Хайнрих, должно быть, услышал или почувствовал топот копыт. Он выпрямил спину и встал как раз в тот момент, когда жеребец был уже у края котлована, и этим еще больше напугал встревоженное животное. Конь, встав на дыбы, ударил Хайнриха в лоб копытом.

Вертолет за ее спиной, опустившись на землю, выключал двигатель.

Жеребец, пятясь от шума, приблизился к краю котлована.

Эрин обошла вокруг коня.

– Ну, успокойся, мальчик, – ее голос звучал спокойно и ласково. – Никто не собирается тебя обижать.

Жеребец уставился на нее огромным черным глазом. Его грудная клетка часто раздувалась и опадала, дрожащий торс лоснился от пота, с губ свисала пена. Ей надо было успокоить его и отвести подальше от котлована, в котором лежал недвижный Хайнрих.

Не прекращая успокаивать жеребца ласковыми словами, она встала между ним и краем котлована. После этого, вытянув руку, погладила его по крутой шее. Жеребец вздрогнул, но остался стоять на месте. Эрин чувствовала знакомый запах лошади. Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Лошадь сделала то же самое.

Надеясь, что конь последует за нею, она отошла в сторону, подальше от Хайнриха. Ей надо отвести его в какое-то более спокойное место, чтобы он снова не напугался.

Жеребец, ноги которого тряслись, сделал шаг.

К ней подбегал Нейт, а за ним – Эмми и Джулия.

Эрин взмахом руки велела им остановиться.

– Нейт, – произнесла она нараспев. – Не разрешайте никому приближаться, пока я не уведу жеребца подальше от Хайнриха.

Нейт застыл на месте. Его спутницы сделали то же самое.

Конь тяжело дышал, вскидывая мокрую от пота холку. Эрин, запустив пальцы в серую гриву, отвела жеребца на несколько шагов от котлована. После этого она кивнула Нейту.

Внезапно ее внимание отвлек крик, раздавшийся за ее плечом: какой-то маленький человек в балахоне стремительно несся к ним по песку. Этот человек – без сомнения, конюх, – запыхавшись, приблизился к ним, набросил поводок на шею коня и забормотал что-то непонятное, показывая рукой туда, где стоял приземлившийся вертолет. Эрин все поняла. Конь не любил вертолеты. Она и сама их не жаловала. Женщина потрепала его по холке, как бы прощаясь с ним. Конюх повел жеребца к стойлу.

Эмми и Джулия уже спустились в котлован и стояли возле Хайнриха. Джулия положила руку ему на лоб. Половина лица юноши была в крови. Джулия что-то тихонько говорила Хайнриху по-немецки, но он не отвечал. Эрин облегченно вздохнула: по крайней мере, раненый дышал.

Спустившись в котлован, Эрин встала рядом с девушками, осторожно отвела руку Джулии и ощупала его голову. Большая потеря крови, но череп, кажется, цел. Она оторвала кусок от своей банданы и приложила его к ране. Конечно, такой тампон был отнюдь не стерильным, но ничем другим она не располагала. Ее ладонь почувствовала теплую кровь.

Хайнрих застонал и приоткрыл свои серые глаза.

– Это жертвоприношение. На месте, где покоятся расколотые черепа.

Эрин в ответ чуть заметно улыбнулась. Уже два черепа раскололись в этот период ее выезда на раскопки…

– Как вы себя чувствуете? – спросила она.

Хайнрих что-то невнятно пробормотал по-немецки, с трудом шевеля побелевшими губами. Его глаза, не в силах смотреть на что-либо, закатились. Она должна показать его врачу.

– Доктор Грейнджер? – произнес за ее спиной голос с заметным израильским акцентом. – Прошу вас, немедленно встаньте.

Она положила дрожащую ладонь Джулии на самодельный тампон и с усилием выпрямилась, чуть расставив руки и помахивая ладонями в воздухе. По ее опыту, люди говорят таким тоном только в тех случаях, когда они вооружены. Эрин повернулась, но очень медленно. Кровь Хайнриха уже высохла на ее ладонях.

Солдаты. Много солдат. Они полукругом стояли вокруг котлована, одетые в форму под цвет песка пустыни, с пистолетами на поясе и с автоматами на плечах. Всего их было восемь, и все были в состоянии боевой готовности. На головах у всех серые береты, и только на одном берет был зеленый – он, по всей вероятности, командир этой группы. Оружие было направлено на нее.

Так сразу?

Она опустила руки.

– Доктор Грейнджер. – Сейчас это звучало не как вопрос, а как призыв. Он говорил с ней таким тоном, как будто вообще никогда не задавал вопросов.

– Что вам здесь надо? – спросила она, стараясь, несмотря на страх, говорить спокойно и с достоинством. – Наши разрешительные документы в порядке.

Он изучающе разглядывал ее своими черными, как маслины, глазами.

– Вы должны лететь с нами, доктор Грейнджер.

В первую очередь она должна была позаботиться о Хайнрихе.

– Я занята. Мой студент ранен и…

– Я лейтенант Перельман. Из АМАНа. У меня приказ доставить вас.

Словно подчеркивая значимость его слов, солдаты чуть выше, не больше чем на четверть дюйма, приподняли свои автоматы.

АМАН – разведывательная служба израильской армии, и встреча с ней не предвещала ничего хорошего. В груди у Эрин все кипело от злости. Они заявились сюда, чтобы забрать ее с собой, их вертолет напугал лошадь, которая травмировала Хайнриха… Эрин старалась говорить спокойно и не выдавать голосом своих эмоций:

– Доставить меня куда?

– Об этом я не уполномочен говорить вам.

По поведению лейтенанта было ясно, что он не отступит от сказанного, но применять строгие меры также не входит в его намерения. Впрочем, вряд ли ей удалось бы воспользоваться последним.

– Ваш вертолет напугал лошадь, и она травмировала моего студента, – сказала она, уперев в бока сжатые в кулаки руки. – Причем серьезно.

Лейтенант посмотрел на Хайнриха, затем чуть заметным кивком подал знак одному из солдат. Тот, вытащив санпакет, спустился в котлован. По всей вероятности, медик. Ну, это уже что-то. Эрин разжала кулаки и провела ладонями, выпачканными кровью, по своим джинсам.

– Я хочу, чтобы вы доставили его по воздуху в больницу, – сказала она. – А потом, возможно, мы сможем поговорить о прочих вещах.

Лейтенант посмотрел на сидевшего в котловане медика. Тот кивнул, его лицо выглядело встревоженным. По всей видимости, ничего хорошего.

– Хорошо, – сказал Перельман.

Он сделал жест рукой, на который его солдаты мгновенно отреагировали. Двое помогли поднять Хайнриха из котлована; двое других принесли носилки. Уложив на них раненого, они понесли его к вертолету. Джулия поспешила за ними, прижимаясь к боку лежащего на них Хайнриха.

Эрин с облегчением вздохнула. Доставка в больницу на вертолете – это было для Хайнриха сейчас самым лучшим.

Она приняла протянутую лейтенантом Перельманом руку, когда выбиралась наверх из котлована. Не сказав ни слова, он повернулся и быстро пошел к вертолету. Оставшиеся солдаты встали позади нее, показывая этим, что она должна следовать за лейтенантом. Эрин пошла вслед за Перельманом. Ее под угрозой оружия силой уводили с места раскопок.

Она не победила их в споре, однако сможет получить от них всю возможную информацию.

– Все это как-то связано с произошедшим землетрясением? – спросила она Перельмана.

Лейтенант, оглянувшись назад, оставил ее вопрос без ответа, однако она смогла увидеть ответ на его лице. Многое прояснилось. Землетрясения разрушают вещи, но они и снимают с них прикрытия.

Среди прочих вопросов возник и еще один.

В Израиле работает множество археологов. Так по какой причине именно ее они сдернули с места, где она вела раскопки? Эрин не обнаружила никаких древних сокровищ, которые могли бы послужить причиной такой спешки. Археологов не перевозят с места на место военными вертолетами… Тут явно какая-то нелепая ошибка.

– Почему именно меня? – не унималась Эрин.

Наконец Перельман ответил:

– Я могу лишь сказать, что возникла весьма деликатная ситуация и потребовалась ваша экспертиза.

– Потребовалась кому?

– Этого сказать я не могу.

– А если я откажусь?

Перельман буквально сверлил ее своим взглядом.

– Вы являетесь гостем нашей страны. Если вы откажетесь следовать за нами, вы больше не будете считаться гостем нашей страны. И ваш товарищ не будет доставлен в больницу на вертолете.