«Какой же дурой-идеалисткой я была!» — подумала она.

Как она гордилась, когда ее герой говорил, что она ему очень-очень помогает, что не знает, как бы он обходился без своей «замечательной маленькой секретарши», потому что она «так тонко понимает его настроение».

Неопытной семнадцатилетней девушке он почти заменил потерянного отца. Иногда ее тревожило необычное поведение его друзей; она понимала, что ей нельзя это показывать, и убедила себя, что у этих людей другие критерии поведения, чем те, в которых она воспитана; она говорила себе, что это не может причинить ей вреда.

Бесполезно упрекать себя задним числом. Она не понимала тогда, что внимание Кардайна объясняется отнюдь не отеческими чувствами. Но в тот страшный вечер, когда она попрощалась и готова была уйти, а он грубо обнял ее, она была вынуждена понять, какого ответа он от нее ждет.

С кровоточащими от его яростных поцелуев губами, в изорванном платье, она заперлась в спальне, а он ломился в дверь и требовал, чтобы она открыла.

Неожиданно он смолк, и она поняла, что он ушел в другую комнату. Вскоре она услышала голоса и, зная, что с ним кто-то есть, решилась приоткрыть дверь и прислушаться. Увидела, что дверь в гостиную закрыта, воспользовалась возможностью и неслышно убежала. Боясь, что он услышит звук входной двери, она оставила ее открытой; в своем стремлении как можно быстрее убежать, она не понимала, что может подумать встреченный ею на лестнице человек, — вообще его почти не заметила. Она думала только о том, что больше никогда не должна видеть Кардайна, и к тому времени как добралась до своей квартиры, решила отправиться прямо к старой Элисон Макрей, подруге своей покойной матери, которая после смерти миссис Стюарт присматривала за домом вдовца и осиротевшей дочери.

Она благодарила небо за то, что мисс Макрей переселилась с острова, где она, Джин, родилась, в столь же уединенное место; там девушка надеялась прийти в себя после всего, что произошло. Элисон для нее все сделает.

Но прежде чем она смогла покинуть город, явилась полиция, и началось ее испытание. Оказалось, что единственным ее другом остался сосед Кардайна, адвокат Нил Макнейрн; мисс Макрей была серьезно больна и не смогла приехать.

Если бы она тогда не оцепенела от ужаса, то могла бы задуматься, почему Макнейрн явился ей на помощь; она была едва знакома с ним, хотя несколько раз встречала на приемах, куда ее брал с собой Кардайн; но он не был близок с писателем, и иногда ей казалось, что они не любят друг друга.

Да, Лорна не солгала: обвинение было убедительным. Слова Джин о том, что она слышала, как Кардайн с кем-то разговаривал, — ничем не подтверждались.

Лишь великолепная защита Макнейрна позволила Джин — после того, как присяжные не смогли прийти к единому мнению, — сохранить свободу. Но на ней осталось пятно: никто не мог определенно сказать, виновна ли она в убийстве или нет.

Эта история была на первых страницах всех шотландских газет, поэтому Джин не удивилась, что Лорна, которая сама призналась, что «заглянула в газеты», ее знает. Вначале она подумала, что ее предал Макнейрн, но потом вспомнила, как он теперь выглядит, и ей показалось невероятным, что он мог вступить в контакт с родственницей Блейра. И разве не напоминала себе Джин, что ее, как она ни изменилась, могут узнать другие люди, с которыми она была знакома в Эдинбурге?

Стук в дверь оторвал Джин от мрачных мыслей. Неужели Блейр? Не успела она разрешить войти, как дверь отворилась и вошла Лорна.

2

Несколько коротких секунд, пока девушки молча смотрели друг на друга, показались Джин вечностью.

Лорна заговорила первой.

— Ну? — Ее тон был подчеркнуто вопросительным.

Джин ответила вопросом на вопрос:

— Почему вы именно сегодня решили рассказать мою историю?

Лорна ожидала встретить слезы, мольбы, отчаяние. Но если и была разочарована, то по-прежнему считала, что все преимущества на ее стороне.

— Я подумала, — с холодным презрением ответила она, — что это самый милосердный способ зажечь перед вами красный свет. Я ведь могла просто рассказать все Блейру, но хотела, чтобы он вначале увидел реакцию других людей. И чтобы вы поняли, что не сможете за него выйти. Вы ведь понимаете, что человек в его положении не может позволить, чтобы с его женой был связан такой скандал? Вам решать, рассказывать ли ему, что вы героиня моего «триллера». — Ее холодность неожиданно сменилась жгучей ненавистью. — Как вы посмели поймать его в западню, вы, проклятая авантюристка! Я с самого начала разгадала вашу игру: вы нацелились на него. Предупреждаю, что не остановлюсь ни перед чем, чтобы помешать ему рисковать женитьбой на вас...

— Можете не бояться этого риска, — ответила Джин. — Вряд ли я за него выйду.

— Это вы так говорите. Но даже если вы что-то еще задумали — какой-нибудь способ выйти из положения, — я бы на вашем месте не пыталась.

— Давайте закончим этот разговор, — спокойно сказала Джин. — Пожалуйста, уходите.

— У меня нет никакого желания с вами разговаривать. — Глаза Лорны сузились. — Но предупреждаю в последний раз — убирайтесь из жизни Блейра! Как вы несомненно, знаете, он рыцарь до глупости. Но я не позволю ему жениться на вас...

— Разве вы не понимаете, что уже сделали это невозможным? — спросила Джин.

Правда ли это? Лорна помолчала. Ей пришла в голову новая беспокойная мысль.

— Послушайте, — начала она. — Вы к нему действительно неравнодушны или рассматривали его только как средство обезопасить свое будущее?

Джин презрительно взглянула на нее.

— Вы смеете меня об этом спрашивать?

— Хорошо. Докажите это единственным возможным способом, — сказала Лорна. — Не давайте ему возможности погубить себя, оставаясь верным вам. О, конечно, — мстительно добавила она, — не сомневаюсь, что он достаточно мужчина, чтобы ему не понравилась мысль о вас и том другом человеке, и это может изменить его чувства. Не думаю, чтобы он относился к вам по-прежнему. — Впервые она увидела, что поразила соперницу; заметив, как стиснула зубы Джин, возрадовалась всем своим злобным мелким сердцем. Она знала, что сама пошла бы на такой риск и что теперь каким-то образом должна помешать Блейру узнать, что именно она причина того, что он потерял эту девушку; ту, которая, по ее словам, его одурманила.

— Если вы его действительно любите, вы ему не скажете, что вы и есть Джин Стюарт, — сказала она.

— Что! Вы с ума сошли? Зачем вы тогда все это проделали, если не хотите, чтобы он узнал...

— Послушайте, — приказала Лорна. — Я избрала самый... самый милосердный... — несомненно, это слово едва не застряло у нее в горле, — способ дать вам понять, какая вы порочная. Неужели вы не понимаете, что есть только одна возможность облегчить положение Блейра? Вы должны уйти — просто исчезнуть из его жизни. Если хотите, напишите, что не любите его или... что угодно. Если не сделаете, я поступлю, как обещала...