И в этот миг оттуда, из почти непроницаемой глубины ночного леса, донесся тот же замирающий, птичий вскрик, которым встретила его жена — только он был тише, приглушеннее, ибо адресовался теперь ему одному. Ни секунды не колеблясь, Юрг ринулся на голос, благословляя всех здешних и земных богов за то, что Сэнни догадалась вылететь за пределы их чертовски многолюдной и уже до безобразия захламленной долины. Он проскочил через сторожевой кораблик с двойными воротами, утонул по щиколотку в податливом, оседающем под ногами мху и с размаху врезался лбом в первое же попавшее дерево.

— Сейчас соберется вся дружина… — прошелестело из глубины леса.

Он вскинул руки и двинулся дальше на ощупь, пробираясь меж чешуйчатых стволов, оставляющих на ладонях душистые смоляные подтеки. Чуть мерцающий силуэт высветлился ему навстречу, и следующий его шаг отозвался внизу слабым потрескиванием, словно взрывались крошечные петарды. Он невольно глянул под ноги — там, загораясь красными искорками, стремительно наливались пламенем и лопались огненные бутоны, и вот уже вся полянка — лесное гнездышко для двоих — была очерчена рдеющими цветами мифического папоротника. Стойкий дурман нереальности на какой-то миг остановил его, но мерцающее видение поплыло навстречу, словно не касаясь земли, замерло в полушаге, зябко кутаясь в какое-то призрачное покрывало; он медленно опустился на колени, неощутимо для себя пьянея от коричного запаха неземных мхов и недобрым словом поминая земных эскулапов, так некстати выкачавших из мужика чуть не бочку крови это после бессонной-то ночи! Не смея коснуться жены, тоже замершей в колдовском оцепенении, он тихонечко поднял ладони, предощущая невесомость ее ночных одежд… И в тот же миг она бросилась на него — не опустилась, не упала, а именно рванулась в гибком куньем прыжке, и цепкие пальцы хищно рванули космодромную куртку. «Фу, что это на тебе?» — донеслось словно издалека, но это уже отключался слух, и от всей обитаемой Вселенной оставалось только это застывшее, словно маска, смуглое любимое лицо, по которому скользили отсветы пылающих папоротниковых пентаграмм; и последнее, что осталось в его памяти, — немигающие глаза, в глубине которых застыл страх.

…Легкий, ускользающий шорох. Юрг по-собачьи встряхнулся — никого. Он похлопал рукой по земле, отыскивая одежду или то, что от нее осталось. Прокашлялся, освобождая легкие от приторного кондитерского благоухания, к которому примешивался душок подпаленной синтетики. Собрал силы и оттолкнулся от земли, выпрямляясь — ну, Сэнни, ну, девочка моя благонравная, не ожидал от тебя! Он и сам истосковался, но чтоб так… Он пошевелил губами и почувствовал, что они словно одеревенели. Ах, вот оно что — кажется, он попытался на прощание поделиться с ней своим восторгом, но она быстро приложила палец к его губам, и их ожгло прикосновением сухого льда. Вот до какой патологической обостренности ощущений доводит затяжное воздержание. А теперь неплохо бы сориентироваться, а то ведь славная дружина глотает слюнки у накрытого стола…

Врожденный инстинкт на пару со спецподготовкой космолетчика уверенно вывели его на опушку. Отсюда было видно, как за каменной стенкой, над теплой долиной, роится облачко мошкары, подсвеченное снизу пламенем то ли костра, то ли факелов. Гул голосов и… точно — лязг оружия.

Он бросился в овальный зев привратного кораблика и почувствовал, как за его спиной тут же замыкаются чуткие к мысленному приказу стенки. Добродушные возгласы дали ему попять, что ничего страшного не происходит, еще раньше чем он выбрался из тоннеля. Действительно, все собрались вокруг расстеленной на земле необъятной скатерти, и только долговязый Харр и приземистый широкоплечий Пы прыгали друг против друга, без малейшей осторожности размахивая боевыми мечами и тем потешая почтенную публику. На появившегося командора тактично не обратили внимания как на человека, на минуточку выходившего по малой нужде. И на том спасибо. Он нога за ногу доплелся до уже облачившейся в парадный узорчатый плащ принцессы и плюхнулся на траву, моля бога, чтобы как-то сдержать блаженную ухмылку на своем командорском лице. Он не дал бы голову на отсечение, что у него получилось. Между тем безнадежно ничейному поединку пора было кончаться, и далекий от истинно рыцарского духа Харр по-Харрада решил этот вопрос по-своему: неожиданным движением выбросил вперед свою громадную, как у страуса, ногу и могучим пинком в грудь отбросил закувыркавшегося противника прямо в объятия заулюлюкавших дружинников.

— Это ты где таким подлым приемчикам обучился? — завелся было Флейж, но принцесса остановила его одним царственным жестом:

— Завтра, доблестный Фрагорелейж, ты продолжишь обучение нашего гостя как боевым искусствам, так и рыцарским канонам. Вы вместе с Эрромиоргом покажете ему мой замок, в котором он волен оставаться столько времени, сколько пожелает. А затем он сможет вернуться на родину, если только никто из вас не захочет проявить гостеприимство, которым так славен зеленый Джаспер, и пригласить его в свои владения.

Дружеский хор однозначно дал понять удачливому страннику, что приглашения уже последовали.

— Но это — чуть погодя, — остановила их принцесса. — К сожалению, повод, по которому я вас собрала, далеко не так радостен. Мы потерпели неудачу, и пашей вины в том не было… Впрочем, об этом вы все уже друг от друга слыхали. Но не все еще знают, что перед тем, как покинуть Тихри, я получила послание.

— Час от часу не легче! — невольно вырвалось у командора. — Это от кого же?

Принцессе показалось, что в голосе мужа проскользнули ревнивые нотки, но сейчас было не до мелочей.

— Отправитель предпочел остаться неизвестным. А в послании говорилось…

Она опустила ресницы, сосредоточиваясь, и, старательно выговаривая каждое слово, повторила четыре загадочные строчки, принесенные тихрианской вестницей.

— Покажи-ка оригинал! — потребовал командор, протягивая руку.

— Ты забыл, благородный эрл — на родине Харра послания приносят молвь-стрелы. Голоса они не воспроизводят.

Юрга слегка покоробила официальность ее обращения, но он тут же решил, что жена права — пирушка с самого начала превращалась в деловое совещание.

— Сибилло, — с уверенностью заключил он. — Сибилло, старый хрыч. Решил снова побаловаться предсказаниями, чтобы о нем ненароком не забыли.

— Князь Лропогирэхихауд считает, что это не так, — возразила принцесса. Шамана не было при княжеском дворе, и ему даже не сообщили о том, что мы снова вернулись на Тихри. Об этом знал крайне ограниченный круг людей.

— Прекрасно! Значит, нам нетрудно будет найти отправителя. Итак, знали стражники, окружавшие наши корабли. Отпадают в силу природной и благоприобретенной тупости. Кто еще?

— Солнцезаконники, принявшие и передавшие птицу.

— Ну эти узнали, так сказать, постфактум, когда получили в руки эту канареечку.

— Если мне позволено будет заметить, — вмешался обычно молчаливый Дуз, то это лучший способ скрыть отправителя — послать весть по кругу, чтобы она вернулась в собственные руки.

— В этом что-то есть, — согласился Юрг. — Значит, вся эта кодла жрецов остается на подозрении. Кстати, они могли о чем-то разузнать, когда в лагерь Лронга пришло сообщение о нашем появлении и он так поспешно куда-то отбыл, не прихватив с собой даже сибиллы. Кто еще?

— А еще сиробабые, — неожиданно вмешался Харр. — Они же видели вас в строфионовой степи!

— Ну это аборигены из тех мест, где мы подцепили нашего проводника, уклончиво ответил Юрг на немой вопрос моны Сэниа. — Малые со странностями, которые, по-видимому, и слыхом не слыхали об Адовых Горах, а тем более об имеющих там место событиях.

— Да, — легко согласился менестрель, — к тому же молвь-стрела не пролетела бы два леса и всю ширину дороги Аннихитры. Но вы хотели перечислить всех…

— Ты молодец, по-Харрада, и впредь не держи в уме, если имеешь что сказать, — ободрил гостя командор. — Значит, придется еще раз нанести визит Лронгу и устроить что-то вроде мозгового штурма, как это называется у нас на Земле. Пригласить мудрых — и не очень — старцев, наиболее лояльных жрецов. Я думаю, для этого достаточно нас с уже зарекомендовавшим себя Сорком. Возражений нет?