Словно вспомнив, что у него в руках еще и альбом, Бармен положил его передо мной.

– Вы посмотрите, здесь собраны фотографии сделанные нашими соратниками. Ручаюсь, что все они реальные, ни фотомонтажа, ни подделок здесь нет. А охотники – так вот они здесь, – он обвел рукой зал, – а те, кто публикует фотографии и раздувает вокруг себя рекламную шумиху – это шарлатаны и не больше.

Я принялась перелистывать альбом. На фотографиях в нем были запечатлены создания чем-то похожие на уже знакомых мне по фотографиям из Интернета, только в отличие от тех они переливались всеми цветами радуги и оттого выглядели просто потрясающе. Фотографы запечатлели их на фоне туч, на фоне гор и просто на фоне чистого неба. Все они были завораживающе прекрасны. Я попыталась представить себе эти создания живыми и мне безудержно захотелось посмотреть на них.

– Профессор, – несколько неожиданно для себя самой произнесла я, – насколько я поняла, вам не хватает водителя для экспедиции. Так возьмите меня. У меня худо-бедно почти восьмилетний водительский стаж, что касается собственной машины – то она в ремонте и, не подумайте, исключительно по старости.

Они как-то странно переглянулись между собой.

– Вы же не представляете, во что вы ввязываетесь, – ответил Профессор.

– Ну и что, вот поучаствую и буду представлять.

– Неужели вы не верите, что они могут быть опасны?

– Вот эти симпатичные существа, весящие меньше воздуха?

– Нет, это разговор не для сегодняшнего вечера, – сказал Боцман.

Я собиралась возразить, но меня прервал голос Студента:

– И вообще шерпов можно взять, они доведут.

– Бог ты мой, ты хоть знаешь, кто такие шерпы и куда они водят? – устало вздохнул Боцман.

– Ну, пусть не шерпов, а как они там называются, – не сдавался Студент.

Итог всем спорам подвел Профессор. Он внезапно посмотрел на часы и резко засобирался.

– Друзья мои, вынужден вас покинуть, безнадежно опаздываю. Давайте, отложим все эти разговоры, – и обращаясь к Боцману, добавил: – А тебя очень попрошу проводить нашу Незнакомку домой. По-хорошему, это должен был сделать я, но какой-то коллапс времени. Ты сможешь?

– Ну, если наша гостья возражать не будет, то, конечно провожу.

Получилось так, что быстренько собравшийся Студент вышел вместе с Профессором, все объясняя и доказывая ему на ходу то ли про проводников, то ли про шерпов.

Ресторан незаметно опустел и, оставив Бармена закрывать его, мы с Боцманом вышли на улицу. От вчерашней слякоти не осталось и следа. Ночь, на удивление выдалась теплой, воздух был чист и свеж.

– Вас отвести на такси? – спросил Боцман.

– Вообще-то мне бы хотелось прогуляться пешком, – ответила я, – вот теперь я чувствую, что алкоголь в коктейлях этого кудесника все-таки был.

– Тогда позвольте предложить вам мою руку и сопровождать вас в этой прогулке.

– А вы не спешите?

– Нет, – усмехнулся Боцман, – можно сказать, что до пятницы я совершенно свободен.

Мы шли по темным пустым улицам, и мне было приятно находиться рядом с таким спутником. И ужасно хотелось, чтобы все видели, какой у меня провожатый и ужасно завидовали.

– А правда сегодня хороший вечер, – сказала я.

– Совершенно согласен, ведь даже Студенту не удалось его испортить.

– Студенту? – переспросила я.

– Да. Будь он сегодня в форме, он бы кинулся излагать свою собственную теорию скайфиш, а так как ни один из нашей компании его взглядов не разделяет, то он ее обрушивает на головы тех, кто в его присутствии проявляет хоть малейший интерес к небесным рыбкам.

– Видите ли,… – продолжил Боцман и запнулся, – видите ли,…

– А давай перейдем на ты, – предложила я. Вообще я продолжала совершать поступки, которые противоречили моему обычному поведению.

– Давай, согласился он, – Так вот, Студент уверен, что есть ни что иное, как души живущих людей и каждый из нас незримыми нитями связан со своей душой. Причем это единственное рациональное зерно в его теории. Сама же она сродни религии. Множество постулатов, не меньше табу, а в его устах каждое утверждение повторяется бесконечно. Так что начни он излагать – вечер можно считать безнадежно испорченным.

– А как он собирается охотиться на живые души, вдруг он убьет свою?

– Не знаю, я этим вопросом не озадачивался. У нас у каждого свои странности, а потому лучше все воспринимать, как оно есть, не стараясь вникнуть.

– Скажи, а почему Бармен говорил, что вся информация, какую можно найти на Интернете ничего не стоит. Ведь там есть, пожалуй, только то, что рыбки эти способны перемещаться со скоростью от трехсот до тысячи километров в час.

– Вот-вот, – засмеялся он, – в первую очередь это и есть та информация, которой нельзя верить. Любой охотник знает, что они не перемещаются с такой скоростью, просто они исчезают здесь и появляются там.

– Как это исчезают и появляются? – не поняла я.

Если бы я мог объяснить как, то наверняка был бы уже Нобелевским лауреатом. Просто они исчезают и появляются уже совсем в другом месте.

Вот уже какое-то время мы стояли возле моего подъезда, не зная как расстаться.

– Может поднимемся ко мне выпить по чашке кофе, – предложила я, – или тебе уже пора.

Он на какое-то мгновение замялся, а затем согласился. Моя рассудительность и благоразумие отказывались действовать сегодняшним вечером.

Все произошло сразу, после того как захлопнулась дверь моей квартиры.

Он был не первый мужчина в моей жизни, но я впервые встретила человека, которого буквально лихорадило от шквала эмоций. Эмоций столь сильных, что если бы я увидела их в театре, то непременно бы сказала, что актеры переигрывают.

Потом мы мокрые, словно побывавшие под тропическим ливнем лежали рядом и я водя пальцем по его широкой груди и наблюдая как от этого приходят в движение все его мышцы, пыталась разобраться в своих ощущениях.

– А знаешь, – сказала я, – это первый раз когда я оказалась в постели с человеком чье имя даже не знаю. Кстати, а почему ни кто из вас не хочет пользоваться своим именем.

– Не знаю, – он задумался, – наверно потому, что имя принадлежит совершенно другому человеку, исчезнувшему после столкновения с небесными рыбками. Насколько я знаю ни один из охотников еще не остался прежним. Неведомая сила ломает тебя перестраивая на новый лад. Эмоциональная составляющая сознания претерпевает необратимые изменения. А в результате любое чувство принимает размеры вселенского масштаба. Эмоции становятся столь сильными, что затмевают разум и рассудок.

Он посмотрел на меня и, увидев, что я не понимаю его высказываний, продолжил.

– Да пойми же, это все перемешивает в жизни, ставит с ног на голову. Ты встречаешь человека, который тебе нравится, а в минуты близости твои эмоции вызывают у тебя шок, подобный ощущениям от нестерпимой физической боли. Это как испытывать удовольствие, ковыряясь шилом в открытой ране.

Я отодвинулась и приподнявшись на локте посмотрела на него

– А я тебе нравлюсь?

– Очень и мне больше всего хотелось бы, чтобы ты выкинула из головы эту поездку. Повторяю тебе – еще ни один человек не возвращался с охоты прежним. Что не возвращались вовсе – было, а вот вернуться прежним – нет.

Я снова придвинулась к нему.

– А может быть я мазохистка в душе и мне понравится переживать такие ощущения.

– Да пойми это я тебе рассказал об обычной жизни, а бывает еще когда накатывает. В такие моменты эмоции как бы срываются с цепи и волнами накрывают тебя. Ты одновременно чувствуешь любовь, гнев, безразличие и все остальное, причем все эти чувства космических масштабов. Твой разум ощущает себя пылинкой рядом с твоими эмоциями, со всех сторон на тебя обрушиваются какие то голоса. Длиться это может мгновенья, а может и часы. Предсказать же появление наката невозможно. Люди слабо развитые эмоционально просто выключаются в такие моменты, а что делается с сильными и говорить не хочу.

– Так это на Студента вечером накатило, – догадалась я