Марти едва успел приступить к изучению цифр, бормоча: «Где же ты все-таки научился писать?», когда дверь в офисе распахнулась. Человек в желто-коричневом пальто возник на пороге, сжимая в руке полицейский револьвер 38-го калибра. Он попеременно переводил черный смертоносный ствол на каждого из присутствовавших поочередно. Его лицо было скрыто под бело-красно-голубой лыжной маской, так что наружу выглядывали лишь глаза и толстые розовые губы.

Он сделал два шага вперед, и за его спиной показался второй человек, одетый похоже, но ростом немного повыше первого. Из полумрака, царившего в коридоре, до них долетел унылый голос Тони: «Откуда мне было знать? Они сидели в зале и натянули маски, прежде чем кто-либо сумел разобраться...»

– Заткнись! – рявкнул тот из налетчиков, что был повыше. Слегка расставив ноги, он стоял, сжимая обеими руками «Магнум» 0.357.

Никто из находившихся в комнате не шевелился.

– Ладно, – сказал первый из бандитов. – Гоните бабки.

– Какие бабки? – спросил Марти.

– Эй ты, вонючка, брось шутить. – Он указал мушкой пистолета в направлении старого сейфа у задней стены, по сторонам которого сидели Марти и Дайна. – Открывай его. Живо.

– Здесь никто не знает комбинации, – пытался протестовать Марти, – кроме того...

Дайна подпрыгнула на месте от страшного грохота. Марти, широко распластав руки, отлетел к стене. Его карандаш упал на пол и покатился; кровь обильно текла из дырки в груди. Выстрел производился в упор, и ударная волна оказалась так сильна, что очки слетели с носа несчастного.

– Я ничего не вижу, – прохрипел он. Струйки крови стекали из уголка его рта. Грудь Марти дважды тяжело поднялась, словно преодолевая сопротивление непомерного давления и опала, как проколотый резиновый мяч.

– Марти, – тихо позвала Дайна. Потом повторила уже погромче. – Марти!

Первый нападавший направил пистолет на нее.

– Ты, – приказал он. – Заткнись!

– Что там происходит? – закричал Тони.

– Я предупреждаю тебя, обезьяна..., – сказал тот, что был повыше.

– Тони, – крикнул Бэб. – Все в порядке. Не делай ничего.

– Что я могу поделать, когда у меня перед носом «Магнум».

– Это – призрак, обезьяна.

– Ладно, – повторил первый блондин. – Выкладывай их.

– Давай сначала все остынем слегка, – мягко сказал Бэб. Он все время стоял, не шелохнувшись, а Дайна думала про себя: «Что значит, все в порядке. Совсем наоборот. Ведь Марти застрелили».

– Эй, не вздумай рассказывать мне...

– Как делаются дела, детка. – Бэб развел руками, показывая пустые ладони. – Какой вам прок от покойников? Этот старый дурень вряд ли теперь сможет открыть какой-либо сейф, а?

– Что ты наделал? – спросил второй блондин. – Прикончил одного из них?

– Пришлось! Теперь они знают, что дело серьезное. Где-то в этой дыре должно лежать полмиллиона.

– Да, детка, – радостно улыбаясь, подтвердил Бэб. – И теперь я – единственный, кто знает где, понимаешь? Теперь давайте поговорим, как джентльмены. Я хочу только, чтобы больше не было стрельбы.

Первый блондин покачал головой.

– Разговора не получится, нигер. Тебе придется отдать денежки, пока я не стал думать о том, что могу сделать с этой крошкой.

– Ладно, – ответил Бэб. Улыбка по-прежнему не сходила с его лица. – Ты отвечаешь за все, приятель...

– Не сомневайся, нигер. Давай, пошевеливайся.

– Я должен встать на ноги, хорошо?

– Да, да, – раздраженно кинул тот. – Только шевелись.

Бэб так и сделал. Не отрывая ладоней от стола, он каким-то образом умудрился перебросить свое массивное тело через стол. В самый последний момент он успел выпрямить мощные ноги, и их удар пришелся на ствол револьвера.

Пистолет вылетел из рук незваного гостя, и через долю секунды на того обрушился вес огромного тела.

Нападавший рухнул как подкошенный. Бэб, сидевший на нем верхом, поднял правую руку. Его кулак, мелькнув в воздухе, врезался слева в закрытое маской лицо. Раздался резкий треск, а вслед за ним отчаянный вопль.

Дайна вздрогнула, когда прогремел еще один выстрел, на этот раз из «Магнума». Девушка упала с кресла на пол, закрывая уши руками.

Бэб уже был возле двери. Дайна услышала рычание, ужасные звериные звуки, и внезапно в офис ввалился второй бандит, и Бэб с перекошенным от ярости лицом гнался за ним по пятам. Настигнув грабителя, он ухватил его за пальто одной рукой, а другой нанес короткий и страшный апперкот в самую середину груди. Кошмарный треск ломающихся гостей заглушил все остальные звуки. Противник Бэба свалился на пол, даже не пикнув: его сердце остановилось, порванное осколками разбитой вдребезги грудной клетки.

Бэб окинул взглядом Дайну. Его дыхание даже не участилось.

– Ты в порядке, мама?

Она безмолвно кивнула.

– Что с Марти?

Бэб поднял ее на руки и понес наружу, перешагивая через трупы и лужи крови и протискиваясь сквозь толпу любопытствующих, столпившихся за кулисами. Он взглянул мельком на Тони, когда проходил мимо него, и шепнул на ухо Дайне.

– Забудь о нем, мама.

Дайна, закрыв глаза, пыталась унять дрожь во всем теле, но у нее не выходило из головы тихая улочка в Бенсенхерсте, на которой жил Марти. И вопрос, что скажет его жена другим членам общества «Ледиз Эйд»?

Взгляду невозможно было пробиться сквозь плотную толпу репортеров и фотокорреспондентов, сгрудившихся у высоких железных ворот кладбища Форест Лон.

– Боже, – заметил Рубенс, поворачивая голову. – Берил была права. У тебя есть отличная возможность рассказать им о ходе съемок.

– Не изображай из себя такого бесчувственного ублюдка, – тихо отозвалась Дайна. Обрывки воспоминаний, подобно обломкам кораблекрушения, бороздили поверхностные слои ее сознания. – Все это для Мэгги.

– Похороны никогда не устраиваются для покойников, – он говорил тоном человека, обладающего большим опытом в таких вопросах. – Они нужны, чтобы слегка утихомирить страхи живых. – После небольшой паузы он добавил. – Меня похороны совершенно не интересуют.

– Почему? Потому что ты не боишься?

– Да.

Дайна в шутку задала этот вопрос, однако ответ прозвучал абсолютно серьезно. Она внимательно посмотрела на Рубенса. Тот, замолчав, глубоко затянулся и с легким шипением, точно дракон, выпустил изо рта струйку сизого дыма. Когда их лимузин приблизился к волнующейся толпе, Дайна откинулась на спинку сидения и, заключив сильные ладони Рубенса в свои, крепко стиснула их.

Было раннее утро, и солнечные лучи, едва пробивавшиеся сквозь плотный туман, еще не припекали по-настоящему. Однако многочисленные фотовспышки, сопровождавшие продвижение автомобиля сквозь толчею у входа, создавали бледное освещение, призрачное и разноцветное, как во время съемок фильма ужасов.

Несмотря на усиленную охрану, некоторым журналистам удалось просочиться внутрь. В своем фанатическом стремлении состряпать гнусные статейки, предназначенные для поддержания образа Голливуда, они казались Дайне почти не людьми. Некоторые из них залегли за резные мраморные памятники на могилах, другие сидели на корточках в тени деревьев, точно дети, играющие в прятки, но все без исключения неутомимо щелкали один кадр за другим, едва успевая менять пленки в фотоаппаратах, огромные объективы которых высовывались из-за импровизированных укрытий.

Выйдя из машины, Дайна на мгновение остолбенела. Она была совершенно сбита с толку – до того, представшая перед ней женщина походила на Мэгги. Бок о бок с ней стоял Бонстил и невысокий мужчина в темном костюме, который был великоват ему.

Бонстил представил их как Джоан и Дика Рэтер. Джоан была сестрой Мэгги. Слегка косивший на один глаз Дик сообщил, что он родом из Солт-Лейк Сити, где они и жили вместе с Джоан, а также то, что он продает пылесосы. Дайна и не подозревала, что кто-то может зарабатывать на жизнь подобным образом.

– Какое ужасное горе, – Рэтер спешил высказаться, как один из тех людей, которые, будучи расстроенными, не знают, что им делать, и говорят, не умолкая, надеясь таким образом ослабить переживания. – Я часто предлагал жене приехать сюда: я ведь всю жизнь прожил, можно сказать, по соседству и ни разу не был здесь. Но, – казалось, он усиленно избегал смотреть на хранившую молчание Джоан и потому, не отрываясь, смотрел на Дайну, – она всегда находила то одну, то другую причину, мешавшую сделать это, и вот теперь, после того что произошло, мы здесь... но мне почему-то в это не верится. – Его глаза умоляли Дайну: «Пожалуйста, скажите мне, что все это – глупая шутка».