На какой-то краткий жуткий миг ей показалось, что она заблудилась в темноте, но скоро перед ней выросло знакомое здание с башенкой. Отсюда до дома Дахатана оставалось совсем недолго.

Деянире пришлось стучать в дверь и будить мастера: тот заперся и нипочем не желал просыпаться. Наконец он с ворчанием отодвинул засов.

— Ты ведь была на пирушке подмастерьев! — с упреком произнес он, созерцая бледное пятно во мраке ночи — Деяниру. — Зачем ты вернулась?

— Я привыкла спать в своей постели, — отрезала девушка, проникая в дом. — Не надо толкать меня в объятия порока. Это абсолютно излишне… К тому же завтра утром у меня много дел. Я должна подготовиться.

С этими словами она нетвердой походкой направилась в кухню. Мастер не стал вникать в подробности похождений своего подмастерья и просто вернулся в спальню. Он слышал, как Деянира гремит котлами, как она что-то ест на кухне, потом пьет воду, роняя то ковшик, то кружку. Наконец девушка угомонилась.

Она проснулась с первыми лучами солнца и в первую секунду страшно перепугалась: она не узнала место, где ее застал сон. Постепенно дурман рассеялся. Она в доме Дахатана, в Гоэбихоне. Отлично. Утро уже наступило, пора действовать.

Мастер, конечно, еще спит. И потом будет ворчать, что ему вчера помешали вкушать заслуженный отдых, что вломились среди ночи, что трапезничали на кухне в неурочный час. Что уничтожили гору припасов, которых в противном случае хватило бы еще на пару дней. Деянира фыркнула. Она уже приучила себя не обращать внимания на все эти бессмысленные стенания.

Неужели это она, девочка Дианочка, которая, как цветочек, увядала от каждого резкого слова? Сейчас даже странно представить себе, что такое возможно. Служанка С Перчатками, подмастерье гильдии гобеленщиков, Деянира за словом в карман не полезет и глазом не моргнет, если как-нибудь обозвать ее самое.

Ха! В самом деле, пора действовать. Она сунула за щеку кусок колбасы, на ходу хлебнула холодной воды и вытащила из корзины узелок с солдатской одеждой, в которой прибыла в Гоэбихон.

Вахар был торговцем, а значит, человеком, ко многому привычным. Он перевозил вещи из замка в замок, из города в деревню, он знал все дороги Истинного Мира и умел выбрать наилучшую в зависимости от того, что происходило вокруг. Он улавливал малейшую опасность, у него было чутье на перемены к худшему и к лучшему. Трудно удивить такого человека.

И все же он здорово удивился, заметив на своем пути мальчика. Нет, скорее, юношу лет пятнадцати, как решил торговец, вглядевшись как следует в фигурку, выросшую перед мордой его лошади словно бы ниоткуда.

Телега остановилась. Разбойников в этой местности отродясь не водилось. Башни и ворота Гоэбихона были отсюда уже хорошо видны. Никакая шайка не станет орудовать прямо под стенами города, разве что совсем уж отчаянные головы. Да нет, невозможно, решил в конце концов торговец. Стражи из города доскачут на помощь жертве нападения за считаные минуты. Глупости. Нет здесь никаких грабителей. Нет и быть не может.

Все эти соображения пронеслись в голове Вахара с быстротой молнии. Ему даже не пришлось бороться с гримасой ужаса: он попросту не успел ее скорчить. Вместо этого Вахар улыбнулся.

— Чем могу служить, молодой человек?

Юноша ответил звонким голосом:

— Ты хорошо мне послужишь, если пойдешь со мной.

Вахар засмеялся.

— Но я вовсе не намеревался служить тебе. Я спросил из вежливости.

— Если твоя вежливость пуста, то какой в ней прок? — осведомился юноша. — Будет куда лучше, если ты наполнишь ее содержанием.

— Почему? — в упор спросил торговец.

— Может быть, потому, что я предлагаю тебе лучшую цену за ярко-синюю пряжу, — сказал юноша.

— Ты просишь, чтобы я нарушил слово, которое дал другому человеку, — заметил торговец.

— А ты давал ему слово не продавать синие нитки никому, кроме него самого? — поинтересовался юноша. — Или же просто обещал привезти ему товар? Не отвечай сразу, просто хорошенько вспомни ваш разговор. Если ты ответишь мне сейчас без ошибки, твоя жизнь не оборвется.

— Ты мне угрожаешь? — засмеялся торговец.

— Нет, — засмеялся и юноша, и веселость торговца куда-то сразу улетучилась.

— Кто ты такой? — спросил Вахар.

— А что? — удивился юноша. — Тебя во мне что-то настораживает? Может быть, у меня отталкивающая внешность? Или бородавка на носу?

— Ты меня пугаешь, — признался Вахар. — Есть в тебе нечто противоестественное.

— Что, например? — настаивал юноша.

— Ты слишком молод, — Вахар сказал первое, что пришло ему в голову.

— Ну да? — Парень хмыкнул. — Слишком молод для чего?

— Для подобных разговоров.

— Может быть, я все же не настолько молод, — предположил юноша. — Такое тебе не приходило в голову?

— У тебя даже борода не растет! — воскликнул торговец. — Ты… эльф?

— Или женщина, — добавил юноша, смеясь во все горло.

— Или женщина… — Торговец вгляделся в собеседника и обмер. Вместо легкомысленного юнца, вздумавшего отобрать выгодный заказ у конкурента, он внезапно увидел молодую женщину. Гораздо старше предполагаемого юнца. Гораздо опытнее. По-женски беспощадную. С холодными глазами и очень, очень холодным сердцем.

— Ты все еще не хочешь говорить со мной об этом заказе? — осведомилась она.

Не желая встречаться с ней глазами, Вахар кивнул на телегу.

— Садись рядом, потолкуем спокойно. Так чего ты добиваешься?

— Просто продай мне ярко-синие нитки, — сказала девушка. — Давай, не ломайся. Ты ведь не девственница на рынке невест, так что кривляться попусту?

— Меня ждут в городе, — торговец предпринял последнюю попытку отбиться. — Послушай, ты заставляешь меня предать моего клиента. Тебе не кажется, что твое поведение… Ну, дурно. Дурное поведение.

— Можно подумать, речь идет о жизни и смерти, — фыркнула она. — Всего лишь синие нитки. Невелико предательство! Я — лучший клиент, чем он, кем бы он ни был.

— Для чего тебе вдруг потребовались синие нитки?

— А для чего они тому твоему клиенту? Тому, который хуже меня? Для работы! — Она рассмеялась.

— Я прежде не встречал тебя в Гоэбихоне.

— Я новенькая, — сообщила Деянира.

— Значит, ты все-таки женщина.

— Это мне было известно лет с полутора, если не раньше. Ты опоздал со своей новостью.

— Это новость для меня, — возразил он.

— Надеюсь, ты успел ее переварить.

— Чего ты хочешь?

— Синие нитки.

— И больше ничего?

— Отдай мне их, — сказала Деянира. — Видишь эту одежду?

— Вижу. Плохо пошита.

— Да я не о том, — она сморщила нос. — Это не одежда для парня из городка. Это одежда парня из замка. Понимаешь, к чему я клоню?

— Ты… на самом деле солдат? — торговец все повидал и ничему не удивлялся. Иногда ему становилось страшно, но и в этом не было абсолютно ничего нового.

— Ты ведь уже встречал женщин-солдат, не так ли? — настаивала Деянира. — И знаешь, на что мы, женщины-солдаты, бываем способны? Поверь, мне не хотелось бы демонстрировать тебе эту сторону моей натуры… Ну так отдай мне по-хорошему то, что привез в Гоэбихон. Я ведь не отбираю у тебя твой товар и ничего не требую для себя даром. У меня за пазухой спрятаны двадцать голов.

Разговаривая, они объехали Гоэбихон вокруг.

— Тебе не придется оплачивать выезд из города, — прибавила Деянира. — Мое предложение очень щедрое.

— Я ведь могу убить тебя, — сказал торговец. — Я вооружен, знаешь.

— А, убить меня и отобрать двадцать голов!.. — почему-то обрадовалась Деянира. — Но ведь до сих пор ты этого не сделал, правда? И все потому, что я сбила тебя с толку. Ты даже не знаешь, чего от меня ожидать. Забери деньги и отдай товар. Не пытайся понять меня.

Вахар не был слабовольным человеком. Не был он и трусом. Но он отдал синие нитки Деянире, забрал двадцать голов, даже не пересчитав деньги, и чувствовал себя вполне счастливым, уехал прочь от Гоэбихона. Краем глаза он наблюдал за пареньком, который вприпрыжку возвращался к воротам. Идиллическое утро, голубое небо, ласковое солнышко, хорошенький, как игрушечка, город… Мда.