— Почему вы не можете помочь нам более действенными способами?

— Этому есть ряд причин. Во-первых, мы не имеем права на такое вмешательство. Во-вторых, это физически невозможно в силу особенностей «коридоров». В-третьих, обращение к властям, которые и есть прямые виновники кризиса, бесполезно. Наконец, самое главное, если разум большинства обитателей этого слоя не способен к продуктивной самоорганизации, то данный социум нежизнеспособен и, по закону развития, его самоуничтожение неизбежно. Поэтому еще одна важнейшая задача нашего наблюдения — своевременный прогноз вашей судьбы и, по возможности, внесение изменений в причинно-следственные связи других слоев, чтобы смягчить негативные последствия вашей катастрофы. В сохранении баланса планетарных социумов заинтересован и мировой Разум.

— Но если такой Разум есть на самом деле, то он сам не может быть совершенен, потому что не вечен. Он рождается вместе с Вселенной и умирает с ней.

— Почему вы так думаете?

— Наши ученые считают, что Вселенная возникла в результате большого взрыва. Они доказывают это эффектом «красного смещения», показывающего, что галактики разлетаются от центра Вселенной к периферии.

— Они заблуждаются. Что могут исследовать земные приборы в бесконечности мироздания? Ничтожную часть прилегающего пространства. Вообразите, что Земля — это электрон и на ней сидит наблюдатель со своими приборами. Он видит разлетающиеся молекулы, для него — галактики, и делает вывод о взрыве. Это вполне возможно, потому что электрон может находиться в печной трубе или взорвавшемся бензобаке машины. А теперь поместите наблюдателя на электрон в ледяной глыбе или текущей воде. Будет он там видеть подобное? Конечно, нет. Поэтому ошибка ваших ученых в экстраполяции, то есть распространении наблюдаемых в ничтожно малом пространстве и мгновении времени явлений на всю Вселенную. Вселенная, то есть материя, наделенная разумом и сама являющаяся пространством, никогда не возникала и никогда не исчезнет. Она существует вечно.

— А что собой представляет мировой Разум?

— Это сама Вселенная. Это материя всех ее видов. Если проще, то традиционная, привычная для вас материя, связанная воедино энергетическими полями, где одни виды материи переходят в другие, обеспечивая взаимодействие и устойчивость всей бесконечной системы. В ней нет пустоты и все целесообразно. Она напоминает головной мозг, где каждый нейрон несет определенную функцию, не подозревая о своем предназначении, а все вместе они — живой, мыслящий организм. Возможно, одними из таких «нейронов» являются социумы планет. Негодные или нежизнеспособные отмирают. Вместо них возникают другие. Высокоорганизованные планетарные социумы укрепляют и развивают Разум.

— Но такие планеты встречаются очень редко. Пусть в конечном счете их бесконечно много, но расстояния… Может ли быть, что Разум так «разбавлен»?

— Вы слушаете недостаточно внимательно. Я сказал, что они могут быть «одними из…», но не единственными. Во всех космических образованиях, достаточных по объему материи, происходят внутренние химические и энергетические процессы, которые нужны для их существования. Все переживают периоды младенчества, взросления, старости и, наконец, смерти, переходя в другие виды материи и энергии. Все они по-своему разумны. Так что биологическая форма разума далеко не единственная и занимает весьма скромное место в иерархии интеллектуальных ценностей.

— Простите, но то, что вы рассказали, мне трудно даже представить, не то что осознать. Фантастика какая-то! — взмолился я. — Мы привыкли оценивать и верить в то, что можно увидеть, потрогать, понюхать, наконец, хотя бы представить. Вот я вижу окружающее и верю в это, вижу в телескоп звезды, галактики и знаю, что они есть, могу даже представить, что Вселенная бесконечна, хотя это трудно. Я в общих чертах понимаю, как она устроена. Но параллельные миры, думающие планеты и галактики… это не укладывается в моем сознании.

— Сейчас в вашей голове каша. Но постепенно все, как у вас говорят, разложится по полочкам. Вы доверяете лишь своим органам чувств и земным приборам. Они не дают даже приблизительно верного представления об окружающем мире. В пример я привел мнение ваших ученых о возникновении Вселенной от большого взрыва. Вы видите лишь кусочек ее, верите, что это и есть вся Вселенная, но опять ошибаетесь. Она бесконечна не только в пространстве, но и в структуре.

Вселенная для нас дискретна, то есть прерывиста. Это значит, что наши планеты, галактики — это «строительный материал» для Вселенной более высокого уровня, с иным течением времени, а микромир, из которого состоит наша Вселенная, сам представляет собой Вселенную более низкого уровня. И так бесконечно. Поэтому я и оговорился, что дискретна она лишь для нас, но в целом взаимообусловлена, непрерывна. На этом давайте закончим. Я думаю, для размышления вам достаточно сказанного. А теперь прошу меня простить, и разрешите откланяться.

Он встал со стула, я за ним.

— Виктор, но вы так и не сказали главного, — я невежливо удержал его за локоть.

— Я считал, что вы и так поняли, — сказал он, пристально глядя на меня, но, не дождавшись ответа, продолжил: — Хорошо. Вы хотели спросить, как можно остановить маятник и вернуть его обратно?

— Да, конечно. Что надо делать?

— Сейчас все зависит от России. Если точнее — от вашего народа, от каждого из вас. Спасение всего вашего социума зависит от уровня самосознания большинства жителей России. Если вы хотите лучше понять, что это такое, поговорите с Мироном. Слышали о таком?

— Это наш поп-расстрига, который живет у вас?

— Совершенно правильно. Он весьма интересный человек и мыслит правильно. Так что советую.

— Но я не знаю к нему дороги.

— Дорога откроется сама, когда придет время.

Мы спустились с крыльца.

— Прощайте, Анатолий. Пусть вам сопутствует удача.

— Прощайте, Виктор, спасибо вам за все.

Мы пожали друг другу руки. Из дома вышла Лея, подошла к нам.

— Пойдемте, я вас провожу, — предложила она.

Мы пошли к лесу. Там она указала мне на едва приметную тропинку.

— Идите по ней, скоро будет выход.

Мы распрощались, и я вошел в лес. Через минуту меня окутал туман, а когда он рассеялся, я увидел, что стою на краю лесополосы, которая впереди сворачивает к знакомой дороге.

Это был Кузяков верх. Перед домом я посмотрел на часы и уже без удивления убедился, что время, проведенное с

Виктором и Леей, было мне подарено.

Еще два раза я видел Лею у магазина, затем она пропала и больше не появлялась. Одни люди сказывали, что они с мужем продали свою ферму за большие деньги и уехали в Америку; другие якобы видели зарево большого пожара где-то в лесу за Колдыбаевкой и утверждали, что сгорела их ферма; третьи клялись, что встречали Лею с мужем в райцентре, они разорились и теперь живут там. В одном все были единодушны, что исчезновение Леи — большая потеря для всех лопатян, что таких душевных больше нигде не сыскать и дай ей Бог здоровья, где бы она ни была. В этом я искренне с ними соглашался.

В Москве я приобрел несколько книг о космосе и параллельных мирах, обшарил Интернет по этой теме, но ничего вразумительного, что бы раскрывало или дополняло услышанное в Лопати, я не нашел. Не нашел и комментариев о коллективном разуме.

Между тем обстановка в стране ухудшалась и накалялась. Грянувший дефолт разорил и опустошил кошельки многих миллионов людей. Цены на продукты питания росли бешеными темпами. Рубль обесценивался с каждым днем. В обращение ввели купюры с множеством нулей. Получение зарплаты и пенсий повсеместно задерживалось. Детские сады, пионерлагеря, заводские здравницы распродавались и превращались в коммерческие организации. Квалифицированная медицинская помощь, высшее образование перешли в разряд платных и стали недоступны для простого народа. Армия разоружалась и разлагалась.

В Москве тем временем во всех ведущих структурах сидели приглашенные иностранные «специалисты» и «консультировали» пути движения нашей страны. По всему государству расплодились сотни «неправительственных общественных организаций», которые разлагали население на местах. Телевидение по всем каналам изо всех сил помогало этому разложению.