– Бизнес по-чеченски. Попросить два лимона, сломать жизнь двум матерям, а вышибить в итоге полкило зубов и шесть тысяч долларов.

В назначенное время Арзо и Джамалудин подъехали к Ровенскому блокпосту. Сначала подъехали машины со снайперами, которые залегли в кустах, чтобы избавить обе стороны от искушения сделать какую-нибудь глупость, а потом из двух машин вышли Арзо и Джамалудин.

Они подошли к клумбе возле блокпоста. Поперек клумбы шла цементная дорожка, и когда-то по обе стороны этой дорожки цветами высаживали герб СССР. Теперь эта клумба считалась самым открытым местом, в которое удобнее всего было стрелять снайперам, если что пойдет не так.

Джамалудин протянул Арзо деньги, и чеченец почувствовал себя так, как будто ему снова двенадцать лет, и мать дает ему девятнадцать копеек на мороженое. Арзо взял деньги и, не сказав ни слова, пошел к своим. На аварской стороне блокпоста освобожденных пленников уже сажали в машину.

Джамалудин вернулся к своему «Крузеру» и увидел, что оба кумыка сидят бледные, как пенопласт, и держат руки между колен.

– Что с тобой? – спросил он у того парня, который был постарше.

То т ничего не ответил, а только смотрел на Джамалудина дикими глазами. Джамалудин схватил парня и раздернул на нем рубашку, полагая, что его сильно избили, но ничего такого, кроме старых синяков, на парне не было. Тогда Джамалудин сдернул с парня штаны, и он увидел, что вместо трусов у него там все замотано полотенцем, и это полотенце бурое от крови.

Джамалудин обернулся и увидел, что первая «Нива», в которой сидит Арзо, уже отъехала довольно далеко и вот-вот скроется за поворотом горного серпантина, а во вторую как раз грузятся снайперы.

Джамалудин распахнул багажник «Крузера» и достал оттуда снаряженный гранатомет. Он встал на одно колено, прицелился и выстрелил.

«Нива» со снайперами сгорела раньше, чем расшиблась о дно ущелья. Из-за этого случая отношения между Арзо Хаджиевым и Джамалудином Кемировым сильно испортились.

Летом 1997 года Джамалудина вызвали в Москву. Он пришел в кабинет на двадцать седьмом этаже московского небоскреба. Хозяином кабинета был известный всей стране олигарх, и при входе в здание у Джамалудина случилась заминка: дело в том, что служба безопасности олигарха увидела за поясом Джамалудина «макаров» и никак не хотела пускать его в кабинет со «макаровым».

Начальник службы безопасности ругался и так и сяк, но Джамалудин сказал:

– Я хожу так, как я привык. Ты можешь попросить меня отдать оружие, а еще ты можешь попросить меня надеть юбку. Оружия я не отдам, а в юбке ты сам ходи дома.

Поэтому в конце концов Джамалудин зашел в кабинет с «макаровым» на боку. Это был очень красивый кабинет. В кабинете все было отделано сверкающим деревом, и ножки стола были похожи на лапки породистой борзой. Олигарх сидел рядом с собственными фотографиями, на которых он был изображен с президентами разных стран, и Джамалудин подумал, что у него никогда не будет такой коллекции фотографий. Правда, у него тоже был семейный альбом, где он был снят с Басаевым и с Хаттабом, но Джамалудин понимал, что это не то.

Рядом с олигархом сидел двоюродный брат Джамалудина, депутат Государственной Думы Аслудин Кемиров, и молодой худощавый парень, который представился как Кирилл.

Когда Джамалудин вошел, олигарх встал и покосился на ствол, а потом поздоровался с Джамалудином.

– У меня в Чечне пропал сын, – сказал олигарх, – от первого брака. Мне сказали, что ты можешь его вызволить.

Джамалудин помолчал.

– Я слыхал что-то в этом роде, – уклончиво сказал аварец, – а как твой сын там оказался?

Олигарх промолчал, а Кирилл усмехнулся и сказал:

– Он туда поехал покупать наркотики. Он сидел на игле и у него были друзья-чеченцы. Они зазвали его с собой, сказали, что в Чечне дурь дешева.

– Кто друзья?

– Некто Ваха и Муса Адаллаевы, – ответил олигарх. – Теперь они, конечно, говорят, что Вадика украли у них из-под носа. Остановили на горной дороге и вытащили из машины. Гонят, что они ничего не знают.

Джамалудин понимал, что так оно и есть. То есть, конечно, это Адаллаевы продали русского и получили за него деньги, но теперь они знают о его судьбе не больше, чем продавец в супермаркете – о куске мыла, сбытом покупателю. Торговая сеть, в которой продавался товар под названием «русские пленники», потому и функционировала так хорошо, что в ней было полное разделение труда. Одни наводили, другие похищали, третьи перепродавали, четверые выкупали, и все это независимо друг от друга. К конечному продавцу трудно было предъявить претензии, потому что он являлся добросовестным приобретателем. Он-то никого не похищал, он только покупал, и должен же он был отбить свои деньги!

– Эти двое уже не при чем, – сказал Джамалудин, – на меня выходили люди Арби Бараева, и говорили, что хотят за твоего сына два миллиона. Эти двое продали бы его тысяч за двадцать.

Олигарх помолчал.

– Мне сказали, – проговорил олигарх, – что когда у тебя украли брата, ты собрал людей, отбил его и убил похитителей.

– Это так, – сказал Джамалудин.

– Если я заплачу тебе два миллиона долларов, ты сделаешь то же самое?

– Нет, – ответил Джамалудин.

– Почему?

– Твой сын мне не брат и не родич. Я не буду из-за русского убивать чеченов.

Олигарх помолчал, потом наклонился под стол и вытащил оттуда пахнущий свежей кожей дипломат. Сначала один, а потом и второй. Олигарх щелкнул крышкой, и Джамалудин увидел, что внутри лежат десять равносторонних кирпичей по сто тысяч долларов каждый. Джамалудин впервые видел, чтобы так много денег занимали так мало места. В прошлый раз, когда он тащил миллион долларов, это миллион весил килограмм сорок и едва помещался в мешке.

– Тогда возьми эти деньги и поменяй на них моего сына, – сказал олигарх.

Как и всегда в подобных случаях, если были деньги и были посредники, договориться о выкупе было не особенно сложно. Ведь люди, которые украли Вадика Владковского, украли его не затем, чтобы он для них пас коз. Было бы очень глупо использовать человека, за которого можно получить два миллиона долларов, как простого раба, или мариновать его в холодном погребе. Ведь это только банка с огурцами чувствует себя в погребе хорошо, а человек, наоборот, в погребе может испортиться. А кому нужен испорившийся товар?

Поэтому спустя всего четыре дня Джамалудин Кемиров, Кирилл Водров, бывший тогда вице-президентом головного холдинга Владковского, и еще один чеченец, Аслан, приехали в пограничное село. С ними было две машины вооруженных людей. Что же до Заура Кемирова, то он остался в Москве, в офисе олигарха, как залог, что его семья не сбежит с деньгами.

Когда они подъехали к границе, они увидели по ту сторону простую белую «Девятку», из которой вышел старик в папахе. Человека этого звали Муса Темаев, он был отцом Аслана и одним из самых уважаемых людей в этом районе. За рулем белой «Девятки» сидел его племянник, и больше с Мусой людей не было.

Старик-чеченец оглядел всю ораву вооруженных людей, приехавших с Джамалудином, покачал головой, похожей на старый пенек, и спросил:

– Джамалудин, ты молод, но я слыхал о тебе много хорошего. Куда собрались все эти люди?

– Никуда, – ответил Джамалудин, – они останутся тут с тобой, на границе, а я и твой сын съездим и привезем русского.

– Я поеду с вами, – сказал Кирилл.

– Тебе нечего делать в Чечне, – резко ответил Джамалудин.

– Вы везете с собой большие деньги, – возразил Кирилл. – Влад попросил меня быть около этих денег.

Джамалудин вынул из белого джипа мешок с деньгами и перекинул его в «Девятку». Потом он подошел к Кириллу. Он вытащил у русского из-за пояса «глок» и сунул себе в карман.

– Садись, – сказал Джамалудин.

Спустя час белая «Девятка» въехала во двор небольшого дома, принадлежавшего двоюродному брату Аслана, Ансуди. Гостей приняли с почетом и накрыли для них сытный стол. Ансуди тоже не был владельцем Вадика, а был только посредником, как Аслан и сам Джамалудин. Джамалудин велел хозяину дома нагреть воду, чтобы вымыть русского, и сварить кашу.