– Добрый вечер, – вежливо поздоровался Дронго.

– Как вы думаете, скоро они закончат? Я слышал, что вы дипломат?

– Думаю, что скоро. У них обычно работает несколько бригад. Но вообще-то, я не совсем дипломат.

– Мы раньше встречались? – спросил Цверава, взглядываясь в Дронго.

– Не думаю, – ответил тот, – у меня хорошая память. Иначе я бы вас запомнил.

– Я бы вас тоже, – кивнул Цверава, – у вас слишком запоминающаяся внешность. Может, поэтому мне кажется, что я вас где-то видел.

– Возможно, где-нибудь на Кавказе, – согласился Дронго.

– Вы из Тбилиси? – уточнил Цверава.

– Нет, из Баку.

– Тогда мы земляки, – усмехнулся Цверава, – я тоже из Баку. Правда, уехал оттуда еще двадцать лет назад. Но с тех пор много раз возвращался. – Он протянул руку: – Меня зовут Георгий Нодарович Цверава. А как ваше имя?

– Меня обычно называют Дронго, – сказал он, сознавая, что этого нельзя делать ни при каких обстоятельствах. Но в него словно вселился какой-то бес, или ему хотелось, чтобы Альбина вышла из своего купе и снова посмотрела на него уже несколько другим взглядом.

Рука Жоры Бакинского повисла в воздухе. Затем он сжал пальцы в кулак. Покачал головой, нехорошо улыбнулся, убрал руку.

– Так, так, – сказал он, – значит, это вы? Тот самый знаменитый Дронго, о котором я столько слышал… Только не говорите, что вы никогда не слышали о Жоре Бакинском. Все равно не поверю.

– Если это вы, то я не знал, что Георгий Цверава и Жора Бакинский одно и то же лицо, – спокойно соврал Дронго.

– Не может быть, – убежденно ответил Цверава. – Насколько мне известно, вы должны знать все. Абсолютно все. Братья Гогия много про вас рассказывали. Вы ведь у нас известная личность…

– Надеюсь, что они не говорили ничего плохого?

– Нет, – ответил Цверава, – про вас говорили, что вы обычно держите слово и не подставляете своих собеседников. Но все равно, вы обычно работаете на другую сторону. Вы ведь мент.

– Вы же прекрасно знаете, что это неправда, и я ни одного дня не работал в милиции. Хотя считаю их работу нужной и полезной в отличие от вашей.

– Всю свою жизнь вы работали на них, – убежденно произнес Цверава. – И как мне теперь нужно расценивать ваше появление в этом вагоне? Как невероятную случайность? Или вы действительно охотитесь за мной?

– Вы же умный человек, – поморщился Дронго. – Если бы я охотился за вами, неужели я стал бы представляться таким образом? Я бы назвал вам любое имя, и вы бы его приняли. Не говоря уже о том, что мне совсем необязательно говорить свою кличку. Ведь пограничнику я ее не назвал. Она не записана в моем паспорте или в моих документах.

– Она записана в вашей судьбе, – буркнул Цверава.

– Возможно. Но именно поэтому вы должны понимать, что наша встреча – абсолютная случайность. Просто я, как и вы, люблю путешествовать по Европе с комфортом и не очень люблю самолеты.

– Ясно. Альбина, можно тебя на минуту, – обернулся Цверава.

Молодая женщина снова вышла из купе.

– Посмотри, – торжественно показал на Дронго ее спутник, – это один из самых известных сыщиков в мире. Я бы даже сказал – лучший сыщик в мире. Он не любит, когда его называют по имени, и представляется всем как мистер Дронго.

Она взглянула на него. На этот раз в ее зеленых глазах был явный интерес. Еще бы, ведь ее спутник выдает такие эпитеты!

– Не думаю, что самый лучший, – возразил Дронго, – но стараюсь быть как можно профессиональнее.

– Зачем вы в этом вагоне? – не унимался Цверава.

– А зачем вы именно в этом вагоне? – вопросом на вопрос ответил Дронго.

– Я еду на отдых со своей подругой, – возмутился Жора Бакинский, – и должен поверить, что вы случайно оказались рядом? Я провел в тюрьмах и колониях в общей сложности двадцать семь лет. Меня трудно провести, молодой человек. Вы лет на двадцать моложе меня.

– Я и не думаю вас обманывать. Утверждаю, что это всего лишь случайная встреча. Не стоит быть таким подозрительным. Завтра утром в Берлине мы расстанемся – и, надеюсь, навсегда.

По вагону шли две женщины – сотрудницы польской таможни. Дронго посторонился, пропуская их.

– Вы ничего не будете декларировать? – спросила одна.

– У него дипломатический паспорт, – пояснила ей вторая, – не нужно ничего спрашивать. Извините. Спроси у пассажиров третьего купе.

– У нас нет ничего запрещенного, – сообщил Цверава, глядя в глаза Дронго.

– Да, – подтвердила его спутница, – ничего нет.

Когда женщины скрылись в другом вагоне, Дронго тихо сказал:

– Как видите, я даже не вспомнил об «игрушке», которую вам передал Захар. Хотя такие «игрушки» могут быть очень опасным подарком, особенно в Европе, но это тоже ваше личное дело. Надеюсь, она нужна вам для защиты, а не для мести.

– Вы нас подслушивали? – мрачно осведомился Цверава.

– Если бы у меня были дурные намерения, я бы сейчас просто сдал вас польским властям. И избавил бы себя от такого непредсказуемого соседа, как вы.

Цверава нахмурился. Дронго был прав, и он понимал это. Альбина с любопытством смотрела на Дронго. Кажется, нашелся человек, который посмел возражать ее спутнику и остался в живых.

– Хорошо, – согласился Цверава, – будем считать, что это и вправду случайная встреча. Надеюсь, что завтра утром мы действительно расстанемся навсегда.

Он повернул в свое купе. Затем снова взглянул на Дронго.

– Насчет «игрушки» вы не совсем правы. Я давно вернул ее Захару, можете спросить у него. Зачем мне эти ненужные эксперименты.

– Не сомневаюсь, – ответил Дронго и тоже направился в свое купе.

Альбина молча стояла у окна, глядя на него, но больше не проронив ни слова. Из четвертого купе выглянул Гаврилко и сразу же закрыл дверь. Дронго тоже захлопнул дверь за собой. И в соседнем купе закрылась дверь. После чего Альбина негромко спросила:

– Он действительно такой известный человек?

– Лучший сыщик, – хмыкнул Цверава, – никаких сомнений. Только все знают, на чьей он стороне. Он никогда не бывает за нас, даже если иногда помогает кому-то из наших выпутаться из неприятной истории.

– Ты думаешь, что его послали следить за нами?

– Конечно, нет! Он слишком известный эксперт, чтобы быть еще и «топтуном». Так называют людей, которые следят за своими прикрепленными. Нет, нет. Просто мне не совсем понравилось такое совпадение. Ты же знаешь, что я не верю ни в Бога, ни в черта. Зато я верю в случайность, которая иногда меняет жизнь и судьбу. В общем, мне не понравилась наша встреча. Очень не понравилась.

– Что ты думаешь делать?

– Ничего. Лечь спать. А утром выйти на вокзале и навсегда забыть о нашем соседе.

По коридору прошел проводник, громко объявляя, что состав скоро тронется. Из первого купе выглянула Наталья Робертовна.

– Они закончили свою проверку? – уточнила женщина.

– Да, – ответил проводник. – Вам что-нибудь нужно?

– Принесите мне горячей воды. Я хочу выпить кофе.

– Сейчас принесу вам чайник, – пообещал проводник.

Дронго услышал, как открылась дверь в третьем купе. Кто-то выглянул оттуда. Очевидно, что-то спросить у проводника. Дронго чуть приоткрыл дверь. Он не мог видеть, кто именно выглянул из третьего купе, но зато видел проводника, который молча смотрел на пассажира, затем быстро кивнул и поспешил к себе.

Едва состав тронулся, в вагоне появился Захар. Дронго услышал сначала осторожный стук в дверь.

– Кто там? – спросил Георгий Цверава.

– Это я, Захар, – отозвался гость.

Дверь открылась.

– Все нормально, – сообщил Захар, – прошли границу. Руслан в нашем купе.

– Говори тише, – посоветовал Георгий Цверава, – у нас очень неприятный сосед.

– Этот дипломат? Он за вами следит?

– Он не дипломат. Это известный эксперт по вопросам преступности. Самый известный. Сиди спокойно и не дергайся. Вы с Русланом не могли знать его в лицо. Его многие не знают. Слышали только кличку – Дронго.

– Я тоже слышал, – удивленно сказал Захар.