Оставался один лишь путь. И я отправился к центральному рынку, где во все времена существовал блошиный рынок, предлагающий своим посетителям, полный набор услуг. Потолкавшись, минут пятнадцать я, наконец, нашел двух типов торгующих телефонами.

Дальнейшее было делом техники, и срез пять минут и за вполне умеренную плату был владельцем телефона с SIM картой и действующим номером, причем на карте оставалось еще 300 рублей неизрасходованного кредита.

Я спустился на набережную и набрал по памяти номер телефона Кьяры.

– Кьяра, любимая, дорогая, как вы там?

– У нас со Стеном все хорошо, а вот как ты, Нас забросил, не звонишь, мы уже переживать начали.

– Солнышко мое, не волнуйся, здесь Россия, все не совсем просто, так что звонить буду по возможности, ты уж не сердись на меня.

– Сережа, а почему ты звонишь с телефона с таким странным номером.

– Да мой поломался.

– Сережа…

– Любимая, тут на телефоне заканчивается кредит так, что позвоню потом, ты не волнуйся только. Ну, все, люблю, целую и ужасно скучаю, – и я отключил телефон.

С сожалением, посмотрев на него, я снял аккумулятор, а потом с размаху забросил в реку. Вернувшись к базару, я зашел в специализированный вино водочный магазин и, купив три бутылки водки, после оживленного обсуждения с продавцом преимуществ различных ее сортов, поехал к Николаю.

Николая еще не было. Я лучше чувствовал себя, не стал и, решив немного подремать, ушел в спальню.

Полудрема, в которую я погрузился, изобиловала кошмарами. Один из них, когда на меня по рельсам катится огромный шар, от которого я не могу убежать, вернулся в мои сны после уж и не знаю скольких лет. Примечательно в этом кошмаре единственное – он меня преследует только когда я заболеваю и температура поднимается до сорока.

Между этими кошмарами я видел, то Николая, то бабушку, то родителей, то какую-то незнакомую женщину. Причем все это так причудливо перемешалось, что отделить действительность от игры моего воображения, я уже даже не пытался. Меня бросало, то в жар, то в холод.

Потом это все закончилось и я, наконец, заснул без всяких сновидений.

Путешествовалось легко. Лойола, привычный к походной жизни, воспринимал ночевки под открытым небом, как само собой разумеющееся. А возможность переночевать под кровом, как дар божий.

Крестьянин, пригласивший их сегодня под свой кров, благоговел перед монахами. Два года назад, совершая паломничество он заболел и был вылечен монахами в госпитале. Потому, увидев идущих монахов он зазвал их к себе. Выгнал всех своих домашних ночевать на сеновал, определив гостей на ночевку в доме. Предложил им на ужин все самое лучшее, что было в доме.

Лойола, заинтересованный таким поведением хозяина спросил его:

– Скажи, сын мой, ты нам готов отдать все. Не часто встретишь такое радушие к монахам.

– Святой отец, монахами мне была подарена жизнь, когда они выходили меня после болезни. Так неужели я не могу отдать им несколько дней моей жизни в оплату долга.

– Похвально, сын мой, но ответь мне еще на один вопрос. Я вижу у тебя повсюду книги и рукописи их даже больше, чем в иной библиотеке. Какую же ты мудрость из них черпаешь?

– Стыдно признаться, неграмотен я, но и без того скажу, не от бога книги эти. Буквы, которыми святое писание написано я то видел. Так вот в этих книгах нет таких букв, а потому использую я их на единственно тому пригодное дело – для растопки камина. И скажу, святой отец, горят они странным пламенем, совсем не таким, как поленья.

– Сын мой, не рискуй ты так, ненароком выпустишь дьявола, с которым не совладаешь. Собери их все, отнеси на ригу, а я, как только смогу пришлю монахов отвезти их туда, где они вреда принести не смогут.

– Конечно, святой отец, я все исполню, как вы велите.

Императорский двор, после долгого путешествия, казался непрекращающимся карнавалом, посреди будничной жизни.

Показав указ Папы Павла III о создании нового ордена и назначения его новым магистром, Лойола без труда добился аудиенции с императором.

Когда придворные вышли, оставив их одних, в зале приемов Лойола, откинув капюшон, и взглянул на Карла.

– Вы? Этого не может быть. Но ведь это не совместимо, вы и духовный сан. Как такое могло стать.

– В жизни порой случается неожиданные повороты. Господу же было угодно, что бы я служил ему в этой роли. Но скажите, император, могу я вспомнить о давних обещаниях.

Это случилось четверть века назад. Однако, воспоминания о случившимся были живы в обоих так, словно это произошло вчера.

Небольшой отряд, под командованием капитана Лойолы сопровождал Карла во время его встреч с королями Арагонии и Кастилии. Раздираемые внутренними противоречиями, находясь под постоянной угрозой аннексии со стороны Португалии и Франции. Испытавшие необходимость окончательного наведения порядка в недавно освобожденной от мавров Гранаде, они предпочли формально войти в империю Габсбургов отстоявшую от них настолько далеко, что ее влияние не могло ни сказаться на их укладе жизни ни внести в нее, ни каких изменений.

Обсуждение условий вхождения в империю было решено провести во время тайных сепаратных встреч. По пожеланию Карла, встречи эти должны были пройти во владениях Арагонского и Кастильского королей. Сопровождать императора, было доверено молодому капитану Лойоле с его отрядом.

Лойола, выросший в Гранаде, во времена ее освобождения от мавров, особенно остро ощущал необходимость централизации власти. Ему казалось, что только так можно добиться мирной жизни в провинциях и что присоединение возродит к новой жизни Великую Римскую империю.

Хорошо вооруженный отряд уже одним своим видом обеспечивал безопасность путешественникам и отгонял грабителей. И все же им не удалось побыть декоративным сопровождением.

Кусты с треском раздвинулись, и на дорогу ринулась толпа, плохо одетых и чем попало вооруженных грабителей. Одуревшие от своего численного превосходства они не остановились и после залпа из мушкетов, буквально снесших первый ряд, и бросились колотить ноги лошадей и всадников своими деревянными дубинами. При этом они ужасно громко орали, то ли пытаясь запугать противника, то ли подбадривали самих себя. Но бестолковость вожаков не позволила организовать нападение эффективно и атакующие мешали друг дружке, попадали друг другу под удар. Когда жертвы не дрогнули, а начали хладнокровно резать своих противников, как скот на войне, дрогнули и побежали, побросав свои дубины.

Лойола остановил своих солдат, сгоряча готовых броситься преследовать противника и вдруг заметил, что с отрядом нет Карла.

Пришпорив коня, он поскакал по дороге в обратную сторону. С дороги, он заметил поляну и кого-то на ней. Не раздумывая, он направил туда лошадь и, буквально, вылетел на поляну.

Карл стоял на коленях перед вооруженным зазубренным кухонным ножом бородачом. Меч, подвешенный на его поясе, так и не извлеченный из ножен упирался в землю и мешал Карлу сохранить равновесие. Лицо его было бледно от ужаса перед этим плохо одетым громилой с перекошенным лицом. Карл, что-то говорил по-немецки, и бандит не понимая ни слова, все же на какое-то мгновение задумался, пытаясь вслушаться.

Лойола не раздумывал и мгновенья. Направив коня через поляну, он одним движением сабли, буквально, снес голову бандита.

Отрубленная голова полетела в Карла, которого вдобавок к этому обрызгало кровью. Нервы Карла не выдержали, и он рухнул без чувств.

– И все же, я скорее ожидал вас увидеть в генеральском мундире, чем в сутане.

– Ну, если вы об этом, то я уже настолько привык к этому одеянию, что другое просто перестал замечать вовсе. Как никак почти двадцать лет я ее ношу. А что касается должности, то вы же сами читали указ Папы, так вот можно сказать, что генералом я все же стал.

– Этого вы могли добиться гораздо быстрее, а сегодня быть не только генералом, но и маршалом. Согласись, вы тогда последовать за мной.