— Ты сошел с ума? Скоро проснется Марета, что я ей скажу?

Я зевнул, поймал ее и прижал к себе.

— Знаешь, я надеюсь, что она будет видеть меня лежащим по утрам в постели с тобой ближайшие пятнадцать лет, поэтому она может начать прямо сегодня.

— Сегодня я не готова. Пусть она привыкнет к тебе.

Ася приподнялась на локте и спросила:

— А почему только пятнадцать лет?

Я расхохотался.

— Дурочка, потому, что потом она выйдет замуж и ей будет дело только до того мужчины, что будет лежать в ее собственной постели.

В общем, сразу выставить меня у нее не получилось. Потом я вспомнил, что должен встретить преподавателя психологии и сам умчался, поцеловав ее напоследок.

Глава 11. Ася Котельникова.

Завтрак мы с Маретой благополучно проспали. Когда мы поднялись, солнце светило так, что плиты балкона были горячими. Я вышла босиком, Марета пристроилась рядом в топике и шортах и жмурилась на солнце.

Вскоре появился преувеличенно деятельный Николай. Он шумно ввалился в комнату и возмутился:

— Сони несчастные, проспите все царство небесное! Собирайтесь, поедем смотреть дельфинов, сейчас за нами заедут Алексей и Лина.

Марета радостно забегала по комнатам. Николай вышел ко мне и спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

Я подумала и честно ответила:

— Отлично.

Он хмыкнул, достал из кармана сигареты и закурил.

— Вы еще не завтракали? В баре можно выпить кофе с пирожными.

Я отрицательно покачала головой:

— У Мареты режим, пирожные ей нельзя.

— Что за режим?

Я вздохнула. Нужно было рассказать раньше, просто мы так свыклись с тем, что у Мареты диабет, да и случая не представилось. Пока я рассказывала, Николай хмурился, а потом перебил меня:

— Надо было куда-нибудь съездить, сейчас что только не лечат.

Я грустно ответила:

— Поверь, мы перепробовали, что только можно. Так что учти, что я — девушка с приданым.

Он недоуменно поднял брови, и я с неохотой пояснила:

— В смысле, что чужой больной ребенок никому не нужен.

Николай сердито глянул на меня:

— Отодрать бы тебя.

Из комнаты выскочила сияющая Марета и завопила:

— Ты что, не собралась еще?!

Мы позавтракали, Марета молча съела порцию овсянки. Она знает, что часто нарушать режим ей нельзя, а вчера наш ужин был очень далек от диетического. Когда мы спустились вниз, подъехали Лина с Алексеем.

Уж не знаю, как она догадалась о новом качестве наших с Колей отношений, а только в машине она сказала мне, щекоча ухо смешливым дыханием:

— Сестры Котельниковы пошли вразнос.

Я только укоризненно посмотрела на нее.

В дельфинарии нам понравилось. После представления Марета с Николаем и Линой пошли фотографироваться с морским львом и пингвинами, а мы с Алексеем вышли и ждали их у машины.

— Линка с детства со всеми кошками и собаками возится, и Марета такая же точно.

Алексей засмеялся:

— Она тут с одной обезьянкой подружилась, ты не поверишь — связала ей теплый жилет и берет с помпоном. Сегодня хочет отвезти ей подарок, а заодно и Марету с ней познакомить. — Он ткнул пальцем и показал связку бананов на полочке заднего сидения, покачал головой:— Вот, подруге прикупила.

Наконец, все загрузились в машину, и мы отбыли. Алексей с Линой в качестве экскурсоводов провели нас пешком по центру города, потом мы купили Марете с Линой диковинных шарообразных рыб и несколько вязанок бус из крупных раковин и легкого пахучего дерева. Девочки решили сделать штору для ванной комнаты из грубого шнура с накрепленными морскими находками. Марета с подачи тетки уже три года посещает вместе с ней художественную студию, у них все очень здорово получается. Все наши знакомые и родственники уже получили от них подарки. А в прошлом году их панно в технике макраме с вплетенными кусочками смальты получило диплом на ежегодной выставке. Получилось что-то вроде плетеного витража. Единственный человек, который терпеть не может их поделки и считает все это бесполезной тратой времени — это Морозов. Даже по путевке на рождественские праздники в Австрию, которой наградили девочек, вместо Лины пришлось ехать маме.

Потом Лина потащила нас знакомиться с Аделью. Обезьянка нам с Маретой понравилась. Она стащила с головы кепку с длинным козырьком, и сразу же надела Линкин берет. В куртке с матросским воротником и берете она стала похожа на французского моряка с какой-то картины. Лина и Марета пошли с Аделью фотографироваться на качелях. И тут вдруг Алексей спросил у хозяина, куда делась большая фотография Лины с обезьяной, которая раньше стояла на витрине.

Хозяин с гордостью ответил:

— Да, очень хорошая была фотография. Я не хотел ее продавать, она очень украшала витрину. С тех пор как я ее поставил, отбою не было от желающих сфотографироваться с Аделью. Но вчера здесь был молодой человек, он предложил мне за снимок сто долларов, но я отказался. А потом подумал, что у него раньше могла быть такая обезьянка. Потом он предложил двести долларов, и я понял, что фотография ему нужна. И тогда я отдал ему ее за сто долларов, потому что я не хочу наживаться на чужом горе. Очень грустный молодой человек. А на витрину я поставлю новую фотографию, в берете Адель выглядит даже лучше, чем в кепке.

Хозяин долго благодарил Лину за обновки, потом мы распрощались и пошли в ресторан обедать. Алексей больше о фотографии не заговаривал. За столом он был молчалив. В пансионат ехать было рано, и мы решили, что Лина может показать Марете свои пляжные находки, которые надо будет добавить к новой шторе.

Около ворот дома, где жили Лина и Алексей, стояла пожилая женщина и звала умильным голосом:

— Кис-кис!

Она обратилась к Марете:

— Деточка, к вам во двор забежал мой котенок, ты не поищешь его?

Марета кивнула, забежала во двор и стала искать котенка в траве.

Неожиданно шедшая впереди меня Лина покачнулась и села прямо в траву. На мой крик Алексей влетел во двор, подхватил Лину на руки и внес в дом. Лицо ее побледнело, зубы были стиснуты. Я суетилась около нее, брызгала водой, Алексей принес из машины аптечку, и мы дали ей понюхать нашатырь. Она открыла глаза, хотела встать, но мы не дали ей подняться. Она пожаловалась, что ее укачало еще по дороге в дельфинарий, там горная дорога. Мы устроили ее на диванчике у камина, я уселась в кресло, а Алексей пристроился на полу, около линкиного дивана.

Николай спустился, чтобы закрыть машину, которую все в суете бросили на улице. Через несколько минут он поднялся в дом и встревожено спросил:

— А где Марета?

Мы спустились на улицу. Ни пожилой женщины, ни Мареты там не было. Николай подошел к группе подростков, пивших пиво около киоска на углу. Вернулся он еще более встревоженный.

— Ничего не понимаю. Они говорят, что следом за нами подъехала еще одна машина, пожилая тетка обняла Марету, и они вместе сели в машину и сразу же уехали. Ни женщину, ни машину раньше не видели. «Gelandewagen», цвет то ли темно-серый, то ли серо-синий, номер не запомнили. За рулем сидел молодой мужик. Один из ребят говорит, что похожая машина вроде бы была сегодня здесь, но к дому не подъезжала.

Я стиснула руки. Николай нахмурился:

— Давай-ка, вернемся в дом, мне с Алексеем потолковать надо.

Алексей уже шел нам навстречу. У него было такое выражение лица, что сердце у меня провалилось в пятки.

Я бросилась к Лине. От моих новостей ей лучше не стало. Она вцепилась мне в плечи и пробормотала:

— Что же, что же это такое?

Неожиданно где-то от двери зазвонил мой сотовый телефон. Я торопливо подскочила и бросилась на звонок. Эту мелодию Марета только недавно поставила на мой телефон, чтобы я знала, что звонит именно она. По входной лестнице в парадную дверь влетели Алексей и Коля.

— Марета, ты где? — закричала я. — Алло, алло!

В трубке глухо и монотонно ответили:

— Девочка у нас. Шум не поднимай, в милицию не звони. Трубку не отключай, мы свяжемся с тобой завтра, в двенадцать часов дня.