Вот таким образом постигал Джейсон Яшида науку борьбы с врагом, множество раз сам умирая и чувствуя, как жизнь мгновенно уходит из его бренного тела или же, наоборот, медленно покидает его как бы в процессе старения. И всегда Достопочтенная Мать возвращала ему силы.

Итак, неудивительно, что Джейсон Яшида слепо верил Достопочтенной Матери и был предан ей до конца. Таким образом он обрел облик и натуру, которые Достопочтенная Мать предназначила ему, и стал сродни ей...

И вот он вновь в Японии.

Яшида проспал шестнадцать часов, пролетев за это время многие тысячи миль. Двери салона самолета еще не открылись, и он с нетерпением смотрел в иллюминатор на прячущуюся в легкой дымке макушку Фудзиямы – священной горы, возвышающейся над его родиной, словно некое божество. И тут он вдруг понял, зачем и почему Достопочтенная Мать призвала его вернуться домой. Наступил заключительный этап великого сражения, и главная позиция битвы отныне здесь.

– Вы доставили мне медиума?

– Нет, – ответил Юджи, помогая Чике внести недвижимого Вулфа в помещение на верхнем этаже склада около рыбного рынка Сузуки. – Просто этот человек очень болен.

– И все же он экстрасенс.

– Успокойся, – ответил Юджи Оракулу. Он с беспокойством посмотрел на сестру.

Она сохраняла удивительное спокойствие с того самого момента, когда обрушилась задняя стена храма Запретных грез и едва не погребла ее под обломками.

Сквозь еще не осевшую, забивающую легкие пыль от рухнувших камней и бетонных блоков она разглядела острое изогнутое лезвие серповидного ножа, торчащего из-под обломков, и это лезвие сжимала чья-то рука. Она сразу узнала ее – это рука Вулфа.

Чика невольно вскрикнула и, направив в пространство мысленный луч «макура на хирума», принялась расчищать проход в нагромождении обломков, которые под действием ее биополя начали расступаться.

Отчаянное, идущее неведомо откуда биополе Достопочтенной Матери угрожающе шевелило камни и бревна с другой стороны, ее черная аура раздвигала острые обломки и раскалывала крупные глыбы камней. Чика чувствовала, как лихорадочно и растерянно мечутся витки «макура на хирума» Достопочтенной Матери, и сперва даже удивилась, почему та не сумела обнаружить Вулфа, но потом сама почувствовала себя надежно под защитой биополя, которое Вулф все же успел создать в последний момент.

Тогда Чика удвоила свои усилия и сумела наконец раскопать бесчувственное тело Вулфа. Она очень удивилась, обнаружив, что его психическая защита продолжает действовать, хотя он сам находится в беспамятстве. Приложив все силы, она вытащила его из поля действия ауры Достопочтенной Матери. Но еще до этого она заметила у другой стены комнаты скрюченный труп Сумы – это зрелище лишь обрадовало ее, и ей стало немного легче.

И вот Чика принесла Вулфа сюда, на склад, где Юджи устроил свою тайную лабораторию. Более безопасного места она и придумать не могла. Она не видела свою мать там, в храме Запретных грез, и не искала ее. Но, так или иначе, принести Вулфа назад в дом Минако после последнего разговора с ней она просто не решилась.

Теперь Чика тщательно прощупывала пульс Вулфа, прислушиваясь к его дыханию я стараясь мысленно отогнать надвигающийся ужас предстоящего разговора. Она направила биолуч своей «макура на хирума», пытаясь проникнуть в бессознательное состояние Вулфа и узнать, что там происходит. Снова и снова напрягалась она, но безуспешно – все пути проникновения оказались блокированными.

Подняв голову, она обратилась к Юджи:

– Не знаю, что Достопочтенная Мать сотворила с ним, но он определенно умирает.

– Опасность в жизни, а не в смерти, – изрек Оракул.

Юджи, не обращая внимания на слова Оракула, ответил сестре:

– Есть что-нибудь такое, с помощью чего мы сможем спасти его?

– Да, – подтвердил Оракул. – Он экстрасенс.

Чика повернулась к Оракулу в спросила в недоумении:

– О чем это он говорит?

– Не обращай на него внимания, – с печалью в голосе ответил Юджи. – Что-то с ним случилось. Думаю, он сходит с ума.

– Чушь какая-то, – возразила Чика. – Машины с ума сойти не могут.

– Но ты же не знаешь Оракул.

– А что ты с ним сделал? Его выражение на экране теперь почти как человеческое.

С печалью и вздохами Юджи рассказал ей, как Хана настояла на том, чтобы ее подсоединили к Оракулу, и что в результате этого произошло с ней.

– Я никому об этом не рассказывал, – с горечью заметил он, затем, подождав минутку, громко зарыдал и сказал:

– Не знаю, что и говорить даже. Но я знал, что ты поймешь. Ведь ты лучше всех должна понимать, как несчастна была Хана. Как и у нее, твой дар «макура на хирума» заставлял тебя становиться тем, кем ты не хотела быть.

Немного помолчав, Чика спросила:

– Где ее тело?

– Я сделал то, что Оракул... нет, то, что Хана просила сделать с ним. Тело покоится на дне реки Сумида.

– Нет!

Не время было вспоминать все прожитое вместе с сестрой, но Чика не могла удержаться. Сама мысль, что Хана ушла навечно, показалась ей непостижимой, и она почувствовала, как на глаза у нее навернулись слезы и покатились по щекам. Ей страстно захотелось обнять Юджи и выплакаться на его плече, но обычай не позволял выражать чувства таким образом. Для выражения горя полагалось просто напиться вдрызг пьяной.

– О Хана!

И все это время ее, не переставая, сверлила мысль:

«Вулф умирает! Делай что-нибудь! Ты должна спасти его!» Но как? Каким образом? Вот в чем вопрос. Она и так перепробовала все, что только знала. Если даже ее дар «макура на хирума» не мог спасти его, то что же тогда спасет? Что сотворила с ним Достопочтенная Мать? Чем отравила? Никаких соображений на этот счет у нее не возникало, и это не укладывалось в мыслях...

– Так где же правда? – спросила она. – Жива все-таки Хана или она умерла?

– А это зависит от того, как понимать жизнь и смерть, – подал голос Оракул. – Чика-сан, вы должны помочь нам. Хана здесь, она внутри меня. Но она в то же время утонула. Обоих нас захлестнул вихрь неразумных мыслей, которого я не смог верно истолковать и обуздать. Здесь нужен экстрасенс. Нейрохирург, который, с вашего позволения, облегчил бы наши страдания.

Чика посмотрела на брата.

– Юджи...

– Такой экстрасенс здесь. Мы чувствуем это. Пожалуйста, приступайте к излечению и подключайте его.

– Не слушай его бред, – предупреждал Юджи. – Процедура еще не отработана и требует доводки, она очень и очень опасна. Вспомни, что произошло с Ханой.

– Но она сама не захотела возвращаться.

– Экстрасенс умирает, Юджи-сан. Мы можем сохранить ему жизнь.

– Но в каком виде он будет жить? – с горечью спросил Юджи.

– Угроза нависла над его жизнью. Смерть не страшна. Мы просим вас подсоединить его к нам.

Чика, положив руку на грудь Вулфа, перевела взгляд с его потемневшего лица на светящийся экран Оракула и решилась.

– Ну-ка, подключай, – сказала она.

– Что, что?

– Делай, о чем просит Оракул, Юджи-сан! Подсоедини Вулфа к этому аппарату.

– Но ты же не можешь знать, что произойдет в результате...

– Он умирает, и мы не можем спасти его, – настаивала Чика. – Единственный шанс – подключить его.

Да, она права. Юджи, решив, что о последствиях лучше и не думать, принялся подключать Вулфа к Оракулу в том же порядке, в каком подключал и Хану.

– Вы об этом не пожалеете, – произнес Оракул.

– А почему мне нужно жалеть о чем-то? – спросил Юджи, тщательно укрепляя контакты на кончиках пальцев Вулфа.

– Потому что горе переполняет вас, Юджи-сан. Вы горюете по Хане, по мне и особенно по своей маме.

– Тебя невозможно понять, – заметил Юджи, приступая к сложному процессу подключения проводов и кабелей, посредством которых в мозг Вулфа будет поступать биоэнергия.

– Я не понимаю, Юджи-сан, что вы имеете в виду, произнося слова «невозможно понять». Я никогда не ошибаюсь.

– Что ты подразумеваешь, когда говоришь, что никогда не ошибаешься? – спросил Юджи, подсоединяя электроды и контакты один за другим. – Не начинай высказывать свое превосходство. Это ведь отвратительная черта человеческого заблуждения, о которой тебе надо забыть.