– Об этом мы с вами уже говорили. Вы сказали, что Шалва до сих пор хранит у себя ваши камни. Получается, что он их не продал?

– Нет, конечно. Я сам видел их у него, когда приезжал в Тбилиси пять лет назад. Еще до этой дурацкой войны в Осетии, после которой границы закрылись.

– У него был процветающий бизнес?

– Нельзя сказать, что он крутой олигарх, но у него есть свой завод по переработке фруктов. И еще три крупных виноградника. Его отец был известным человеком, работал в системе Грузинторга. Они были состоятельными людьми. Вы бы видели, какая у него прекрасная семья! Супруга Кетеван, трое сыновей… А какие у него братья! Их, кажется, четверо или пятеро, и все похожи друг на друга как близнецы. Или это мне так казалось.

– А если это Шалва решил мстить таким образом?

– Зачем? Кому мстить, по какой причине? Ну, предположим, что полковник российской милиции Ахмет Эльгаров может не вызывать у него слишком положительных эмоций. Но при чем тут я? И совсем непонятно, зачем ему убивать живущего в Витебске Феликса Гордицкого. Чем больше я об этом думаю, тем тверже считаю, что убийцей мог быть только Саламбек. К моему огромному сожалению.

– Вы уже переехали в загородный дом? – спросил напоследок Дронго.

– Сейчас еду. У меня было много дел в городе. Нельзя все так бросить и уехать. Просто не получается.

– Речь идет о вашей безопасности, господин Горчилин, – строго напомнил Дронго. – И оставьте в городе телефон, по которому мы сейчас разговариваем. У вас уже появился другой номер?

– Да, конечно. У меня есть два других номера телефона, о которых никто не знает. Можете их записать…

– Назовите номера, – попросил Дронго.

Горчилин продиктовал оба номера и напоследок быстро сказал:

– Насчет гонорара вы можете не беспокоиться. Я уже перевел деньги на ваш счет…

– Господин Горчилин, я не принимаю денег от покойников, – окончательно разозлился Дронго. – Если вы не будете выполнять моих рекомендаций, то я не смогу вам помочь и, соответственно, не смогу принять от вас эти деньги. Подумайте лучше о собственной безопасности. И найдите наконец время, чтобы уехать из города.

– Да, да, конечно. Извините меня, я не хотел вас обидеть, – сконфуженно произнес Горчилин.

Дронго, не прощаясь, отключил телефон. Их попросили на посадку. «Боинг-757» взял курс на юг. Летели они нормально, но, когда над Волгоградом затрясло, Дронго нахмурился. Он знал, что на трассе Москва – Баку почти всегда традиционно трясет в районе Волгограда, словно там была какая-то аномалия, хотя как раз здесь не было никаких горных склонов, продуваемых ветрами.

В Баку они приземлились в половине седьмого. До следующего рейса было чуть больше двух часов. Дронго позвонил Кружкову.

– Что-нибудь выяснил?

– Он был по образованию строителем, учился в московском институте, когда началась Первая чеченская война, – сообщил Кружков. – Он ушел из института не окончив пятый курс. Добровольцем воевал на стороне Джохара Дудаева. Сражался, очевидно, неплохо. Стал командиром батальона, был ранен. После Хасавюртовских соглашений назначен заместителем руководителя республиканского ведомства по ремонту и строительству дорог. Заочно окончил институт. Несколько раз приезжал в Москву. Когда началась вторая война, сначала он выступил против нее, но опять получил назначение командиром батальона. Считался достаточно умеренным по своим взглядам сепаратистом, но воевал храбро. Опять был ранен. На все предложения об амнистии отвечал отказом. Пропал в конце девяносто девятого. По некоторым слухам, был снова ранен, уже в который раз, и умер в горах. С тех пор о нем никто ничего не слышал. В родном селе у него остались две сестры и их семьи, но о нем там никто не слышал.

– У него были жена и дети?

– Нет. Ему было чуть больше тридцати, когда он погиб или исчез. Могилы его не нашли. По некоторым сведениям, его, возможно, смогли вывезти через Грузию в Иорданию, где пытались спасти. Но это только слухи. Его самого никто не видел вот уже больше десяти лет.

– Понятно. Если будут новости, сразу сообщай, – попросил Дронго.

Вейдеманис испытующе взглянул на него.

– Пропал больше десяти лет назад, – сообщил Дронго. – Опять не получается: десять лет ждал, а потом появился и решил убивать? И самое главное – зачем? Что он этим хотел доказать? Непонятно.

– Гордицкий сказал, что у него назначена встреча с бывшим товарищем, который объявился после многолетнего молчания, – напомнил Вейдеманис. – Тогда действительно это мог быть только Музаев. Но зачем ему убивать Гордицкого? И откуда такая ярость и ненависть?

– Нужно будет снова потрясти Горчилина, – задумчиво произнес Дронго, – может, он что-то недоговаривает. И, конечно, нам следует переговорить со всеми оставшимися в живых солдатами этого отделения. Субботин и Чиладзе – вот кто нам интересн в первую очередь; ведь они могут пояснить нам, почему Музаев, если это он, с таким маниакальным упорством ищет своих товарищей по всему свету. И вместо благодарности взрывает и убивает их.

Через два часа небольшой самолет «АТР-72» вылетел из Баку в Тбилиси. В новом аэропорту было уже темно, когда они взяли такси и поехали в город. На часах было половина десятого по местному времени. Дронго достал телефон и набрал номер Шалвы Чиладзе. Услышал голос с характерным грузинским акцентом и вежливо поздоровался по-грузински.

– Гамарджоба. Добрый вечер, уважаемый Шалва Григорьевич.

– Кто это говорит? – удивился Чиладзе.

– Я друг Юлия Дмитриевича Горчилина и прилетел по его просьбе, – пояснил Дронго.

– Очень хорошо, – обрадовался Шалва, – как мне к вам обращаться?

– Можно просто Дронго. Меня обычно так называют.

– Очень приятно, господин Дронго. Где вы находитесь? Я сейчас пошлю за вами машину.

– А где вы сами находитесь?

– У себя дома, – засмеялся Чиладзе, – Юлик сказал мне, чтобы я не выходил из дома. Я, конечно, не боюсь, но сегодня остался дома, чтобы не искушать судьбу. Да и жена меня не пустила.

– Правильно сделала. Мы сейчас едем в отель «Иверия», пусть ваша машина приедет за мной туда.

– Он сейчас называется «Рэдиссон Блю Иверия», – сообщил Шалва, – я пошлю туда своего водителя. Он вас привезет к нам. Можете не беспокоиться, у меня дома нам никто не помешает.

– Почему вы так уверены? – уточнил Дронго.

– У меня здесь лучшая охрана в мире. Не один спецназ их не пройдет, ни один убийца не сможет их обойти, – гордо заявил Чиладзе. – У меня трое сыновей, старшему уже восемнадцать, а младшему – четырнадцать. И все трое отлично стреляют. А еще рядом живут четыре моих младших брата со своими сыновьями. Если понадобится драться, я могу выставить полвзвода моих родственников, каждый из которых готов умереть за меня, как и я за них. И предателя среди этих людей вы не найдете ни за какие деньги. Вот почему я такой уверенный. Пусть кто-нибудь попробует сунуться! Вчера мой водитель увидел, что за нами следит какая-то машина. Я сразу позвонил Юлию Горчилину в Москву. Он предупреждал меня, что такое может случиться. Сейчас мы пытаемся вычислить эту машину. Жалко, номера мы не увидели…

– Как вы думаете, кто это может быть?

– Не знаю, дорогой, даже не представляю. Юлий считает, что это может быть несчастный Саламбек, который погиб больше десяти лет назад. Но я в такие чудеса не верю. Где он был столько лет? Почему не объявлялся, почему прятался? Нет, он погиб, и мир его праху…

– Тогда кто мог убить ваших бывших друзей – Феликса Гордицкого и Ахмета Эльгарова? Или вы думаете, что это обычное совпадение?

– Какое совпадение? О чем вы говорите? Конечно, это были спланированные убийства. И в Витебске, и в Нальчике. Но это не Саламбек. Они тогда пошли в обход горы втроем. Эльгаров их с собой забрал – Леонида Субботина и нашего Саламбека. Поэтому я уверен, что никто из них никакого отношения к этим убийствам не имеет.

– Я вас не совсем понимаю. А кто тогда имеет?

– Наверное, нашелся кто-то из родственников этих афганцев. Я ведь помню, как мы эту женщину спасали. Она уже была при смерти, когда мы подоспели. Их с мужем водитель сдал моджахедам, и те устроили там засаду. Ее муж убил предателя и сам получил сразу четыре пули в грудь. Они искали бриллианты в машине, даже не подозревая, что она держит их в своей сумочке под вторым дном. Видимо, посмотрели на сумочку и отбросили в сторону. Я думаю, что убийца кто-то из их родственников. Сейчас, спустя двадцать лет, опомнился и бросился искать бриллианты. Но вы лучше приезжайте, и мы обо всем переговорим.