Убедившись, что Багров, не удержавшись, бросил-таки на карты взгляд, Джаф перевернул их рубашками кверху и неуловимо быстро перетасовал.

– Играем и выигрываем! Самая беспроигрышная лотерея в мироздании! Крестовая дама – ловкость и сила. На одну иголку сможешь нанизать четыре подброшенных вишни!

Не позволяя Матвею усомниться, Джаф лихо подбросил четыре вишни и мгновенно нанизал их на непонятно откуда появившуюся цыганскую иглу. Последней, после четырех вишен, он нанизал пролетавшую муху.

– Это уже как бонус! Лично от меня! Червонная дама – абсолютная неотразимость! Женские сердца будут разлетаться вдребезги, даже если ты просто чихнешь в автобусе! К сожалению, показать это здесь невозможно, за отсутствием подходящего объекта. Бубновая дама – сюрприз от мрака. Он разный, но приятный!

– А пиковая дама? Что-нибудь утонченное? – Багров вспомнил особу с бензопилой.

Джаф кашлянул.

– Пиковая – это твой эйдос! Должна же моя лотерея приносить доход? Я не говорил, что занимаюсь благотворительностью!

– И я, конечно, вытащу именно ее, потому что карты мухлежные, – ухмыльнулся Багров.

Молодой страж стал пунцовым от негодования.

– За кого ты меня принимаешь? Я не комиссионер! У меня честная лотерея! Мне хватает и второпробников! Они мой надежный доход!

– Второ… кто?

– Второпробники! – охотно объяснил Джаф. – Многие, выиграв приз и убедившись, что все честно, без уловок, играют во второй раз и в третий… Рано или поздно они, разумеется, проигрывают, и я получаю эйдос! Но тебя-то я, безусловно, провести не смогу!

Багров почесал нос. Лести стража мрака он не доверял и все же чувствовал, что заглотил наживку. Нет такого мужчины, который втайне не считал бы себя умнее других, причем тем сильнее, чем меньше для этого повод.

– Как-то это все скользко, – проворчал он.

– Правильно! Я бы тоже сомневался! – заторопился Джаф, подсовывая ему под нос карты. – Прошу!

Багров долго пыхтел, высматривая подвох в честном львином лице стража мрака и его пшеничных, рассыпанных по плечам кудрях. Неотразимость была ему не нужна, а вот от ловкости бы не отказался. Досада на Буслаева все еще жила в нем. Да и трюк с вишнями и мухой, признаться, очень впечатлил.

Он отыскал на окне полузасохший маркер и демонстративно начертил на тумбочке две руны, блокирующие любые уловки мрака. Джаф сочувственно наблюдал за его усилиями, а одну даже посоветовал подправить, заявив, что иначе ее можно будет обойти. Матвей недоверчиво уставился на руну и, убедившись, что она и правда не закончена, дорисовал ее.

– Давай сюда карты! Не из твоих рук! Разложи их на тумбочке!

Джаф с готовностью разложил карты и заботливо поправил каждую пальчиком.

– Теперь отойди в угол!

Отошел.

– Закрой глаза, – велел Матвей.

– Слушай, это уже наглость! Ты мне не веришь, а я тебе должен? – возмутился страж.

– Ты не рискуешь эйдосом! Зажмурься, или ничего не будет! Я прекрасно знаю, что можно сделать глазами!

«Мрачный юноша» закрыл глаза, а для большей убедительности прикрыл их ладонями.

– А вот ручки лучше убрать, – мягко сказал Матвей. Мировуд предупреждал, что стражи мрака видят сквозь ладони.

Джаф недовольно опустил руки. Убедившись, что тот не подсматривает, Багров впервые внимательно взглянул на карты.

«Нет, первую с краю брать не буду… слишком очевидно! Первую он подложил пиковую, думая, что я подумаю, что она точно не пиковая… Нет, не так. Он бы сообразил, что я подумаю, что он так подумал… Дальнюю брать тоже не буду, потому что все наоборот… Тогда вторую или третью? Но если он догадался, что я так подумал про первую и последнюю, тогда пиковая точно вторая или третья! Это что ж теперь, из двух выбирать?»

Матвей ощутил, что голова начинает пухнуть от тупиковых сомнений. Он быстро оглянулся на Джафа, который стоял, жмурясь, с таким честным видом, что любой страж света в сравнении с ним показался бы мелким жуликом.

«Нет! Логикой его не переиграть!» – обреченно подумал Багров и схватил с тумбочки первую попавшуюся карту.

В ту секунду, когда он коснулся ее и перевернул, в больничной палате прозвучал глухой удар колокола, заставивший его вздрогнуть. Сердце упало. Еще не взглянув на карту, он понял, что все потерял.

Джаф распахнул глаза.

– Бубновая дама! Ты выиграл подарок от мрака! – крикнул он буратинским голосом телеведущего, сообщающего о выигрыше чайника. Где-то в незримости оркестр сыграл туш.

Багров недоверчиво взглянул на карту. Недовольно сдувая с глаз челочку, бубновая дама собирала рассыпавшиеся книги.

– Какой подарок? – спросил Матвей.

– Сейчас узнаем! Обожаю этот момент, потому что сам никогда не знаю, что там окажется! – радостно воскликнул Джаф.

Он высоко подпрыгнул, ухватил что-то и с усилием потащил из незримости предмет, который явно упрямился. Багров увидел маленький ящичек из красного дерева с искусно вырезанными на крышке человечками. Все они смыкались руками и ногами так, что казались привязанными друг к другу. Страж сдул с него пыль и принялся тереть рукавом.

– Вот это да! Уникальное везение! Ты выиграл конструктор! – воскликнул он.

– Что?

– Конструктор девушек! Ах да, ты же однолюб! Хотя что это меняет? Держи и владей! Одну девушку тоже можно конструировать, было бы желание!

Подозревая подвох, Багров спрятал руки за спину.

– Зачем он мне?

– Как зачем? – зашептал Джаф, обхватывая его свободной рукой за шею и наклоняя к себе. – Будем откровенны, любовь – прекрасная вещь, но некоторые черты любимых нас ужасно раздражают… И чем дольше мы остаемся вместе, тем сильнее. А что самое досадное, не черты, а так, черточки! Одна опаздывает, другая непрерывно хитрит, третья – транжирит деньги на всякую фигню, четвертая – ревнует без повода, пятая – бегает, как бешеный таракан, шестая – срослась со своей мамой как сиамский близнец. Убрать эти пустячки – и образ станет идеальным!

Багров дернулся, пытаясь вырваться. Рука у львиноносого была железная. Вроде и дружелюбно держал, но никакой возможности освободиться.

– Я люблю Ирку! – крикнул Матвей.

– Да и люби! Кто мешает? Только нельзя же любить вообще все? Противную родинку на шее, волосок на подбородке, привычку взвизгивать, слишком широкие ногти или какой-нибудь кариозный зуб? Все зубы как зубы, а один-то точно желтый!

– У моей все белые! – сказал Багров и тотчас против воли вспомнил, что один из передних зубов у Ирки и правда несколько желтоват. Видимо, эмаль дала трещину, и в нее начало что-то попадать. Теперь ему казалось, что каждое слово Джафа было неслучайно и било точно в Ирку. Он торопливо перебирал детали, что-то отсеивая, а с чем-то соглашаясь. Как бы мы ни любили человека, а все равно собираем на него компромат. Матвею стало противно, но не из-за Ирки, а из-за самого себя.

Молодой страж пожал плечами.

– Да мне-то что? Я просто объясняю, как работает ящик! Открываешь и мысленно опускаешь в него то, что тебе не нравится. Тот с желтинкой зуб, которого якобы нет. Вырывать его при этом совсем не обязательно. И взамен так же мысленно вынимаешь белый зуб. ВСЁ!

– Забери! Мне без надобности! – упрямо сказал Матвей.

Джаф положил ящичек на подоконник.

– Сожалею. Моя контора выигрышей назад не берет! Не нравится – можешь выбросить.

Разглядывая ящик, Багров заметил, что к боковой стенке приклеена желтая бумажка с цифрой 1.

– А это еще что? – спросил он.

– Где? – отозвался Джаф. – А, единичка! Право задать мне один вопрос, на который я обязан буду ответить правду! Будешь задавать его сейчас или потом?

– Потом. Сейчас вопросов нет, – проворчал Багров.

– Всегда к твоим услугам! Постучи по любому дереву и три раза позови: «Джаф, Джаф, Джаф!»

– Мы больше не увидимся, – решительно сказал Багров.

Джаф тряхнул мелкими кудрями, в которых, должно быть, запуталось немало дамских эйдосов вместе с их бедными хозяйками.

– Правда? – удивился он. – Что, совсем никогда?