Йере ознакомился с рабочими нарядами, словарный запас которых напоминал модернистскую поэзию. Покрутил в руках большой будильник, но открыть крышку не решился В этот момент в мастерскую зашел Кахилус Его лицо сияло удовлетворенностью и непринужденной радостью.

– Слушай, Суомалайнен, мне надо отлучиться по делам в город. Вы вместе с девушкой займитесь делами магазина. Я очень уважаю честность. И, как я уже сказал, десятку за час.

– За сверхурочные та же плата, – добавил Йере.

– Совершенно справедливо. Но сегодня у нас сверхурочных работ не предвидится. Люди сейчас часов не ремонтируют Они несут их в ломбарды или выбрасывают Но это не наше дело. Мне пора уже отправляться.

И Кахилус двинулся в путь. Йере облегченно вздохнул, ибо первый рабочий час прошел благополучно.

Он заработал десять марок тем, что не отрываясь смотрел на циферблат будильника и похлопывал рукой по его круглому корпусу, который покоился на четырех чахлых ножках. Он вспоминал часовых дел мастера Руссо, ставшего великим писателем. Может, самому Йере повезет и он превратится в великого часовщика? Чем дальше думал он о Руссо, тем естественнее казался ему выбор новой профессии. Во времена Руссо представители сословных и ремесленных общин носили бороды. У шкиперов, у ученых, у офицеров и у часовщиков были свои профессиональные типы бород. Только католические попы да актеры ходили бритыми, как и сам Руссо, который, с одной стороны, был светским проповедником, с другой – актером. Не борода, а роль создавала личность. Руссо был писателем и ученым-самоучкой, а каков станет самоучка-часовщик? Йере задавался этим вопросом, но ответа на него не получил. Мысли улеглись подобно монахам во время мессы, и в голове зазвучала грустная мелодия: ой, скорее бы вечер…

Второй час работы прошел также в просвещенном обществе: философ Руссо и отданный в починку будильник продолжали обмениваться мыслями. Но тут наконец в беседу трех громко вмешался четвертый голос, принадлежавший продавщице магазина. Она заскочила в мастерскую поприветствовать нового помощника в лучах своей сексапильности. Йере испуганно вздрогнул, схватился за ручку завода часов и с видом специалиста стал поглаживать будильник. Девушка посмотрела на искусного мастера, полюбовалась его спокойным стилем и воркующим голосом произнесла:

– Сколько стоит этот ремонт?

И, протянув Йере наручные часы величиной с орех, начала тихонько мурлыкать песенку. Йере взглянул на часы, попытался открыть крышку и тихо ответил:

– Может, зайдете попозже?

– Клиент ждет. Он хочет узнать цену, перед тем как отдать их в ремонт.

– Видимо, надо поставить новую пружину. И, пожалуй, стоит почистить их.

– Ну так что мне ему сказать? Сколько стоит ремонт?

– Милая девушка, – сухо усмехнулся Йере, – я пока еще не знаком с ценами этого заведения. Сто марок много?

– Безусловно. В них надо только вставить стекло.

– Да, да, – с готовностью подтвердил Йере. – Значит, чистить и смазывать их не надо?

Он посмотрел на часики и обнаружил, что у них отсутствует стекло. Потрогал стрелки, послушал ход часов и протянул их обратно продавщице.

– Назначьте цену сами… такую… умеренную.

– А этот будильник? Он будет исправлен сегодня? Заказчик недавно снова приходил и спрашивал.

– Да, к вечеру он будет готов.

Йере углубился в работу. Он понимал, что молчание для него сейчас золото. Мысли преобразовались в действия, и их заменила бурная деятельность. Уходя, девушка бросила восхищенный взгляд на исключительно молчаливого часовых дел мастера, одной из добродетелей которого было усердие в работе. Как только Йере остался один, его тут же охватило непонятное беспокойство, и он с еще большим страхом стал ожидать прихода вечера. Кончиками пальцев он гладил часы. После долгого раздумья Йере приоткрыл заднюю крышку будильника и в образовавшуюся щель сильно подул на таинственный механизм. И сделал ценное открытие: из щели показалась тонкая шпилька для волос. Он ее вытащил и обнаружил, что механизм часов начал ритмично тикать. Йере завернул крышку, взял вылеченного пациента под мышку, выскочил в торговую половину и, обращаясь к продавщице, восторженно воскликнул:

– Они пошли! Ходят, идут!

Однако радость его оказалась позорно краткой. Девушка скромно сообщила, что неисправность вовсе не в механизме хода, а в звонке, который работает ненадежно, если его не подпереть какой-нибудь пружинкой. В случае крайней необходимости можно воспользоваться шпилькой для волос. Так, во всяком случае, объяснил клиент.

Уверовать в свои силы Йере сейчас не помешала бы поддержка философа Ахопалтио. Он вернулся в мастерскую и вспомнил когда-то прочитанную премудрость: человек должен получить разрядку, заплакав или же рассмеявшись. А он снял свое напряжение, глубоко вздохнув. Только сейчас Йере смог по-настоящему оценить Руссо и воздать ему должное. Познать будильник значило бы познать человека, но познать человека?.. Ах, это еще не значило познать будильник.

Йере уселся за рабочий стол и стал слушать тихое тиканье часов своей совести. Почему он не стал рассыльным или помощником отливщика шрифта? Он видел перед собой две другие возможности обрести экономическую независимость: влиться в ряды пострадавших от кризиса или же написать поэтическое произведение на религиозную тему.

В невозвратное прошлое кануло уже четыре часа и пошел пятый. Йере больше не осмеливался открывать крышку часов. Их механизм пугал его. Он был гораздо сложней и запутаннее декларации о налогах. В этот момент со стороны магазина послышался громкий разговор. Кахилус вернулся из города, видимо, в приподнятом настроении. Внезапно голоса стихли. Кахилус и продавщица стали разговаривать шепотом, и Йере догадался о причине. Он быстро схватил молоток и принялся стучать им по металлической обшивке стола. Это были абсолютно бессмысленные действия, ничего общего не имеющие с профессией часовщика.

Яростный стук молотка заставил Кахилуса влететь в мастерскую. Йере отбросил молоток и начал копаться в несчастном будильнике.

– Что здесь за дьявольский гром? – удивился Кахилус. – В часовой мастерской такого грохота не бывает.

Йере хохотнул пересохшим ртом:

– Между делом подправил стол. Он сильно хромал на одну ногу…

– Вот как! Нюлунд, видимо, повредил его. Этот мужик был способен только скандалить.

Кахилус осмотрел стол и дохнул в ноздри Йере приятным ароматом коньяка. Хозяин мастерской наверняка читал рекомендации шведского профессора Мальмстена об охране здоровья: если бы люди знали, сколь полезен для здоровья коньяк, они напивались бы вусмерть.

– Смотрится хорошо, – констатировал Кахилус. – Ну, а сейчас вам следовало бы пойти и немного поесть. Нейти рассказывала мне, что вы работали не покладая рук.

Кахилус высказывался притчами, подобно пророку, и добродушно посмеивался. Йере растерялся, предложение Кахилуса последовало так неожиданно, что Йере даже не успел почувствовать угрызений совести.

– Да, действительно надо бы подкрепиться, но только… только…

– Карман пуст? – помог ему работодатель.

– Совершенно… случайно... Кахилус вытащил бумажник.

– Сотни достаточно?

– Даже многовато. Я ведь проработал всего пять часов.

– Знаю. Ну вот держите.

– Это, безусловно, много…

– Берите, берите. Обычно я авансов не даю, но поскольку вы производите впечатление весьма знающего человека да и нейти сказала, что работа шла хорошо…

Несмотря на возражения Йере, Кахилус вложил в ладонь своего помощника банкноту в сто марок. Йере схватил шляпу и трость. Кланяясь и рассыпаясь в благодарностях, он направился к выходу. Как только его подошвы коснулись тротуара, он почувствовал непреодолимое желание петь. Секунду он постоял возле двери часового заведения и поверил в провидение. Но, обнаружив, что находится слишком близко от опасной зоны, Йере быстро отбежал подальше. Вскочил в трамвай, сжав в кулаке сотню, и перекрестился. Спасибо тебе, умный и талантливый Руссо! Если бы я не читал твоей биографии, никогда бы не попытался быть часовщиком!