Перед тем как появиться в «Сплендиде», я успел позавтракать и принять душ. Автобус «шаттл», набитый туристами, отправлялся на экскурсию по руинам аборигенов. Те, кто в них жил, сгинули сотни тысяч лет назад. Руины представляли из себя унылое нагромождение приземистых базальтовых строений без окон. Я как-то ездил на такую экскурсию, и эти три часа показались мне самыми скучными в моей жизни. К своему удивлению, я увидел в автобусе Миллара. Он даже помахал мне рукой, когда автобус стартовал. Ну и нервы у этого выродка. Он же знал,что я за ним зайду. Пришлось расположиться в фойе и подождать его. Не хотелось, чтобы его заманили на следующее туристическое увеселение, сулящее весьма сомнительное удовольствие. У землян — даже у богатых — внимание рассеянное, как у детишек.

В фойе меня заприметила рысь. Ненавижу животных с искусственно выращенным интеллектом. Она подошла ко мне на мягких лапах и спросила: «Вы слышали анекдот о трех священниках, игравших в гольф?»

Я понял, что меня ожидают еще одни скучнейшие три часа в жизни.

Я отловил Миллара, когда он вылезал из автобуса. Миллар ненадолго поднялся к себе в номер, а потом я потащил его в фальшивую букмекерскую контору.

— Вам доводилось осматривать руины? — спросил он.

— Бывал однажды. Ничего особенного.

— Ваше воображение не поражал тот факт, что эти руины намного старше человечества?

— Не очень. Большинство скал на любой планете старше человечества. Не вижу ничего поразительного в возрасте.

— Старые вещи таят много загадок. Они исподволь рассказывают о многом. Так, посетив руины пирамид, вы можете много узнать о человечестве.

— Ну, может быть, если мне случится разбогатеть, я и на это потрачусь.

— Наверное, мы за этим и направляемся, да? Куда вы меня ведете?

— Я веду вас в сирианскую букмекерскую контору. Много не разговаривайте, ставки делайте небольшие, а главное — наблюдайте. Помните, вы просто богатый турист, изучающий трущобы.

— Но я и есть богатый турист, изучающий трущобы.

В зале все и вся находилось в беспрестанном движении. Деньги и билеты перелетали через стойку.

За стойкой орудовали Высокая Задница и ее сын Джоэль. Еще человек двадцать покупали билеты и следили за соревнованиями на больших экранах. Одновременно шло не меньше двух гонок.

Гонки транслировались со второй планеты в нашей системе, носящей название Ссслрдсст’т, — болотистого мира, контролируемого сирианцами. Гонки псевдодельфинов по реке, изобилующей псевдохищниками, стали любимым развлечением сирианцев. Впрочем, гигантские крабы способны ставить на что угодно.

Миллар сделал несколько небольших ставок. Проиграл.

Но Стив Хсиао выиграл много. Получил прибыль восемь к одному. Все хлопали его по спине.

Я кивнул на дверь, и Миллар последовал за мной к выходу. Мы шли несколько кварталов молча, затем он спросил:

— Каковы наши планы?

И я понял, что зацепил его.

— Как вы могли слышать, наши войска недавно захватили кое-какое белатринское коммуникационное оборудование.

— Слухи ходят.

— Так вот, один из солдат, участвовавших в операции, недавно «вышел в отставку» на Новый Марс. Зовут его Джоко. Когда он сюда прибыл, он был совсем сдвинутый — слышал голоса. И мы его по возможности избегали. Ну, знаете, как это бывает?

Миллар кивнул. Человек космоса…

— Он начал покупать всякий технический лом — обугленные сирианские навигационные установки, шахтные лазеры, всякую всячину. Ну, каждый и кинулся со своим барахлом нажиться за счет бедного дурачка. Каюсь, я сам продал ему сломанный кухонный таймер. Но совесть меня кольнула, и я его спросил, что он делает, а он сказал, что делает установку для просмотра гонок. Я решил, что лучше будет притвориться, будто я что-то вижу на перегоревшем мониторе. Ну, пошел я за ним и посмотрел гонки. Это была не прямая трансляция с трехминутной задержкой со Ссслрдсст’та, вроде той, что мы смотрели в конторе. Это были гонки, которые должны были начаться черездва часа.

— Тахионный приемник, — сказал Миллар.

— Предположительно, белатринский флот получает сообщения из будущего, и мой искалеченный дружок на свой безумный лад проник в их тайну. Я рысью помчался в контору и превратил свои три кредита в три тысячи.

— Но если это случилось несколько недель назад, то почему вы сегодня опять на нуле?

— Когда я вернулся к Джоко, оказалось, что в его тахионном приемнике расплавилось несколько деталей. На ремонт ушли все мои денежки, и еще не хватило. Вот я и хотел взять Эмбоя в долю.

— Вчерашнего пьяницу?

— Теперь-то я понимаю, что это не лучшее решение. Кроме того, он вроде меня, совсем пустой. Мы сидим на богатейшей золотой жиле в галактике и не можем даже купить себе лопаты.

— А какую долю получит поставщик лопат?

— Я обеспечиваю связи, вы делаете ставки, мы делим выручку фифти-фифти.

— Фифти-фифти звучит не слишком привлекательно. Мне больше подойдет восемьдесят к двадцати.

— Послушай, парень, ты не смог бы извлечь из этого дела прибыль, не будь меня. Я не только обеспечу тебя информацией, но и заткну твою жирную земную задницу на ближайший корабль, отходящий отсюда. Оставаться здесь после того, как ты сорвешь банк, может оказаться вредно для здоровья. Фифти-фифти, — сказал я.

— Семьдесят к тридцати, — сказал он.

— Шестьдесят к сорока, — сказал я.

— По рукам. Пойдем посмотрим твое чудо техники.

— Завтра. Мне нужно осторожно подъехать к Джоко. На войне его здорово тряхнуло — мы к нему вот так запросто не ходим. Завтра будет малая гонка, так что ты можешь проверить установку. Большая гонка ожидается послезавтра. Тогда-то ты и получишь свое. Мы разделимся, и ты отчалишь с планеты очень богатым человеком.

— Очень богатым человеком, — повторил он.

Я вышел из отеля и, убедившись, что он за мной не следит, отправился в квартиру Эмбоя. Тот должен был построить штуковину, то есть нацепить на обычный монитор столько всяких чудных приспособлений и примочек, сколько на него поместится.

Когда я вошел, квартирная хозяйка Эмбоя вручила мне конверт.

— Он уехал утром. Это для вас.

В записке говорилось:

Дорогой Корки!

У меня дурное предчувствие насчет этого дела. У видимся позже.

Эмбой.

Сукин сын. Теперь мне придется провести еще одну бессонную ночь, сооружая штуковину.

Я прочитал мантру, подзаряжающую адреналиновые железы. Если придется еще некоторое время поддерживать такой же уровень стресса, то всю заработанную наличность мне суждено истратить на новое тело.

Дурное предчувствие. Боже!Эмбой всегда был ненадежным. Я поблагодарил хозяйку и поспешил домой сооружать штуковину.

Мне пришлось раскурочить все мои немногочисленные бытовые приборы и даже кое-что из встроенного оборудования. Я подсоединил то к этому, здесь и там натыкал лампочек, подключил старинный голографический шахматный автомат к прибору для выращивания йогуртной культуры. Я вмазал туда шаманскую статуэтку с Беми III и миниатюрного обучающего робота с Гебо II. Я работал в состоянии, близком к трансу.

Наверное, недосып разбудил во мне скрытые до той поры эстетические импульсы. На рассвете моя странная псевдоустановка выглядела как надо.

Я позвонил Эду Париварто. Он должен был сыграть роль Джоко. Миллар мог запомнить его в баре, но это было неважно. Миллару все равно предстояло улететь вместе со своей тургруппой. Корабли, курсировавшие по нашей системе, отходили ежедневно, но лайнеры, направлявшиеся к земной метрополии, стартовали раз в месяц. Это помогало объегоривать баранов без последствий.

Я зашел за Милларом вскоре после ленча и постарался напустить как можно больше тумана. По дороге к моей квартире я заставлял его озираться через плечо, обшаривать одежду в поисках микродонов, говорить шепотом. Словом, он был готов к встрече со старцем в пещере.

Эд, сидящий в позе лотоса среди мерцающих огней и неясного жужжания, производил сильное впечатление. Я даже забеспокоился, не слишком ли он узнаваем в созданном мной антураже. Когда Миллар вошел в комнату, я в первый и последний раз увидел на его лице улыбку.