[5*] - фр. оклик

_____________________________________

VI

— Итак, сэр, вижу, что наконец-то Вы пришли в себя. Смею сказать: вам крупно повезло, что вы попали в мои руки — сказал мистер Леттсом. Затем, не в силах сдержать свою музу, хирург "Вулфа" продекламировал:

Кто хворый – к доктору идет,

Мол, доктор дело знает:

Пускает кровь, вгоняет в пот,

Кто выживет, а кто помрет.

А доктор наблюдает! [6*]

— Леттсом, это вы?

— Разумеется, это я, сэр. Кто бы еще мог быть?

— Где...? Как долго я был...?

— Сегодня восемнадцатый день сентября месяца, первого года нового столетия, хотя находятся типы, которые оспаривают данное утверждение. Вы находитесь на борту бриг-шлюпа «Вулф», которым вы как бы командуете, а сей вышеупомянутый бриг стоит на якоре подле Ширнесса, на рейд которого он был приведен заслуживающим всяческой похвалы лейтенантом Роджерсом. Я запретил свозить вас на берег в госпиталь на том основании, что вы слишком слабы для транспортировки, и вас лучше оставить здесь на моем попечении. К счастью, их светлости не придумали пока срочного задания для «Вулфа» и выдали распоряжение оставаться на якоре. Возможно, это связано с ожиданием результатов мирных переговоров…

— Мирных? — перебил его Дринкуотер. Затем, приподнявшись, переспросил: — Какое, вы сказали, сегодня число?

—Восемнадцатое сентября, сэр.

— Значит, я был…

— В лихорадочном беспамятстве в течение месяца. Хотя мистер Кью был убежден, что вы вот-вот отдадите богу душу, я все же смог помешать ему обременить беспокойством вашу жену. Короче говоря, с точки зрения внешнего мира, вы выздоравливаете от раны, полученной в рукопашной схватке. Так эвфемистически назвали дурацкую шлюпочную экспедицию, в которую вас послали высокопоставленные умы… или их назвать по-другому… хм, не обращайте внимания, сэр. Теперь вы пойдете на поправку, хотя пройдет достаточно времени, прежде чем вы снова будете с воодушевлением размахивать своей саблей.

Улыбаясь, хирург добавил:

— Хотя, если слухи о мире окажутся правдивыми, вам это не понадобится.

Дринкуотер уже не слушал хирурга. Он попытался восстановить в памяти события той ужасной ночи. Ему припомнился случившийся беспорядок, тот сильный, неизбежный снос течением, угрожающая, едва видная в темноте фигура французского офицера. Затем, когда слова Леттсома дошли до его сознания, он вспомнил Килхэмптона:

— Значит, с Джеймсом всё в порядке?

— Он в полном порядке, хотя его деревянная рука приняла несколько больше ударов, чем смогла выдержать.

— Как Трегембо?

— Невредим, как всегда.

— И я провалялся в беспамятстве целый месяц?

— Около того. Несколько раз вы приходили в себя.

— А мой рапорт? Кто писал рапорт лорду Нельсону? — с трудом усевшись на койке, спросил Дринкуотер.

— Ваш юный друг Джеймс Килхэмптон вручил капитану Конну свой рапорт, удостоверенный также Самуэлем Роджерсом. С «Медузы» известили, что их светлость весьма довольны поведением всех офицеров и нижних чинов, участвовавших в той опасной и, к сожалению, неудачной атаке. Невзирая ни на что, все действовали так, как и приличествует британским морякам, и заслуженно получили одобрение их светлости. Короче, мой дорогой сэр, это был полный провал. Ну как, вы завершили свой чертов катехизис?

Дринкуотер лёг. Он чувствовал слабость, хотя голова была уже ясна, гораздо ясней, чем была в течение длительного срока.

— Кажется, я обязан вам жизнью, мистер Леттсом.

Леттсом улыбнулся, затем произнес:

Нет ни сабли, ни штыка,

И француза не прикончить.

Моя служба – нож, игла,

Нитки, ром, вода и оцет.

— А что с плечом?

— Э… Довольно паршиво, я бы сказал. Французский офицер, которого вы накололи, тоже пронзил вас довольно успешно. Хотя подвижность самого плечевого сустава не нарушена, корако-хумеральная связка значительно повреждена. Определенная потеря силы правой руки неизбежна. Лопатка была повреждена и окружающие мускулы разорваны, но я почистил рану, извлек осколки, а затем — Леттсом пожал плечами — ваш организм сам справился с последствиями.

— Вы почти вдохновили меня на признание вашего мастерства в своем деле, мистер Леттсом — слабо улыбнулся Дринкуотер. — Я в неоплатном долгу перед вами.

Леттсом склонил голову.

— Благодарю, сэр, вы очень любезны. Надеюсь, я не буду выглядеть слишком самонадеянным, если предположу, что профессионализмом превосхожу его светлость.

— Имеете в виду Нельсона? — спросил Дринкуотер. Леттсом кивнул. — О чем речь? О неудаче?

— Не просто о неудаче, а о поражении. Можно было бы говорить о неудаче, если бы инициатором данной акции был кто-то другой. Нельсон всё еще скачет на колеснице общественной популярности, но список потерь слишком большой. Он включает в себя юного Паркера, что, полагаю, весьма печалит его светлость.

Леттсом помолчал, затем добавил с выраженным пренебрежением к тонкостям морского дела:

— Мне говорили, что почти половина всех шлюпок не добралась до места действия из-за прилива.

— Это не удивляет меня, — задумчиво произнес Дринкуотер. — Я пытался предупредить его светлость об опасностях, связанных с ночной атакой в этих водах, но… — Дринкуотер со стоном прервался, задохнулся и выругался. — Раны Христовы, клинок того парня всё еще чертовски жалит.

Леттсом склонился над ним и улыбнулся:

— Вам не следует пожимать плечами, дорогой сэр. Ведь это такой типично галльскийжест.

__________________________

[6*] – перевод Алёны «the_mockturtle».

Другой вариант перевода сделан Сэмом «sam_newberry»:

Кто заболел - идёт ко мне,

Ложится под ланцет.

В итоге - дохнет. Или - нет.

А в чём мой долг? Смотреть.

___________________________

V I I

Неделей позже бриг-шлюп Его Британского Величества «Вулф» стоял на швартовых у причала Чатамской верфи. Дринкуотер, с рукой на перевязи и анемично бледным лицом, диктовал Джеймсу Килхэмптону рапорт перед оставлением этого небольшого военного судна. Стук в дверь отвлек его от бюрократических заморочек флотской коллегии.

— Войдите! — отозвался он, ожидая увидеть Самуэля Роджерса, своего первого лейтенанта.

Невысокая худощавая личность в форме гардемарина вошла в каюту, обнажила голову и вежливо поклонилась. Юнец имел все признаки отношения к адмиральским протеже с флагманского корабля.

Килхэмптон опознал молодого человека прежде своего командира:

— Боже мой, это мистер Фицуильям! Рад нашей встрече.

Килхэмптон поднялся и стремительно протянул свою руку. Удостоверившись, что та из плоти и крови, Фицуильям, робко улыбаясь, пожал её.

— Фицуильям…? — Дринкуотер нахмурился, и Килхэмптон напомнил ему. — Боже великодушный, а я полагал, что вы погибли! — с чувством произнес он. Юнец сверкнул улыбкой и отрицательно покачал головой.

— Нет, сэр, благодаря вам я еще жив.