Страсть и похоть заставляют некоторых из нас обманывать своих ближних. Но лишь совсем немногих похоть превращает в животных, как Джоту.

Если ему случится убить — он готов.

Если женщина умрет, сразу или потом, — не имеет значения.

Если эта женщина была замужем и ее жизнь, как и жизнь других, будет навсегда испорчена уже через несколько мгновений после этого, — ну а Джоте-то что?

Если это был слабоумный ребенок, его кузина, которая благополучно проспала всю катастрофу, — какое право она имела спать, если он хотел ее?

— Вэл. — Больше он так ничего и не сказал, но все его чувства ясно читались на лице. Сначала была досада, потом — гнев, когда Джота сообразил, что в моем присутствии у него ничего не выйдет. А потом… страх?

Мой кулак, который воткнулся в его челюсть без особого умения, но с достаточной силой, заставил его сделать выбор. От своих намерений придется отказаться. Предстоит драка. Другого выбора у него не было.

Однако он сделал попытку договориться. Вскочив на ноги, он отступил назад и начал примирительно:

— Вэл, давай подойдем к этому разумно… Я подскочил к нему и ударил в зубы — брызнула кровь. Джота понял, что переговоры закончены, и широко размахнулся. Я перехватил его руку и легко бросил его через бедро.

Однажды, когда мне было пятнадцать лет, в Шатли проходили соревнования по борьбе. На меня они произвели большое впечатление, однако не само зрелище, а тот факт, что можно без особых усилий, зная приемы, одолеть людей гораздо более тяжелых, чем ты сам. Тогда-то я и начал заниматься борьбой.

Я так и не стал настоящим мастером. Однако по сравнению с Джотой я был чемпионом мира. Я мог бросить его на землю, не прикладывая особых усилий, а он не имел ни малейшего представления о том, как правильно падать. Вместо того чтобы катиться в направлении броска, он всякий раз с глухим стуком тяжело плюхался на землю.

Я не пытался переломать ему кости, я просто хотел сбить с него спесь, дать хороший урок, чтобы ему никогда больше не приходило в голову приставать ни к Дине, ни к любой другой невинной девушке.

Джота продолжал отступать, однако он не пытался избежать поединка, и, надо отдать ему должное, вставал всякий раз, когда это было в его силах. И еще он пытался говорить со мной.

— Вэл, ты и я не должны… Я не собирался… Послушай меня… — А потом уж совсем нелепо. — Я предупреждаю тебя, Вэл…

Мы находились у самой стены стасиса. Я совершенно не задумывался о природе стасиса в тот момент. Стена есть стена: она ограничивает пространство.

Она должна была остановить Джоту, когда я бросил его в очередной раз.

Но произошло другое.

Послышался странный рокочущий звук, и мощным потоком воздуха меня потащило в сторону дыры, которую пробил в стене Джота. Когда его тело вывалилось наружу, последовала такая вспышка, что на миг все остальное померкло.

Джота даже не успел закричать. Он просто исчез.

За моей спиной послышался сдавленный крик ужаса. Я еще и сам не успел прийти в себя, поэтому не сразу обернулся. Наверное, Дина проснулась.

Тут только боковым зрением я заметил, что Дина продолжает мирно спать.

Я резко развернулся. Передо мной стояла Миранда.

Но ведь она погибла… Даже если она сумела выжить после удара Грега, то как ей удалось без костюма пройти сквозь пылающий город?

Однако Миранда была в костюме. И она была жива.

Она первая пришла в себя.

— Неужели ты не знал, Вэл, что произойдет, когда он ударится о стену? Или ты знал, но… — Ужас стоял в глазах девушки.

Конечно же, я не желал смерти Джоты, более того, она потрясла меня. Но с какой стати Миранда так скорбит о нем?

— Что бы я ни сделал, — неожиданно зло огрызнулся я, — не тебе меня судить. Тебе ли выступать в роли судьи, когда ты не сделала ничего для предотвращения этой чудовищной катастрофы! Вы пришли сюда, чтобы понаблюдать за потрясающим зрелищем, чтобы насладиться Большим Пожаром в Шатли. А может быть, вы сами устроили пожар?

Мои слова не смутили Миранду. Напротив, она успокоилась.

— Ты многого не знаешь, — сказала она. — Так или иначе, но это весьма существенно — то, что вы с Джотой подрались, в результате чего погиб он, а не ты. Что послужило поводом?

Я ничего не ответил, только бросил выразительный взгляд в сторону Дины.

Дина продолжала безмятежно спать.

— Ты что-нибудь сделала с Диной? — спросила я

— Ее… лечили. Возможно, проснется она совсем другой. Но это произойдет не раньше, чем через три часа. И я ничего не могу наверняка обещать…

— И ты оставила ее с Джотой? Глаза Миранды округлились.

— Ты хочешь сказать, что он… Так вот оно что! Помолчи, пожалуйста, несколько минут, мне надо подумать.

— Тебя почему-то ужасно занимает Джота и совсем не интересуют десять тысяч людей, сгоревших на этом огромном погребальном костре.

— Не десять тысяч. И даже не тысяча. Мы сумели спасти многих из тех, кто должен был погибнуть, — ты ведь знаешь об этом, не так ли? Только вот мы не могли их оставить здесь, поэтому нам пришлось забрать этих людей с собой. Тех, кому было суждено погибнуть в этом пожаре, нельзя было оставлять в Шатли. Кроме Джоты. Спасти его и оставить здесь было одной из главных целей всей операции.

— Легче было бы предотвратить пожар. Она нетерпеливо покачала головой.

— Можно ли предотвратить Великую французскую революцию? Или остановить первую мировую войну? Нет, пожар в Шатли был неизбежен. Мы могли совершить лишь небольшие изменения — спасти Джоту, например.

— Он погиб во время пожара? До того, как вы вмешались?

— Да.

— Похоже, ему не уйти от своей судьбы. Но почему тебя это смущает? Сделай петлю. Грег это уже один раз проделал.

— Мы должны попытаться, — согласилась Миранда. — Вопрос только — как? У меня нет с собой этого прибора. Грег не даст мне вернуться назад через рощу. И я не смогу уйти отсюда до рассвета. Если же я попытаюсь, то совершенно очевидно, что…

— Ради Бога, Миранда, объясни мне, что происходит. С самого начала ты говорила слишком много и в то же время ничего не сказала.

— И я, и Грег действительно рассказали тебе слишком многое, Вэл, — тихо проговорила она. — Но только тебе. То, что знают другие, не имеет никакого значения.

— Джил? Джота? Шейла? Дина?

— Джил ушел вместе с нами, и ты никогда больше его не увидишь. Он должен был погибнуть в огне вместе с Барбарой и Гарри. Они все ушли с нами. Джота в данный момент выпал из всех вариантов. Шейла знает все из вторых рук — только то, что ей рассказал ты. А Дина — и того меньше.

Пока она говорила, мне вдруг стало ясно, что единственным человеком, который еще оставался в Шатли, продолжал дышать и знал что-то существенное относительно Белоснежки и великанов, был я. Никто, кроме меня, не обращал на них особого внимания в «Коппер Бич». Джил заметил странности с монетами, но он рассказал об этом только мне, а теперь будет совершенно невозможно что-либо доказать. Платья из люксона привлекли к себе внимание, но все, кроме меня и Томми, решили, что им это только мерещится от жары.

Помимо этого, и Грег, и Миранда говорили только со мной. Если бы я вдруг попал в Скотланд-Ярд или парламент, или в головной офис нашей страховой компании, у меня не было бы никакой надежды убедить их в том, что великаны были не обычной группой туристов. Конечно, неизбежно должны были возникнуть некие несоответствия, которые вполне могли бы вызвать любопытство у многих, в том числе и у официальных органов. Но им никогда не удастся найти ни одного из туристов, раскинувших свой лагерь на берегу Сьют. Доказать что-либо будет невозможно.

— Да, теперь я понимаю, — после долгой паузы отозвался я. — Но почему именно я? Только потому, что я должен был остаться в живых?

— Дело не в этом, — сказала Миранда, — хотя в данный момент я не вижу путей спасения для тебя и Дины. Одного из вас — да. Ведь есть только один костюм.

— Так почему же все-таки я? — эта мысль не давала мне покоя.