– Да. Мне есть что сказать.
Мой взгляд столкнулся со взглядом Векомира, который одобрительно кивнул:
– Говори.
– Князья, – приложив правую ладонь к сердцу, я слегка поклонился в сторону вождей, которые стояли плечом к плечу, – бояре, – кивок в сторону воевод. – Скажу, что на душе лежит и в думах. Я слушал вас, и сердце моё пело оттого, что венеды готовы сообща идти в бой и забыть мелочные склоки прошлых лет. Это хорошо, и боги, которые смотрят на нас, наверняка радуются этому. И когда ваши корабли пойдут в гости к данам, мой шнеккер будет с вами. Однако есть кое-что важное, на чём я хотел бы заострить ваше внимание. Разрешите слово молвить?
– Красиво плетёт, – донеслось до меня от воевод.
– Да, будто по писаному, – добавил кто-то.
Князья переглянулись, и ко мне обратился Никлот:
– Мы выслушаем тебя, ведун.
По большому счёту князей можно было и не спрашивать, ведь есть разрешение верховного жреца. Однако проявить уважение к ним необходимо. А поскольку я их действительно уважаю, то можно и поклониться, и обратиться.
– Вожди, вы поведёте нас в бой, и мы пойдём за вами. Победа будет за нами, и в этом сомнений нет. Вот только что потом, после того, как мы разобьём данов, разгоним тинг и разграбим города врагов? А я скажу что. За год-другой при содействии европейцев даны восстановятся, отстроят города и корабли, а затем вновь начнут готовить свои налёты на Руян. И сейчас, в присутствии лучших мужей венедских племён, стоя перед ликом бога, я хочу сказать, что пока на нас не налетели германцы, а ляхи откатываются в свои земли, мы должны так ударить по данам, чтобы они долго на ноги встать не могли. – Я обвёл взглядом лица мужчин вокруг меня и выдохнул: – Мы должны захватить Зеландию и сделать её нашим островом.
Народ зашумел. Кто-то недоверчиво хмыкнул, а кто-то даже возмутился, мол, что за чушь. Но я посмотрел на князей и на верховного жреца и понял, что идея им понравилась. Пока верховоды не до конца осознали, что к чему да отчего, но позже всё переосмыслят. Они подумают, прикинут свои силы, посоветуются с воеводами и решат, что я прав. А чего? Я всё верно сказал. Зеландия – это богатый кусок суши, который вместе с островами Мэн и Фальстер перекрывает выход в Северное море. Следовательно, кто им владеет, тот считается хозяином проливов. Опять-таки именно возле берегов Зеландии формируются все эскадры датских викингов, которые идут на венедов, а если мы там встанем и держаться будем крепко, к Руяну с запада никто не прорвётся, а Любек и Ольденбург, как морские порты, станут неинтересны.
Снова ко мне обратился Никлот:
– Ладно баешь, ведун Вадим. Но ты понимаешь, что предлагаешь сделать?
– Да, я всё понимаю и осознаю, точно так же, как и то, что второго такого шанса может не представиться. Его просто не будет, потому что через год-два полыхнёт всё пограничье и собрать войско, в котором будут воины всех четырёх венедских племён, возможно, уже не удастся.
– Надо думать.
– Так никто никого не торопит.
– Что ещё можешь сказать, ведун? – Бородатый темноволосый князь, глаза которого блеснули весёлыми искорками, передёрнул плечами, и красный плащ на его плечах вздрогнул.
– Войску нужен один вождь, и он должен быть выбран сейчас, а то все вы видели, что в Щецине происходило, когда воины готовились выступать на Пырыцу. Едва всё дело не порушилось, ибо каждый хотел быть первым. Так что этот вопрос надо решить прямо сейчас, пока все князья вместе. Кроме того, для такого большого дела, как захват Зеландии, нам нужны союзники, и я предлагаю позвать свеев Гутторма Тостерена и пруссов, которые за добычу и оружие на своих дубасах пройдут вдоль берега и выйдут к датским берегам. Пусть свеев будет немного, хотя бы три-четыре драккара. Но это триста – четыреста воинов, которые встанут на нашу сторону. И пруссы, если правильно с ними поговорить, три-четыре тысячи бойцов выставят. Для нас это ощутимая помощь.
– Не надо нам никакой помощи! – выкрикнул один из бояр.
– Правильно! – поддержал его другой. – Мы сами с данами справимся!
Я посмотрел на крикунов. Первый – похожий на медведя пожилой крепыш из свиты Никлота, кажется, Гудим Громобой. Второй – правая рука Мстислава, тридцатилетний капитан «Стратима» Талалай Прислав, принявший командование кораблём после того, как Выдыбай был избран вожаком ранов. Оба боярина – люди авторитетные и горячие. Громобой за незалежность бодричей радеет, а Прислав до добычи жадный. Это я знал, и вступать с ними в спор не хотелось. Однако я уже разошёлся и останавливаться не собирался, а потому посмотрел прямо в глаза Громобоя, который был ко мне ближе, шагнул в его сторону и повысил голос:
– Гудим, я помню тебя. Ты под Пырыцей в конце битвы двух ляшских дворян копьём из седла выбил, а значит, воин знатный и не трус. Но помощь нам всё же нужна, а тот, кто говорит, что нет, может посмотреть на стодорян. Они тоже кричали, что им не надо подмоги, мол, сами герои. И что мы видим теперь? Они под немцами, и Бранибор стал Бранденбургом. Мало этого примера? Давай дальше. Моричане сами по себе были, а теперь их столица Девин называется Магдебург. От древан уже и памяти почти не осталось. Мильчане, лужичане, слупяне, плони, худичи, нишане и многие другие племена кресты на шее таскают и рады тому, что под плетью ходят. И всё это оттого, что каждый был сам по себе. А я говорю, что так нельзя. В единстве сила – таков завет предков. Но венедам пока не на кого опереться среди братьев по крови. Следовательно, нужно искать помощи у тех, кто держится за родовую традицию и старых богов. Именно поэтому необходимо поднимать свеев и пруссов. Иначе, дай срок, и они поднимутся против нас под знамёнами католиков.
Громобой от такого наката с моей стороны как-то потерялся и только пробубнил:
– Да я же как лучше…
Воеводу прервал Векомир, поддержавший меня:
– Ведун Вадим дело говорит. Но над этим надо подумать, так же как и над другими его речами. Вадим, есть ещё что сказать?
– Нет, – мотнул я головой.
– Тогда завтра соберёмся ещё раз. Пусть каждый подумает над целью весеннего похода и о привлечении союзников, а потом мы вместе примем окончательное решение. Заодно вождя всего войска выберем и гадание проведём.
Один за другим князья и бояре, на ходу переговариваясь, покидали храм Святовида, а я задержался. И когда мы с Beкомиром остались вдвоём, я посмотрел на седобородого старца в белых одеждах и спросил:
– Ты знал, что я скажу?
– Нет. – Верховный жрец подошёл к украшенному узорами и древними знаками беломраморному Алатырю перед статуей своего божества, огладил холодный камень ладонью, в задумчивости посмотрел на лики Святовида. – Меня словно в спину толкнули – дай слово Вадиму. Может, это интуиция, а может, веление бога. Непонятно, но это и не важно. Главное, ты сказал, что вызвало интерес князей и самых умных воевод. А раз так, твой выход на круг был по делу.
Белый конь Святовида, стоявший за деревянной стеной, будто подтверждая слова волхва, стукнул по полу копытом и громко всхрапнул, а я кивнул на выход и спросил старика:
– Как думаешь, Векомир, они примут мои предложения?
– Да. В этом я не сомневаюсь. – Жрец кинул на меня косой взгляд. – И дело здесь даже не в том, что надо остановить набеги данов и создать опасное положение для гетландцев и немцев. Князья мыслят немного иначе, чем мы, радари богов. Поэтому сейчас каждый из них думает о том, что, захватив Зеландию, он сможет нарезать одному из своих многочисленных отпрысков землицы и дать ему рабов из местных бондов, которых, в отличие от вольнорождённых соплеменников, можно пригибать к земле ярмом. Опять же это принесёт большую добычу и позволит варягам беспрепятственно выходить в океан, а то даны совсем обнаглели, заперли нас в Венедском море и теперь нам можно выскочить лишь тайком либо с караваном новгородцев. То же самое с союзниками. Ты думаешь о боевом братстве, которое сплотит сторонников родной веры, а воеводы прикидывают, что иноземцев можно кинуть на самое опасное направление и за счёт этого сберечь своих воинов.
