– Неудивительно, – усмехнулась я. – А вы представиться не хотите и заодно объяснить, чего вам, собственно, надо?

– Меня зовут Павел, – сказал он и добавил: – Кажется…

– У вас с головой как? – спросила я, теряя терпение. Потом заподозрила, что передо мной сумасшедший, и испугалась.

– Хуже, чем может показаться, – совершенно серьезно ответил он. – Я ничего о себе не помню. Даже в имени своем не уверен.

– Тогда вам нужен врач, а не я.

– Они ничего не смогли сделать, – сообщил он все так же спокойно и мягко добавил: – Можно я войду?

– С какой стати?

– Я уверен, что когда-то здесь был. Не бойтесь меня. Пожалуйста.

– Откуда мне знать, что вы не буйный? – проворчала я, но уже знала, что впущу его в квартиру, хотя это было и глупо и опасно.

– Я вам ничего плохого не сделаю. Возможно, я ошибаюсь, но у меня такое чувство, что я уже бывал здесь, – повторил он. – Давно, скорее всего, несколько лет назад…

– Ладно, проходите, – злясь на себя, предложила я, этому способствовал тот факт, что дверь квартиры напротив открылась. – Незачем болтать на пороге, развлекая соседей.

Павел, или кто он там был, вошел, оглянулся и удовлетворенно кивнул:

– В комнате у вас часы с кукушкой. А еще есть плед, шотландский, в клетку.

Его слова меня напугали. И часы с кукушкой, и плед находились в соседней комнате, и я точно знала, это не дешевый фокус, он откуда-то действительно об этом знал.

– Вы снимаете квартиру? – спросил он.

– Нет. Квартира моя, но мебель осталась от прежних хозяев. И часы тоже. Плед я сама купила, но, может, у них был такой же.

Он опять кивнул и под моим настороженным взглядом прошелся по квартире, то и дело замирая и рассматривая окружающие предметы.

– Да, я был здесь… – в который раз повторил он и посмотрел на меня с таким видом, как будто в самом деле верил, что я сейчас все ему объясню. Я бы и рада, вот только объяснений у меня не было.

– Хотите чаю? – предложила я, испытывая вполне понятную неловкость. – Заодно все мне расскажете.

Мы прошли в кухню, я заварила чай, накрыла на стол. Все это время Павел сидел молча, сосредоточенно разглядывая стену напротив. Я села рядом, глотнула чаю и сказала:

– Я вас слушаю.

– Четыре месяца назад меня задержал милицейский патруль. Задержал, конечно, сильно сказано. Я сидел на вокзале в зале ожидания в невменяемом состоянии. Ночь провел в отделении, поначалу менты решили, что я либо пьяный, либо под кайфом. Утром мое состояние нисколько не изменилось. Тогда вызвали врача. Документов при мне не оказалось, вообще ничего такого, что позволило бы установить, что я делал на вокзале и откуда там взялся. Ни ключей, ни билета. Пустые карманы и куртка явно с чужого плеча. В крови никаких следов алкоголя или наркотиков. Совершенно здоровый человек и при этом без сознания. Через неделю я пришел в себя, стал говорить, есть. Но ничего не мог о себе рассказать. Имени и то не помнил. Вообще ничего не помнил. То есть я знал, что поезд – это поезд, что ложкой можно есть, что столица нашей Родины – Москва, но не знал, где я родился, где жил и чем занимался месяц назад. У меня взяли отпечатки пальцев, но это ничего не дало. Что, впрочем, неудивительно. Если я не привлекался, этого следовало ожидать. Среди без вести пропавших не было человека, похожего на меня. Ни в России, ни в соседних странах. Такое впечатление, что четыре месяца назад меня вовсе не существовало. Из Москвы специально прибыл светило медицины, чтобы провести какие-то тесты. Он угробил на меня месяц, но и это ничего не дало. Со мной продолжали работать еще два месяца, но на успех, по-моему, уже никто не рассчитывал. Совсем бесполезной их деятельность назвать нельзя, я узнал о себе много интересного. Например, я неплохо разбираюсь в компьютерах, умею обращаться с оружием, владею английским. Но этот след никуда не вел. Меня нет, понимаете? – глядя мне в глаза, произнес он.

– Похоже на шпионский триллер, – усмехнулась я и некстати вспомнила реакцию Ирки на мой собственный рассказ.

– Похоже, – не стал он спорить. – Первое, что приходит в голову, это работа спецслужб. Только у них есть возможность уничтожить все данные на человека. Вопрос: зачем? Если они хотели от меня избавиться, не проще ли пристрелить? Если… если памяти я лишился в результате какого-то несчастного случая, то меня должны были искать. Хоть кто-то должен. У меня ведь были семья, друзья, просто знакомые.

– Спецслужбы обязаны проявить к вам интерес, – заметила я.

– Они проявили. Правда, толку от этого мало. По-моему, и они, и врачи просто не знают, что со мной делать.

– И что теперь?

– Я все еще пациент психиатрической больницы. Конечно, я могу уйти оттуда, только вот куда? Документов у меня нет, но дело даже не в этом. Человек не может жить, ничего о себе не зная. Я должен найти самого себя, иначе… – Он замолчал, но я и без его слов поняла, что он имеет в виду. И невольно поежилась. Каково это – ничего не знать о себе? – Я не один такой, – помолчав, продолжил он. – За последние пять лет это уже двенадцатый случай. Двенадцать случаев амнезии, и каждый раз одно и то же: никаких сведений, никаких воспоминаний.

– Кто-нибудь из этих двенадцати в конце концов вспомнил свое имя и свою прошлую жизнь? – осторожно спросила я.

Он покачал головой:

– Нет. Кто-то из них еще надеется, кто-то смирился. – Он взял чашку, но тут же поставил ее на стол, отвернулся и некоторое время смотрел в окно. – Неделю назад я решил начать собственное расследование. Если меня нашли здесь, выходит, меня с этим городом что-то связывает. Я ходил по улицам, приглядывался, надеясь отыскать что-то знакомое. В пятницу я очутился возле вашего дома.

– Я вас видела, – кивнула я.

– У меня было такое чувство, – продолжал он, – не узнавания, нет. Что-то другое… Зов. Я бы назвал это так. Что-то притягивает меня к этому месту. Сегодня я опять пришел сюда. И вдруг понял, что должен сделать. Я вошел в арку, а дальше… Я знал, куда идти, понимаете? Я точно знал, что уже бывал здесь, я знал, что увижу, не вас, нет, обстановку. Часы, плед, это само по себе всплыло в памяти. Вы давно купили эту квартиру?

– Четыре года назад.

Он кивнул, о чем-то размышляя:

– Четыре года – большой срок. Кто здесь жил до вас?

– Пожилая супружеская пара. Они уехали в Израиль. У меня есть их адрес, если хотите… А сны вам снятся? – вдруг спросила я.

– Да, но я не могу их вспомнить. Кроме одного. Мне снится девушка. И во сне… во сне я точно знаю, что должен найти ее. Она меня ждет.

– Возможно, это ваша жена или невеста.

– Не думаю. Тут что-то другое. Хотя… я не могу представить ее лица даже во сне и боюсь, что из-за этого ее не узнаю. У нее светлые волосы, а еще… у нее татуировка. Такая же, как у меня.

Он начал расстегивать рубашку, смущенно пробормотав «извините», я настороженно следила за его движениями, уже догадываясь, что увижу. Павел обнажил левую грудь. Под соском у него была татуировка, маленькое перышко. Довольно странный выбор для мужчины. Я замерла, завороженно разглядывая ее. Павел наблюдал за мной, точнее, за моей реакцией. Мне понадобилось полминуты, чтобы прийти в себя.

– Черт, – буркнула я, схватила своего гостя за руку и потащила за собой. Он не сопротивлялся и не задавал мне вопросов, просто шел рядом. Не включая света, я втолкнула его в ванную комнату, закрыла дверь и вновь взглянула на его грудь. Мы стояли в темноте, я с трудом дышала, а Павел терпеливо ждал объяснений. – У меня такая же, – наконец смогла вымолвить я и задрала футболку.

Моя татуировка тоже находилась под левой грудью, но в отличие от его перышка мое в темноте слабо мерцало.

– Странно, – пробормотал он и коснулся татуировки кончиками пальцев. От его прикосновения я вздрогнула и сделала шаг назад. – Извините, – опять сказал он, поспешно убирая руку.

Я выскочила из ванной, Павел следовал за мной.

– Откуда у вас эта татуировка? – спросил он уже в кухне.