Компоновка танка Mk IV
Второй ряд объектов наступления захватывал немецкие батареи по всей ширине 30 км фронта наступления, тогда как третий ряд пролегал в непосредственной близости от мест расположения немецких резервных дивизий, несмотря на то что их дислокация наверняка была известна союзникам. Возобновившись в 9. 20, атака должна была в дальнейшем продолжаться без пауз. Предполагалось, что именно в этот момент кавалерийский корпус силами одной дивизии продвинется к северу, а другой – к югу от Люса, затем догонит пехоту, продолжит движение к третьему объекту наступления, удержит его до того, как подойдет пехота, и наконец быстро двинется к последнему объекту – железной дороге, связывающей Шольне и Руа.
Приготовления к сражению англичане произвели в очень короткий срок. Переброска танковых частей по железной дороге началась 31 июля, а 5 августа она уже закончилась. В ночь на 1 августа транспортные танки начинают подготавливать передовые склады боеприпасов и горючего.
Развертывание артиллерии производилось в последние три ночи перед наступлением. Войска, находившиеся на позициях, до вечера 6 августа ничего не знали о предстоящем сражении. Такая секретность себя полностью оправдала, так как утром 6 августа части 27-й германской дивизии произвели атаку и захватили около 200 пленных из 18 и 58-й английских дивизий, но о предстоящем наступлении немцы не узнали ничего!
По этому поводу спустя 15 лет Гейнц Гудериан с горечью написал: «В третий раз немцам навязали сражение по образцу Камбрэ, и в третий раз они дали захватить себя врасплох. Противник развернул войска под покровом ночи, непосредственно перед штурмом, передвигаясь в строжайшей тишине и тщательно соблюдая меры предосторожности. Отвлекающие автоколонны, активность транспорта – все служило для того, чтобы скрыть места сосредоточения определенных частей, а именно канадского корпуса (про который было известно, что он предназначен для участия в наступательных действиях) и танкового корпуса».
8 августа в 5. 20 после короткой артподготовки танки и пехота, воспользовавшись туманом, начали атаку германских позиций на фронте 17,6 км. Первая волна танков шла в 200 м позади огневого вала. Весьма удачным было их взаимодействие с австралийской и канадской пехотой. Пройдя через вражеские окопы, боевые машины не раз разворачивались и возвращались к своей пехоте, чтобы подавить оживающие огневые точки. Германские передовые позиции были захвачены быстро и с минимальными потерями. Затем последовала запланированная пауза для подтягивания артиллерии. Немцы за это время успели организовать противотанковую оборону. После возобновления наступления в 9.20, когда утренний туман рассеялся, танки понесли большие потери от артиллерийского огня. Из 415 введенных в бой машин за день были потеряны 100 (24%), причем около половины – в результате прямых попаданий снарядов.
Тем не менее между 11.00 и 12.00 два корпуса, австралийский и канадский, сумели прорваться через германские позиции и захватить почти всю немецкую артиллерию. Выдвинувшиеся из резерва несколько немецких пехотных батальонов остановить их, естественно, не могли. По свидетельству участников сражения, немецкая оборона была так слаба, что в некоторых местах противник мог пройти через нее походной колонной. Дело оставалось за малым – завершить прорыв.
Как и в предшествовавших сражениях, английское командование считало кавалерию наиболее подходящим средством для этой цели. Как уже упоминалось, дабы повысить ударную мощь кавалерийского корпуса, ему придали два батальона новейших средних танков Mk А «Уиппет», которые могли развивать скорость до 12,8 км/ч, то есть вдвое большую, чем тяжелые Mk V.
Средний танк Mk A «Уиппет»
Кавалерийский корпус разделили на две части. 1-я кавалерийская дивизия англичан получила приказ как можно быстрее догнать пехоту к северу от Люса, тогда как 3-я кавалерийская дивизия должна была сделать то же самое южнее реки. За ними во второй линии следовала 2-я кавалерийская дивизия англичан. Батальоны танков «Уиппет» двигались впереди дивизий первой линии, чтобы прикрыть всадников и проложить проходы через заграждения из колючей проволоки. К 10. 15 дивизии первой линии достигли рубежа Игнокур – Марселькав и развернулись для выполнения своих задач. За каждой бригадой, состоящей из трех кавалерийских полков и одной батареи на конной тяге, были закреплены шестнадцать танков.
1-я кавалерийская бригада прорвалась дальше всех, остановившись перед Фрамервилем и Вовилье. Остальные так и не дошли до рубежа, с которого должно было начаться выполнение их основной задачи – прорыв к железной дороге, связывающей Шольне и Руа. Не будет преувеличением сказать, что кавалерия не смогла бы продвинуться так далеко без танкового прикрытия. Попытка осуществить кавалерийскую атаку большими силами неизбежно захлебывалась в считаные минуты, приводя к большим потерям, о чем свидетельствуют действия 6-й кавалерийской бригады юго-восточнее Кейо или канадской кавалерийской бригады под Бокуром. И это при условии отсутствия здесь сплошного фронта обороны! Всего двух с половиной рот немецких саперов оказалось достаточным для того, чтобы остановить продвижение 3-й кавалерийской дивизии, и они отступили только тогда, когда танки пошли в атаку и оттеснили их назад, к северу от Бофора. Сюда смогли добраться всего несколько кавалерийских подразделений, и здесь бой завершился. Вторая линия кавалерии в бой введена так и не была.
Позже, анализируя действия кавалерии при Амьене, Г. Гудериан отметил: «К полудню 8 августа, несмотря на все задержки и промедления, англичане, можно сказать, стояли перед открытой дверью. И опять кавалерия показала полную свою непригодность в условиях современного поля боя, точно так же, как под Камбрэ и Суассоном. Хотя фон Шлиффен еще в 1909 году признал этот факт и неопровержимо доказал его в своей статье, до сих пор некоторые пытаются аргументировать противоположное, призывая восстановить кавалерийские армии, то есть фактически нагромоздить на поле боя огромное количество людей и лошадей, от которых не будет никакого толку. В сражениях будущего они ничего не добьются. Мы должны рассчитывать на умножение числа пулеметов, производство танков и самолетов и возможное применение химического оружия. Кавалерия нынче имеет лишь незначительное преимущество в скорости перед пехотой, особенно если мы проведем сравнение с моторизованными войсками. В последние годы усовершенствованные внедорожные машины, особенно гусеничные, фактически сравнялись или даже превзошли по маневренности многократно расхваленные конные войска на труднопроходимой местности. Во всех других отношениях кавалерия откровенно проигрывает. Вплоть до самого 8 августа сэр Дуглас Хейг тщательно оберегал свои 27 кавалерийских полков. Да, конечно, стремительно несущиеся всадники олицетворяют сам дух наступления, но эти их качества проявились бы несравненно лучше, если бы кавалерия перевоплотилась на поле боя в танковые эскадроны. А так они были попусту растрачены в бесплодных атаках. «В течение буквально нескольких минут конная атака захлебнулась, напоровшись на наш огонь, который был необычайно яростным, особенно огонь наших тяжелых и легких пулеметов. Никогда не забуду это зрелище – вот кавалерия несется вперед и в следующее мгновение превращается в беспорядочную груду лошадей, барахтающихся в собственной крови, дергая перебитыми конечностями, или галопом пролетающих через позиции нашей пехоты, лишившись всадников» (Schlachten des Weltkrieges, XXXVI,186).
Заключение фон Шлиффена равно обоснованно и в других отношениях. Конное войско представляет собой огромную уязвимую мишень, всадники просто до ужаса беспомощны. Дальше может стать только хуже. Все говорит за то, что танки будут продолжать развиваться впечатляющими темпами, тогда как невозможно хоть сколько-нибудь усовершенствовать лошадь. Другими словами, разрыв между двумя этимиродами войск не только не уменьшится, но будет постоянно увеличиваться, и любая попытка привязать друг к другу неравноценных партнеров только поставит в невыгодное положение танки, а следовательно, и армию в целом».
