– Гляньте…

Договорить он не успел. Откуда-то сверху раздался хлопок, что-то черно-зеленое обвилось вокруг шеи Куска и резко рвануло вверх. Руки Куска дернулись к шее, но тут же безвольно обмякли, брякнул о бетон выпущенный пулемет. Все случилось так быстро, что никто и сообразить ничего сразу не успел, но потом Артем, спохватившись, метнулся к двери и выпустил весь рожок наугад вверх, в темноту, стремясь лишь не задеть пулеметчика, тело которого кто-то тащил вверх, с натугой переваливая тяжелое тело через ступеньки. В луче подствольного фонаря мелькнула уже знакомая угловатая тень, какая-то длинная веревка тянулась от нее к шее Куска. Пули ударили по фигуре морфа, и веревка обмякла, кольцом упала на ступеньки лестницы. А сам морф, пошатываясь, побежал куда-то еще выше, где луч фонаря уже не пробивал темноту. При этом движения его напоминали уже не быстрого и ловкого хищника, а… да, точно: скорее шустера, нежели морфа. Ей-богу, шустер!

– Старый, посмотри его! Артем, Сикока – за мной! – крикнул над ухом Крысолов и метнулся мимо Артема вверх по лестнице, перепрыгнув тело хрипящего Куска. Приложив к глазу ночной прицел, он быстро взбежал вверх по лестнице. Артем и Сикока держались следом за ним, отставая на шаг. Не добежав немного до лестничной площадки, Крысолов внезапно остановился… так что Артем едва не налетел на него. Слава богу, что не выстрелил еще в спину командиру. На ступеньках лежало тело человека в камуфляже – по-видимому, морф тащил его вверх, куда-то к себе в нору, – да, видно, не успел. А может, специально тут бросил, типа приманки – Кусок вон и купился на нее… Под ногой у Артема что-то хрустнуло, он поднял ногу – так и есть: очки Банана, лежавшие в кармане его куртки все то время, пока его тело тащил морф, вылетели из нее только здесь.

«Тело!!!» – мысль, молнией мелькнувшая в голове Артема холодом пробила по рукам и даже куда-то в позвоночник отдалась. Банан ведь трупак теперь! Он уже был готов выпалить в неподвижно лежащего Банана, когда до него дошло, что если бы Банан действительно зомбаком стал, то уже наверняка кого-нибудь ухватил бы – не Крысолова, так того же Артема. Так, значит, если не торопится хватать и даже вставать, что же… живой он? Без сознания только? Присевший рядом с бойцом Крысолов осторожно приложил три пальца к шее ничком лежащего товарища, не снимая тем не менее пальца со спускового крючка и приставив ствол автомата к его голове.

– Живой… – подтвердил он догадку Артема. – Я сейчас… – Не договорив, он бросился на лестничную площадку, где стояла распахнутой сестра-близнец той двери, что была внизу лестницы, и одним пинком захлопнул ее, предварительно полоснув за нее длинной очередью.

– Вот так, – удовлетворенно буркнул он, вернувшись к лежащему Банану. – Хватит нам уже сюрпризов.

Перевернув Банана на спину, он помрачнел. Лицо того было темным, особенно в не слишком ярком свете фонарей, а из горла потянулся долгий скребущий хрип, так что Крысолов поспешно схватил Банан обеими руками за углы челюстей, как-то по-хитрому выдвинув ее вперед и вверх, так что даже зубы у того скрежетнули. Хрип прекратился, и Банан задышал ощутимо легче. Снизу послышались шаркающие звуки, и Артем напрягся, приготовившись к тому, что кто-то появится снизу – Старый, Кусок?

– Не стреляй, – раздался снизу голос, и Артем облегченно увидел, что по лестнице действительно идут Старый и Кусок, но явно живые, не зомбанутые. Кусок опирался рукой о шею Старого, а тот, в свою очередь, тоже поддерживал его, сгибаясь под тяжестью массивного тела пулеметчика.

– Фу, блин, уродился ты, здоровый, – утомленно выдохнул он.

Артем сбежал вниз, перехватил пулемет Куска, который тот крепко стискивал свободной рукой, и тот благодарно взглянул на него.

– Садимся, – выдохнул Старый. – Что у вас тут?

– Банан в коме, – мрачно процедил Крысолов. – Кусок, как ты?

– Нормально, – просипел пулеметчик, прислонившись спиной к сырой стене подвала, и зашелся в сухом кашле. Артем посмотрел на пулемет, но Кусок потянулся к нему рукой, и он без споров отдал оружие.

Старый подошел к склонившемуся над Бананом Крысолову и тоже стал рядом на колени.

– Зрачки широкие, и вон – странгуляционная борозда какая. Ну-ка. – Он сильно сдавил ногтевую фалангу указательного пальца Банана. Тот слабо дернул пальцем.

– Ну хоть какая реакция есть. Так, один балл – за глаза, он их не открывает, речь – даже не стонет, еще один, слабая реакция на боль – два балла. Итого – четыре балла по шкале Глазго…

– И что? – нетерпеливо спросил Крысолов. – Оклемается он?

Старый поморщился:

– Сейчас речь о том, чтобы он в живых остался. Его быстрее надо на кислород сажать, желательно – на аппарат. Без этого вряд ли он вообще выживет.

– А борозда у него откуда, кстати? И чем она Куска ухватила? Морф – ковбой, метатель лассо?

– Ну разве что за Мельником кто-то из Штатов приплыл. Кусок, как она тебя?

– Не помню я ни хрена, – помотал головой Кусок, – только – резкая боль в горле, в голове – и все, очнулся, лишь когда меня Старый по морде лупить стал. Между прочим, больно.

Артем слушал вполуха все эти разговоры. И вполглаза следил за тем, что там делают Крысолов и Старый над телом Банана. В основном он наблюдал за нижним пролетом лестницы – и все равно едва не пропустил момента, когда из темноты резко выпрыгнул здоровенный морф, приземлившись ступеньки на четыре ниже того места, где сидел Кусок. Судя по камуфляжу, это также был кто-то из команды Самопала – может, даже он сам. Хищно оскалив широкий рот, он потянулся к Куску своими лапами, норовя, по-видимому, сдернуть того вниз. Сам Кусок, наверное, еще толком не пришел в себя, потому что только тупо смотрел на тянущиеся к нему лапы, даже не делая попыток поднять пулемет. Артем опять промазал – в упор, можно считать, промазал! Только то и спасло, что морф на самый край ступенек приземлился, так что неустойчивым был, вот и свалился вниз, когда Артем ему в плечо саданул. А может, и сам спрыгнул, а потом кубарем вниз скатился, увидев, что здесь – не полоса. Короче, в любом случае лох он…

– Спасибо, я что-то совсем туплю, – просипел Кусок. – Ну-ка… – Он перехватил пулемет поудобнее и тоже приготовился стрелять, но теперь внизу было тихо.

– Ну что делать будем, охотнички? – спросил Крысолов, наконец повернувшийся на шум.

Команда молчала. Слышен был только звук дыхания: сопящего – Артема, свистящего – Куска, хрипящего – Банана. – Значит, вот такая у нас ситуевина: его надо срочно в больницу, – кивнул он на Банана. – Старый говорит, что шанс у него есть. Но надо очень быстро, а то кора отлетит (какая кора, подумал Артем, здесь же и деревьев нет). Как пойдем?

– Вперед нельзя, – подал голос Сикока, – эта сволочь нас порвет, тем более с раненым Бананом на руках.

– Так внизу тоже порвут – отозвался Старый, – морф, что снизу прыгнул, – знатный такой. Ядреный…

– Из меня сейчас боец никакой, – мрачно сказал Кусок, – все перед глазами плывет, отдышаться не могу, если что – я вам скорее в спину пальну, нежели в морфа попаду.

– И хорошо, если он там один, – подытожил Крысолов, – а может, и больше их. Если разом прыгнут на развилке – не отобьемся, кого-то да зацепят. А у нас руки будут заняты, как минимум у двоих: стрелять толком не сможем. Вот, блин, попали: и так дерьмо, и так…

Артем решился:

– Я когда стрелял по нему – ну когда он Куска поймал, – так видел, в конце, что зацепило его как-то… – Он замолчал.

– Как зацепило? – недоверчиво спросил Сикока. – Ногу, что ли, повредил?

– Да нет, ноги у него в порядке. Только… – Артем быстро пересказал ту картину, что он увидел на секунду в свете подствольного фонаря.

– Непонятно, – покрутил головой Сикока, – морфа ж ранить нельзя. А тебе не померещилось?

Артем хотел было вспыхнуть, но, вспомнив свои многочисленные косяки за этот день, виновато пожал плечами:

– Не знаю, показалось мне так…

– Если он действительно «раненый» – хрен его знает как, но пусть, – тогда появляется шанс пройти поверху. И кроме всего прочего, задачи по уничтожению морфа с нас никто не снимал, – напомнил Крысолов. – Если мы выйдем с завода, не пристрелив его, у дирекции есть все основания считать контракт невыполненным. Могут и назад уплаченное потребовать. Получится тогда, что и Банана зря уложили, и денег не добыли, и, – он посмотрел на Артема, – деревне его тоже кранты.