– Они другие, – упрямо возразил Золотарев, – и мы совсем другие. Мы лежали и смотрели на немцев. Все женщины были без бюстгальтеров, одной было лет сто, не меньше. Она наверняка помнила еще Первую мировую войну, но тоже сняла свой лифчик. Хотя зрелище это было малоприятное. В какой-то момент Инна взглянула на них и вдруг быстро сняла свой бюстгальтер, оставила его на лежаке. Мы не успели даже ничего сообразить, как она уже прыгнула в бассейн. Вокруг нас все загорали таким образом, но ее поступок меня поразил. Я увидел, как изменилась в лице Алиса. Она колебалась несколько секунд, затем оглянулась. Если честно, то почти все женщины были без «верха». Даже эта столетняя немка. Это тоже атрибут европейской цивилизации. Сейчас так отдыхают и не видят в этом ничего постыдного. Алиса подняла руку и сорвала с себя свой бюстгальтер. По-моему, Инна даже вскрикнула. Она испугалась. Одно дело демонстрировать свои груди никогда не рожавшей женщины в двадцать восемь. И совсем другое решиться на такое в сорок три. Но Алиса поднялась и пошла в бассейн. Нужно было видеть лицо Павла. Да и мое выражение в этот момент трудно было назвать бесстрастным. Потом все было легче. Мы вместе пили пиво, и женщины сидели рядом. А потом мы все поднялись наверх.

Мы поднялись в сюит к Павлу. Нужно отдать должное Инне, она сразу разделась, как будто занималась этим всю жизнь. Мы с Павлом тоже разделись. Алиса отвернулась, чтобы не смотреть на нас, прошла в ванную комнату. Она не могла раздеться при всех. Довольно долго ее не было, мы уже испытывали некоторую неловкость. Инна сидела рядом, но я не решался до нее дотронуться, пока не появится Алиса. Молчание становилось просто невыносимым. Ожидание затягивалось. Мы с Павлом чувствовали себя, как два голых болвана. Я уже подумал, что нужно все прекратить, одеться и уйти. Позвал Алису, она не ответила. Опять позвал. Она снова не ответила. Но дверь открыла. И наконец вышла к нам. Раздетая. Собрала волосы и вышла на одних шпильках. Это как-то удлиняет ногу и делает фигуру еще более соблазнительной. Честное слово, в этот момент она выглядела лучше Инны. Поверьте мне, что это правда. Не знаю почему, но лучше. И тогда я протянул руку к Инне…

Вот здесь, собственно, все и началось. Мы были вместе в одной комнате. У меня не было никаких проблем. Инна мне всегда нравилась. Да и она была не из робкого десятка. Мы занялись сексом, искоса поглядывая на другую пару. Вернее, поглядывал я, а Инна даже не смотрела в их сторону. Я видел, как Павел смущается, как нервничает Алиса. Видел их неловкие движения, их ватные конечности. Видел, как им неловко и плохо. И они оба смотрели в нашу сторону. В общем, не вдаваясь в подробности, я вам честно скажу, что у меня все получилось. Еще как получилось. А у них ничего не вышло. Ни у Павла, который впервые в жизни вел себя скованно и зажато, ни у Алисы, которая была просто не похожа сама на себя. Ничего не получилось. Мы уже «кувыркались» с Инной, а они, отдалившись друг от друга, старались даже не смотреть в сторону своего партнера. Они просто ждали, когда мы закончим. Инна отправилась в ванную, Алиса надела халат и пошла в наш номер. Мы остались с Павлом вдвоем. Сначала долго молчали, слушали, как моется Инна, потом неожиданно Павел сказал:

– Сволочь ты, Петя. Настоящая сволочь…

– Почему?

– По кочану, – отрезал он, – можно подумать, сам не видел. У тебя такая жена, а ты себя ведешь как паскудник.

– Это была твоя идея, – разозлился я.

– Ну и что? А ты почему согласился? И еще ее уговорил. С Инной все понятно. Как была секретуткой, так ею и осталась. Хоть замужем, хоть нет. А вы с Алисой женаты уже столько лет. Как ты мог?

– И ты меня еще смеешь укорять? – Я чуть не перешел на крик.

Павел не знал, что однажды мы разошлись и несколько лет прожили раздельно. Он ничего не знал о наших прежних отношениях, но он был прав. И я понимал, что он прав. К тому же у него впервые ничего не получилось. Вообще ничего. Когда мужчине сорок девять, он может сойти с ума именно из-за этого. У меня получилось с его женой, а у него ничего не вышло с моей. Хотя разница у нас только четыре года. Можете себе представить, как он на меня смотрел. Я не знаю, почему у него не получилось. Может, он перенервничал, пока Алиса не выходила из ванной, может, просто боялся сравнения не в свою пользу. Только у него ничего не вышло, это я знал точно. И он знал, что я знаю.

– Ты сам во всем виноват, – крикнул я ему, – если у тебя ничего не выходит, то при чем тут я?! Или Алиса?

Вот этих слов он не смог мне простить. Я мог говорить все, что угодно, но, когда я намекнул на его мужскую несостоятельность, он просто взбесился. Сейчас я думаю, что тогда был неправ. Не нужно было ему так говорить. Мы все были не в лучшем состоянии после случившегося. Все-таки такая встреча очень сильный удар по нервам и самолюбию. Особенно когда у тебя ничего не выходит, а у твоего друга получается. Можно просто сойти с ума от бешенства. Не знаю, как бы я вел себя на его месте, если бы все было наоборот. Он бы получал удовольствие с Алисой, а я бы сидел голым импотентом с его женой. Наверно, я бы просто выбросился из окна. Павел услышал мои слова и кинулся на меня. Когда Инна вышла из ванной, мы катались по полу. Она изумленно смотрела на нас. Видимо, поняла наши проблемы. Мы вели себя как глупые дети. Хотя дети наверняка не занимаются подобными экспериментами. Мы отпустили друг друга, тяжело дыша. Потом я поднялся и тихо ушел. К ужину мы не спустились. Позже я узнал, что они тоже не выходили из номера. За завтраком мы с Павлом хмуро кивнули друг другу. Перекинулись несколькими словами. И я увидел его лицо. Словно с него сняли маску. Я неожиданно понял, что он всегда меня ненавидел. Все эти годы он меня ненавидел. А теперь просто готов был меня разорвать.

Я сразу все вспомнил. И как он себя обычно вел. И как часто подставлял меня по мелочам. И как просил своих женщин кричать во время наших совместных встреч. Он ненавидел меня за то, что у меня лучше получалось с женщинами. За то, что они скорее соглашались встречаться со мной, чем с ним. Однажды у нас даже возник спор. Мы привычно решили поменяться своими женщинами, когда особа, которая была у меня, вдруг отказалась идти к нему в комнату. Нужно было видеть, как он психовал. Он даже ее ударил. И я все это вспомнил. И понял самое главное. Он никогда не простит мне этого унижения, этого позора, который он пережил, когда у него ничего не получилось. А у меня все получилось.

Золотарев с каким-то ожесточением махнул рукой и отвернулся. Немного помолчал и продолжал:

– Ни Алисы, ни Инны за завтраком не было. А днем прилетела Лиза со своим мужем. Я подумал, что так будет лучше, это несколько разрядит обстановку. Но Алиса вот уже двое суток не сказала мне ни слова. Ни одного слова. Закрывает дверь спальни и выгоняет меня спать на диван. И поэтому сейчас я сижу в этом чертовом ресторане и пью водку, понимая, как глупо и пошло я поступил. Решил показать себя победителем, устроить эксперимент из собственной семейной жизни. И получил по полной программе. Ненависть жены и компаньона одновременно. Днем я видел Инну. Она ходила по магазинам со счастливым выражением лица. И видел Павла. Я, конечно, потерял своего компаньона. У него такое лицо, словно он хочет меня убить. Не могу понять, за что. Он пытался спать с моей женой, у него ничего не получилось, и он же меня в этом обвиняет. Такая несуразица. Но я видел его лицо. Может, поэтому я вам все это говорю. Сейчас я думаю, что его вторая супруга могла умереть не совсем так, как нам тогда рассказали. Может, электрик не случайно оставил этот провод. И вообще, произошла не случайная трагедия, а умышленное убийство. Я уже не знаю, что подумать. Не знаю, как мне быть. Алиса не хочет меня даже видеть, Павел со мной не разговаривает. Вот так завершился мой идиотский эксперимент.

Золотарев тяжело вздохнул, тряхнул головой и снова потянулся к бутылке. Дронго перехватил его руку.

– Хватит, – сказал он жестко, – вы уже с трудом сидите. Еще немного, и вы свалитесь. Вы свою норму уже выпили. Я думаю, нам лучше подняться наверх, в ваш номер.