Вул начал маневрировать задолго до поворота. Завершив его, он оказался много выше, но гораздо дальше от смотровой площадки, чем Деймон.

— Деймон обставит восточного, — уверенно заявил Лиан и, поднеся ладони рупором ко рту, закричал: — Эй, Деймон! Давай! Давай!

Над смотровой площадкой Деймон опять разворачивался медленно, по широкой дуге. Срывая аплодисменты зрителей, он покачал крыльями и, на секунду потеряв ветер, заскользил вниз. Он быстро выровнял полет, но время было упущено.

Вул не повторил ошибки соперника. Повернул, ни на секунду не теряя ветер, круто, на большой высоте. Зрители увидели, что он летит много быстрее, чем прежде.

— Гонку выиграет Вул, — внезапно решила Марис. Она не хотела произносить это вслух, но слова вырвались сами собой.

Сина заулыбалась, а Релла спросила озадаченно:

— Но, Марис, разве ты не видишь? Деймон же далеко впереди.

— Деймон летит, подчиняясь прихоти ветров, — пояснила Марис. — Вул же использует их нрав. Прежде он лишь отыскивал нужный ему ветер, а теперь нашел. Скоро все увидишь сама.

Как и предполагала Марис, ход гонки вскоре изменился. Расстояние между Деймоном и Вулом непрерывно сокращалось, к скале они подлетели почти одновременно. Деймон попытался завернуть более круто, чем прежде, но сбился с курса и потерял на этом почти минуту, ©н летел обратно, когда тень от крыльев Вула на секунду заслонила от него солнце и двинулась вперед.

Студенты пораженно замерли.

— Поздравьте от моего имени Однокрылого, — сказала Марис и, ни на кого не глядя, зашагала ко входу в академию.

В комнате было сыро и холодно. Марис разожгла в очаге огонь и подогрела купленное в Городе Штормов киви. Расслабилась она, лишь допивая третью кружку. Тут в комнату без стука вошла Сина и села напротив.

— Как прошли тренировки? — поинтересовалась Марис.

— Он побил их всех. Деймон держался неплохо, однако, сославшись на усталость, отдал крылья другим. Ну а уж тем не терпелось испытать Вула. — Сина улыбнулась. — Он с легкостью обставил Шера и Джан, играючи выиграл у Керра и Игона. Игон до того расстроился, что чуть не упал в океан. Релла отстала от Вула совсем ненамного. Она использовала против него те же приемы, с помощью которых он выиграл у Деймона. Релла — весьма смышленая девочка.

— Он вышел победителем в шести гонках?

— Именно. Ну, Марис, что ты теперь думаешь об Однокрылом?

Марис, размышляя над ответом, налила старой учительнице кружку киви.

— Я думаю, что он неплохо летает, — сказала она наконец. — Но мне все равно не нравится, как он поступил с Айри. И еще мне не нравится, что он поднимается в небо с ножом.

— Как, по-твоему, он выиграет?

Марис, не спеша отхлебнув из кружки, прикрыла глаза, откинулась на спинку стула и лишь затем ответила:

— Возможно. Я знаю дюжину летателей, которые летают хуже, чем он сегодня. Но я знаю также не меньше дюжины тех, кто летает гораздо лучше, и кому известны все его хитрости, а в придачу еще и многие другие. Назови, кого он вызовет, и я отвечу, каковы его шансы на победу. И, кроме того, скорость — лишь одно из многих необходимых летателю качеств. На Состязаниях оцениваются также грациозность и четкость полета.

— Ты поможешь мне его тренировать? — спросила Сина.

Марис, уставившись в серый каменный пол, промолвила:

— Сина, ты ставишь меня в весьма трудное положение.

— Он не заслуживает крыльев на том основании, что не нравится тебе? Так?

— Не только мне. Летатели не простят ему прошлого. Ты называешь его Вулом, но для них он навсегда останется Однокрылым.

— Навсегда… А ты жестока, Марис.

— Я подумаю. — Марис допила киви и поставила пустую кружку на стол. — Ну хорошо, я буду его учить, если только он станет прислушиваться к моим советам.

— Отлично. — Сина поднялась. — Спасибо. А теперь извини, у меня работы по горло. — У двери она остановилась и повернула голову. — Знаю, Марис, как тебе тяжело, но уверена, что когда ты узнаешь Вула получше, то почувствуешь к нему симпатию. Он уважает тебя. Марис попыталась не выказать своего удивления.

— Он молод, Марис. И жизнь его была не из легких. К тому же сейчас все его мысли, все побуждения, как и у тебя всего несколько лет назад, поглощены тем, чтобы вернуть крылья.

Разгневанная подобным сравнением, Марис усилием воли сдержала готовую сорваться с языка колкость.

Несколько минут- стояла напряженная тишина, затем Сина вышла из комнаты и мягко затворила за собой дверь.

На следующий день начались заключительные тренировки.

Шестеро претендентов на крылья летали с восхода солнца до заката. Живущие на Сиатуте, Большом или Малом Шотане и других близлежащих островах студенты, чей черед в этом году еще не настал, разъехались на каникулы по семьям; в академии остались лишь те, чьи дома находились далеко. Молодые люди часами сидели на голой скале, во все глаза наблюдая за полетами счастливчиков и мечтали о дне, когда и им выпадет шанс выиграть крылья.

Сина, изредка опираясь на деревянную трость, но чаще размахивая ею в такт словам, выкрикивала со смотровой площадки советы и похвалы своим оперившимся птенцам; Марис летала рядом, наблюдала, предостерегала студентов громким голосом. Она сопровождала Реллу, Деймона, Шера, Лиа и Керра во время соревнований в скорости, состязалась сразу с двумя, предлагала им выигрышные варианты фигур воздушной акробатики.

Вул тренировался наравне с остальными, но Марис, хоть и помнила о своем обещании, наблюдала за его полетами молча. Опекать его, как других студентов, по ее мнению, было бы глупо. Ведь он уже как минимум дважды участвовал в Состязаниях. Однако за ужином она решила поговорить с ним.

— Как тебе наша кухня? — спросила она вечером в трапезной, усаживаясь напротив Вула.

— Вполне, — ответил он. — Да и в «Воздушном Доме» не было повода жаловаться. Летатели едят отменно. Даже летатели с деревянными крыльями.

Сидящая рядом с ним Релла принебрежительно отпихнула вилкой на дальний край тарелки кусок серп-рыбы.

— Стряпня Деймона ужасно пресная. Вот когда на кухне дежурю я, получается действительно вкусно. Я готовлю по южным рецептам, от души приправляю пищу специями.

Марис рассмеялась.

— На мой взгляд, специй в твоих блюдах даже с избытком.

— Я говорю не о специях, а о еде, — сказал Вул. — Сейчас у меня на тарелке не меньше четырех сортов рыбы и свежие овощи, к тому же в соус добавлено вино. Еды вдоволь, и вся она свежая. Так, как мы, питаются только летатели, правители да богатые торговцы.

Релла выглядела обиженной, Марис, нахмурившись, отложила нож и сказала:

— Ты не прав, Вул. Большинство летателей едят немного и только простую пищу. Толстеть для нас — непозволительная роскошь.

— Бывало, я ел рыбу, от которой смердило. А бывало, ел уху, где не попадалось даже рыбьего хвостика, — заметил Вул холодно. — Я вырос, подъедая крошки и объедки со стола летателя и буду счастлив до конца своих дней есть такую простую пищу, какую едят летатели. — Слово «простую» он произнес с нескрываемым сарказмом.

Марис глотнула вина и переменила тему разговора:

— Вул, я хочу поговорить с тобой о том, как ты разворачиваешься в воздухе.

— Разворачиваюсь? — Вул съел последний кусок рыбы и отодвинул от себя пустую тарелку. — Я делаю что-то неверно, летатель? — Его голос звучал совершенно ровно; вложил ли он в свои слова иронию, Марис не поняла.

— Не неверно, но я обратила внимание, что ты всегда разворачиваешься с потерей высоты. Почему?

— Так легче.

— Да, — согласилась Марис. — И к тому же при таком маневре ты еще и набираешь скорость, но он требует больше свободного пространства, чем поворот с набором высоты.

— Поворот с набором высоты при сильном ветре весьма сложен.

— И требует большей сноровки и силы. А твои мышцы недостаточно развиты. Не избегай трудностей. Привычка поворачивать с потерей высоты выглядит безобидной лишь на' первый взгляд. Когда-нибудь тебе обязательно потребуется повернуть с набором высоты, а ты не сможешь.