— О, всего лишь проверяю, как ты поживаешь. — Девушка помрачнела, и на ее лицо упала тень, как будто солнышко зашло за тучу.

— В этом нет нужды, — сказал он.

— Я так не думаю. — Но на самом деле совсем не об этом она хотела поговорить.

— Наша сделка не делает тебя ответственной за меня. — Его голос стал совсем тихим.

Линда не могла с собой справиться. Ее неудержимо тянуло к нему, и каждая частичка ее тела трепетала в ожидании чего-то волшебного. Усилием воли ей удалось взять себя в руки. Они еще не любовники, они всего лишь друзья.

Глубоко вздохнув, она принялась разглядывать его.

— Мы все еще партнеры?

— Да, конечно.

— Я удивилась, когда твоя мать пригласила меня на обед.

— Ты не придешь?

— А ты что, не хочешь меня видеть?

— Я подумал о маме. — Он окинул ее мрачным взглядом. — Нехорошо отказываться от предложения в последний момент, Линда.

— А я подумала о тебе, — не выдержала девушка. Он так посмотрел на нее, что ей ужасно захотелось выпрямиться, поправить волосы, вообще привести себя в порядок. И — о ужас! — не было пока что способа избежать этого изматывающего влечения. Она дразняще улыбнулась и сделала два шага вперед. — Я беспокоюсь, не забыл ли ты о своем строгом режиме. Вдруг, если я буду находиться рядом с тобой, такая привлекательная и соблазнительная, ты получишь дополнительный стресс и перенапряжешься?

Этим, похоже, она сразу проняла его. Брови сошлись на переносице, лицо стало мрачным, как грозовые облака. Ричард выглядел так, будто хотел сказать нечто важное, а она отрезала ему язык.

Линда подошла к нему вплотную:

— Вернусь, когда ты сможешь справиться с этим дурацким состоянием.

Кто-то окликнул Ричарда. Он бросил испепеляющий взгляд через плечо и снова уставился на Линду. Девушка сделала невинное выражение лица, глядя прямо ему в глаза, и продолжала так стоять, даже когда тот взял ее двумя пальцами за подбородок.

Внезапно он убрал руку и прочистил горло.

— Да, ты придешь, теперь я в этом уверен.

Она пробежала испытующим взглядом по его лицу, чувствуя, что у этой фразы есть второе дно.

Обед у Бейли был явлением уникальным, по крайней мере, для Линды, хотя она в прошлом и бывала у них бесчисленное количество раз. Девушка во времена дружбы с Чарльзом любила эти приглашения. Потому что Бейли в противовес многим, окружавшим ее сложным или запутавшимся в себе натурам, были абсолютно нормальными людьми.

Обед в ее собственной семье был настоящим товарообменом. Часто он происходил стихийно, в любую удобную для домочадцев минуту, без какого-либо предупреждения. При большом везении для трапезы можно было отыскать чистый кусочек стола, не заваленный всяким хламом. Иногда стол вообще невозможно было найти, потому что ее родители Карл и Клара ко времени обеда уже успевали кому-то его продать. Один такой стол — поврежденный бидермейер — был отдан покупателю непосредственно в тот момент, когда Линда делала за ним уроки и одновременно ела. Если стол отсутствовал, можно было добывать пищу прямо из кастрюли, оставленной на плите, которую к тому же надо было не перепутать с кипящей кастрюлей воска, разогретого ее отцом для каких-то своих нужд.

Дом Бейли и нравы его обитателей были совсем другими. В их гостиной размещался высокий полированный стол вишневого дерева и восемь таких же стульев. Хрустящие белые скатерти, молочно-белая китайская ваза с голубыми цветами у горлышка, сверкающий хрусталь и настоящие серебряные приборы. Говард Бейли в чистой наглаженной рубашке восседал с одной стороны стола, его жена Одри Бейли — с другой, ее волосы всегда были тщательно уложены, а на губах играла очаровательная улыбка. Братья Чарльз и Ричард, непохожие как день и ночь, размещались напротив друг друга. Чарльз обычно, после игры в баскетбол или плавания, выглядел свежим и румяным, улыбающимся и без умолку болтал о том, какие у него планы да как он провел день. Ричард, тот, наоборот, по-юношески сутулился, таращился в окно и то и дело забывал о еде. Стоит ли говорить о том, что молодой человек предпочитал не ставить никого в известность о том, куда он ходил и что делал, а также не объяснять, откуда у него появлялись новые царапины и синяки.

Но это было семь лет назад. Времена меняются.

Вот и сейчас Линда как обычно сидела рядом с тетушкой Долли, которая катастрофически теряла слух и почему-то считала ее девушкой Ричарда. Линда периодически поправляла ее, особенно после того, как парень при упоминании своего имени кидал ядовитые взгляды через стол и сардонически приподнимал брови.

В этот раз, не обремененный супружеством, младший сын супругов Бейли уселся за стол чисто вымытым и переодетым, как и подобает воспитанному человеку после тяжелой физической работы. Но по стойкой детской привычке он все так же бросал мимолетные взгляды в окно, временами выпадая из общего разговора.

Линда не выдержала и легонько наступила ему под столом на ногу.

— Сконцентрируйся! Тетя интересуется твоей новой работой.

Ричард перевел взгляд от окна на изборожденное морщинами лицо старушки и негромко произнес:

— Я — кровельщик.

— Э-э, что? — переспросила старенькая родственница.

Он повторил громче.

— Тетя Долли, я работаю кровельщиком.

На что старушка неопределенно кивнула и вновь сосредоточилась на тарелке.

— Еще одна временная работа, — вздохнул Говард Бейли, пожимая своими узкими плечами. — Ты хоть когда-нибудь думал о постоянной профессии? Наступит зима, и опять будешь не у дел, сынок.

— К этому времени меня уже здесь не будет, — махнул рукой Ричард. — Все, что мне нужно, это подзаработать немного денег на дорогу.

Линда взяла нож и намазала булочку маслом. Такое решение Ричарда не назовешь внезапным, подумала она. Незачем ей стараться что-то делать для него, а уж тем более трепать нервы по пустякам. Она и раньше знала, что Бейли-младший все равно уедет.

Его мать выглядела давно смирившейся с необузданным бродяжничеством сына.

— Куда же ты хочешь направиться на этот раз?

— Еще пока не решил, — протянул Ричард. Линда почувствовала его взгляд на себе, но не стала поднимать глаз, — у меня есть несколько превосходных идей.

— Мы думали, ты останешься хотя бы на праздники. — Одри склонила голову к Линде. — Не могла бы ты, дорогая, уговорить Ричарда остаться, по крайней мере, на Рождество?

Линда натянуто улыбнулась.

— Но почему вы думаете, что ваш сын будет прислушиваться к моим советам?