрена она меня не поняла, но по её взгляду я понял, что надо еще бутылку чего-нибудь открыть.

Вот так мы и сидели, она лакала виски и рассказывала, рассказывала, рассказывала. А я делал вид что слушал, кивал и думал: сколько всего таких «Наташ», существующих как говно в речке? Чего стоит их жизнь которой нет? Ведь это не жизнь - существование. Тупое, животное существование. Она не человек - хрюшка. Комбинат по производству «подрастающего поколения», без мыслей, желаний и стремлений. У таких как она есть одна цель - дожить. При том они не понимают, до чего хотят дожить, черт с ними - даже выжить, зачем им это надо?

А она болтала и болтала. Сосала виски и болтала вываливая на меня потоки ничего не несущих сведений о даче свекрови, первой девушке старшего, подорожании гречки и снова сдавшей комнату шумным азербайджанцам соседке.

Я тогда перебил её вопросом: зачем она вообще выходила замуж? Она смутилась, типа, как это так, вообще зачем я это спрашиваю, ведь все девушки хотят замуж, хотят семью. Не стал говорить, что «все» - слишком смелое утверждение, просто засмеялся. Мне представилась процессия из счастливых молодоженов. Все юные, прыщавые, выстроившись попарно, стройными рядами маршируют по Красной площади под вальс Мендельсона и проходя мимо мавзолея с приветствующими их президентом и членами правительства, дружно вскидывая руку в нацистском приветствии кричат: «Свободная касса!». Представив эту вакханалия я засмеялся, а она не обиделась и тоже начала смеяться.

А потом позвонил её муж. Он еще и ревнивый - удивительно. Примчался через час из своего Бирюлево на машине, ебёнать, мечта дачника - Деу Нексия. Интересно, рассаду загрузил или она постоянно на заднем сиденье растет? Примчался и непрестанно пряча глаза и извиняясь увез окончательно окосевшую супружницу в родное гнездышко.

Мне, когда он её чуть ли не волоком на себе вытаскивал, Екатерина Арагонская вспомнилась. Когда её муженек от себя подальше спровадил, сочувствующих хватало и она их успокоила фразочкой: «Если бы мне дали возможность выбирать, жить в счастье или в горе, я бы выбрала горе. В счастье мы думаем о себе и забываем о Боге. А в горе мы забываем о себе и думаем только о Нем» - верх маразма. Нет, ей конечно хорошо рассуждать: жила во дворце, все ей кланялись, в зад целовали и прислуги было под тысячу. А в ссылку отправили - какой-то хлев, естественно, замчишко заштатный - Хантиндоншир, покоев раз-два и обчелся, да слуг пол сотни. Кошмарные условия. Нет, я понимаю, естественно, что суть не в количестве слоев туалетной бумаги, а в отлучении от двора: там «счастье», тут - «горе». Но, если разобраться, миллионы «Наташ» живут и не в том и не там, при этом «счастья» они никогда не видели и не осознают его необходимости, а осознать «горе» у них банально мозгов не хватит.

Где они? - Я называю среду их обитания «мразью». Не счастье и не горе, не добро и не зло, не белое и не черное - мразь. Серая мразь унылого, пепельного существования особо отвратительная тем, что никто их, «Наташ», и этих, как его там - её мужа, пусть будет Коля - «Коль», туда не загонял. Они сами выбрали «мразь» как комфортную среду своего обитания. И кто они после этого? Правильно - мразь. Он не живут в «мрази», они её составляют.

Наташка, сиречь - мразь, сделала еще одну попытку вытащить меня из кровати. Ну ладно, сама напросилась - встаю. И встал, из одежды на мне только волосы и аппарат-спермопуск, несмотря на мое крайне помятое состояние, по утреннему привычно торчит параллельно полу. Наташка ойкает и благочестиво отворачивается. Ну-ну. Меня так и подмывает спросить, когда она трахалась по своему желанию, а не мужниной необходимости. Сдерживаюсь, и так её моральные устои шатаю при каждом удобном случае.

Вот, вот для таких «Наташек» родом из «мрази», Библию и писали. И Коран тоже. А как им иначе размножаться? Как им еще размножаться при отсутствии желаний и стремлений? Да никак. Мудрые люди Библию писали, знали о существовании «мрази» и особенностях поведения её обитателей, специально для них написали: «Жена не властна над своим телом, а муж властен над ним» - 1-е послание Коринфянам.

И Коран писавшие мудры были, причем мудрее Библию писавших, или просто та «мразь», которую они наблюдали, тупее. Накропали более конкретно: «Если муж позовёт жену в постель, но она откажет ему, и муж ляжет спать, разгневавшись на нее, то ангелы до утра будут проклинать ее». Вот так вот конкретно - проклинать будут, и не кто-нибудь, а сами ангелы. Еще и догадались передать мудрость не с одним пророком, а сразу с двумя, пророком и его контролером, так сказать, чтоб соблазна не было переврать или приукрасить, отправили с аль-Бухари и Муслимом.

И они её будут проклинать и я - вытащила меня из постели, стою под холодным душем и никакого толка. В голове парад барабанщиков под звон всех соборных колоколов и мутит жутко. На работу не поеду, выйду из душа, закину в рот горсть таблеток, сто грамм водки и спать. У меня законный выходной, за два дня в Смоленске я натрудил столько, что и наш банк и орлы Петровича неделю разгребать будут. А то и не одну.