Николас взглянул на стол, за которым сидел Т'Рин, чтобы посмотреть на выражение лица Мак-Найта, но не нашел его. Никто, кроме Николаса, казалось, не заметил, что американец исчез.

— Господин премьер-министр, — сказал Т'Рин. — Канда Т'Рин, вице-президент «Кибернэт оперейшнз», от имени «Сато Интернэшнл» говорит с вами из ночного клуба «Индиго» в Синдзюку.

— Приветствую вас, Т'Рин, — ответил премьер-министр. Его лицо выглядело серым и усталым. Николас не был удивлен этим. — Премьер-министр Таканобу говорит с вами из помещения Токийской фондовой биржи в Нихонбаши. Честное слово, Т'Рин, вы прекрасно выглядите в этом смокинге. Не хотите ли вы или кто-нибудь из ваших почтенных гостей совершить сделку на Нью-йоркской фондовой бирже?

Вопрос премьер-министра был встречен взрывом смеха собравшихся, за которым последовал гром продолжительных аплодисментов. В то время как демонстрация, к удовольствию аудитории, продолжалась, Николас встал со своего места и, стараясь держаться в тени, выскользнул из ночного клуба. Он пересек фойе и уже вошел в председательский лифт, чтобы подняться наверх и проконтролировать процесс передачи данных, как увидел Мак-Найта, быстро выходящего из мужского туалета, расположенного на другом конце фойе. Американец не заметил Николаса и вернулся в «Индиго».

Линнер нажал кнопку сорокового этажа, но в последний момент сунул ногу в щель между дверью и рамой, нажал кнопку, дверь открылась, и он снова окинул взглядом фойе. Из туалета появился еще один мужчина, быстро подошел к публичным лифтам и нажал кнопку «Вверх».

Не успел еще Николас выйти из своего лифта, как мужчина неожиданно покачнулся и упал бы на пол, если бы Линнер не подхватил его. Лицо этого человека показалось Николасу знакомым. Его звали Каппа Ватанабе, он был одним из сотрудников научно-исследовательского отдела и отвечал за передачу информации через Киберсеть. Сейчас Ватанабе должен был находиться на сороковом этаже. Почему же он вышел из туалета ресторана? И что с ним случилось? Его глаза выглядели очень странно: зрачки расширены и расфокусированы, сердце еле билось, губы посинели. Казалось, Ватанабе находился в коме. Николас хотел уже вызвать «скорую помощь», как вдруг его взгляд упал на пальцы правой руки инженера. Они были скрючены, ладонь напоминала когтистую лапу зверя.

С некоторым беспокойством Николас поспешно разогнул одервеневшие пальцы, желая осмотреть ладонь. Он когда-то уже видел подобные симптомы у человека, лежавшего на Ванг Тау, пляже, расположенном юго-восточнее Сайгона. Взглянув на ладонь Ватанабе, он обнаружил то, что искал, — небольшую колотую рану с темно-синими краями.

Николас вспомнил точно такую же скрюченную руку мертвого ныряльщика с трубкой и маской, который качался на волнах, омывавших пляж. Когда он спросил у одного из местных рыболовов, что случилось с ныряльщиком, тот ответил, что несчастного уколол Банх Том — «Креветочный блин». Этим весьма невинно звучащим именем на самом деле назывался жалящий ядовитый скат, обитающий в районах Андаманских островов и Южно-Китайского моря. Его кожа имела полосатую раскраску, подобно тигровой креветке или океанскому дну, на котором он, незаметный в своем камуфляже, лежал как блин, поджидая свою жертву, чтобы парализовать и умертвить ее.

Ныряльщик, вероятно, потянулся за какой-нибудь особо красивой раковиной, лежащей на дне океана. Однако ему сильно не повезло — он коснулся Банх Тома, и тот ужалил его в руку.

— Взгляните сюда, — рыбак указал на ладонь ныряльщика. — Эта синяя точка указывает на присутствие яда.

Каппа Ватанабе укололи в ладонь тонкой полой иглой, наполненной ядом Банх Тома. Почему? Николас ногтями содрал кожу по краям ранки, наклонился и постарался отсосать как можно больше яда, время от времени сплевывая его на пол. Потом сорвал с себя галстук и перетянул им запястье несчастного. Достаточно ли этого, чтобы спасти его жизнь? Существовал только один способ выяснить это наверняка.

Склонившись над Ватанабе, Линнер закрыл глаза. И открыл глаз тандзяна. Когда он вошел в тау-тау, окружающий мир сузился до эллипса. Все затянула пелена тьмы. Николас открыл себя для Акшары — пути света, философия которой была построена на превращении энергии, а точнее — мысли, в физическое действие.

Учение Акшары гласило, что вся энергия сосредоточена в кокоро — мембране, вибрирующей в определенных ритмах. И, подобно псалмам или мантрам, эти вибрации, исходящие от кокоро, приводили последователя учения в состояние, когда он мог управлять энергией. В конце концов тау-тау не так уж отличалась от силы тибетских мистиков, китайских отшельников или шаманов многих племенных культур. Все они черпали энергию из одного и того же древнего источника, от которого, став более цивилизованным, человек был отстранен.

Слившись с инженером, Николас стал как бы его частью, понял, что Каппа умирает. Большое количество яда уже попало в его кровеносную систему. Элемент за элементом, как его учил Канзацу, Линнер обследовал кровь Ватанабе, следя за распространением нервно-паралитического яда, пока не обнаружил все, что ему нужно. Мысленно передвигаясь от органа к органу тела и мозга отравленного, Николас стимулировал воспроизводство антител, гормонов и сложных нейропептидов, которые должны были в естественных условиях бороться с ядом. И только убедившись, что инженер вне опасности, он вернулся обратно под монохромный свет обычной реальности.

Полностью выйдя из тау-тау, Николас позвонил в службу безопасности и, когда прибежали три сотрудника, приказал отнести инженера в лазарет компании.

— Как только доставите больного наверх, приложите к его руке как можно больше льда, — сказал он одному из сотрудников. — Когда прибудет «скорая», скажите им, что он был отравлен одной из разновидностей нервно-паралитического яда. Кроме того, я хочу, чтобы вы и еще кто-нибудь были рядом с ним все время, даже в госпитале. Не отходите от него. Вам понятно?

— Да, сэр, — сказал офицер, когда дверь лифта уже закрывалась за ним.

Николас подбежал к председательскому лифту, открыл его и нажал кнопку сорокового этажа. «Инженер не должен был покидать научно-исследовательского отдела, — думал он с беспокойством. — Зачем он пошел в мужской туалет фойе тогда, когда там был американец?» Николас полагал, что знает ответ, но ему надо было найти подтверждение своим подозрениям, а это можно было сделать только на рабочем месте Ватанабе.

Дверь лифта открылась, и Николас оказался на территории научно-исследовательского отдела «Сато Интернэшнл». Найдя начальника ночной смены, он в общих чертах описал ему случившееся.

— Срочно проинструктируйте службу безопасности, — приказал он. — Коридор должен охраняться круглосуточно. Я собираюсь заняться компьютером Ватанабе-сан, может быть, придется отключить его от сети, чтобы убедиться в том, что внутренняя защита была снята.

— Слушаюсь, сэр, — сказал человек с дубинкой. — Я могу идти?

— Да, и пригласите ко мне сотрудника, который занимался передачей данных по Киберсети.

— Этим занимался Ватанабе-сан.

— Тогда пригласите его начальника. Скажите ему, что я буду в офисе инженера.

Пользуясь указаниями, данными ему начальником ночной смены, Николас без труда отыскал офис Ватанабе. Компьютер инженера был включен. Это указывало на то, что загрузка данных Киберсети еще продолжалась. С другой стороны, когда Николас вызвал меню основного банка данных и набрал свой код доступа, то обнаружил, что данные Киберсети уже пересланы ядру операционной системы. Это означало, что, несмотря на все принятые меры предосторожности, кто-то сумел снять несанкционированную копию принадлежащих Киберсети и строго засекреченных данных.

Вернувшись в программу Ватанабе, он увидел, что она была отключена от сети научно-исследовательского отдела. Каким-то образом инженер запускал программное обеспечение Киберсети из своей собственной программы. В свою очередь, это означало, что он мог скопировать все данные на мини-диск. Теоретически это было невозможно. Личный программист Николаса, Стейтсайд, заверял его, что пересылаемая версия содержит защиту, которая полностью исключает несанкционированное копирование. Однако невозможно было отрицать очевидное. Ватанабе нашел способ взломать защиту.