Вопрос о том, была ли перспектива известна древним, остается открытым. Мы знаем, например, что Агазарх с острова Самоса писал в дни Эсхила театральные декорации и составил трактат об этой своей специальности (до нас не дошедший), а на одной картине Паузия был в совершенстве изображен бык в полный ракурс. Однако все дошедшие до нас памятники страдают приблизительностью в разрешении перспективных задач, к которым художники подходили как будто исключительно опытным путем. Все же вопрос большой, значат ли эти черты то, что законы перспективы действительно не были известны древним? Не видим ли мы в настоящее время такое же забвение перспективы, как науки? Совершенно не далеко то время, когда и мы дойдем в этой области до византийских нелепостей и оставим за собой неумение и приблизительность поздней классической живописи. Можно ли будет на этом основании отрицать знание законов перспективы поколением художников, предшествовавшим нам?.

19

Эти вздорные и прелестные архитектуры действительно иногда населены карикатурными пигмеями или амурами.

20

Те же сюжеты встречаются и в любопытных барельефных пейзажах из дома виллы Фарнезины. Наоборот, плоские скульптуры в банях Помпеи изображают вполне фантастическую архитектуру. Вопрос о мотивах этих архитектурных пейзажей подробнейшим образом разобран в превосходном труде М. И. Ростовцева Эллинистическо-римский архитектурный пейзаж, С.-Петербург, 1908 г., и в переработанном немецком издании той же книги. Автор справедливо настаивает на сакральном характере большинства изображенных на фресках и мозаиках памятников и указывает на их египетское и азиатское происхождение.

21

Напр., мозаика в Casa del Centenario, чудесная мозаика с осьминогом в неаполитанском музее и ряд других мозаик там же.

22

Особенно замечательна фреска: пантера, нападающая на быка, из дома пантеры в Помпее; другой подобный сюжет (с кабаном, забравшимся среди растений) в перистиле дома Лукреция Фронтона; охота кентавров на львов из дома трагического поэта.

23

Плоской, живописно-орнаментальной, начертательной становится и скульптура. Круглая скульптура постепенно совершенно исчезает, как нечто родственное идолопоклонству.

24

Близкие к тому сводчатые узоры с мотивами растительного царства мы встречаем и в катакомбах. Особенно хороши декоровки катакомбы Св. Януария на кладбище Претекстата и комнаты Амилиатуса на кладбище Домициллы. Вообще же катакомбы дают очень мало для настоящего вопроса. Условные схемы деревьев, беседки (в изображении отдыхающего Ионы), букеты цветов, гирлянды листьев и фруктов, все это довольно изящные, но банальные декоративные мотивы, известные нам уже по заурядной живописи Помпеи.

25

Мотив виноградной лозы был излюбленным в первые века христианства. Им были украшены бесчисленные саркофаги. Почти одновременно с орнаментами в Св. Констанце однородные изображения виноградной лозы встречаются на своде капеллы Св. Приска в Капуе и на мозаичных полах из Тира и Утины. Последние, впрочем, вероятно, надо датировать несколько раньше, ибо амуры, играющие здесь среди (довольно тощих) ветвей, обнаруживают более совершенное знание моделировки и телосложения. Очень хороша густая и импрессионистически трактованная гирлянда цветов, окружающая среднюю площадь пола из Утины. Подобные густые гирлянды встречаются иногда и в позднейших памятниках, например, на сводах усыпальницы Галлы Плациды в Равенне. Ветки, разбросанные по сводам Св. Констанцы, как будто копии иллюстраций ботанических сочинений. Такими иллюстрациями являются, например, изображения растений (в распластанном виде), иллюстрирующие сочинения Козьмы Индикоплова VI века и восходящие к более древним образцам.

26

Один из фрагментов воспроизведен в замечательном труде Айналова: Эллинистические основы византийского искусства, другой в томе сочинения Вентури "Storia dellartе Italiana".

27

Мотив кариатид, связанных с растительным орнаментом, встречается и в единственном сохранившемся украшении частного дома позднего римского времени (III, IV вв.?), в так называемой Casa Coelimontana, открытой под церковью S. Giovanni et Paolo в Риме.

28

Греческий оратор Филострат так описывает виденную им в одном неаполитанском собрании картину Болото: Искусство направило так течение вод, как это сделала бы сама природа с ее верховным совершенством. Воды разветвляются на многочисленные меандры, где растут в изобилии зонтичные растения, где водяные птицы отдаются с полной беспечностью своим забавам. Взгляни на этих уток, с какой легкостью они плывут и разбрасывают воду наподобие водометов. Что скажем мы о племени гусей? Изображение их правдиво: одни птицы летают над поверхностью воды, другие плавают. А в этих длинноногих ты узнаешь нежных чужеземцев; каждая птица имеет разные перья и разные позы: та на вершине утеса отдыхает попеременно то на одной, то на другой ноге, другая сушит свои крылья, третья чистит их; еще одна из этих птиц держит какую-то добычу, почерпнутую из воды, другая нагнулась к земле и ищет себе корм. Если мы увидим амуров, оседлавших лебедей, то мы не удивимся, ибо это дерзкие божества, не щадящие в своих играх и птиц. Не пройдем поэтому мимо, не бросив взгляда на эти ристалища амуров и на ту часть пруда, которая служит им ипподромом. Нигде вода не столь прекрасна, ибо здесь она и прорывается из почвы, наполняя прелестный бассейн. Посреди бассейна амаранты склоняют в обе стороны свои грациозные стебли: к этому барьеру амуры направляют свой бег на священных птицах с золотыми уздечками, один спуская вожжи, другой подтягивая их и отклоняя в сторону, третий, оплывая предельное место. И мне чудится, что они понукают лебедей, что они угрожают один другому и бранятся, ибо все это вычитываешь в их выражениях.

29

Изображения подобных рек мы встречаем в реставрированных в средние века апсидных мозаиках (в нижних зонах) римских базилик Св. Марии Великой и Св. Иоанна Латеранского.

30

Аналогичные с плафоном С. Витале мотивы встречаются в равенской церкви S. Giovanni in Fonte, в капелле Св. Руфины и Секунды крещальни при Латеранской базилике в Риме (конец IV века) и в видоизмененной впоследствии мозаике XI века римского S. Clеmente.

31

Таковы, напр., великолепные рисунки животных: пантер, преследующих газелей, или пьющих у фонтана птиц над канонами Евангелия X века, хранящегося в парижской Национальной библиотеке. Позднейшие отражения приемов церковной росписи, поощрявшейся иконокластами, мы видим во фресках на лестнице киевской Св. Софии.

32

По другим догадкам, Ксейр-Амра построена Велидом II, царствовавшим всего один год, 743-744, но отличавшимся роскошным образом жизни до вступления на престол.

33

Близко к Парижскому псалтырю стоит ряд псалтырей в ватиканской библиотеке (происходящих из библиотеки Барберини), в миланской Амброзиане, в христианско-археологическом собрании при берлинском университете и мн. др., а также, до известной степени, иллюстрации парижской рукописи Никандра (сочинение о травах и змеях), исполненной в XI веке с оригинала III или IV века (особенно интересна здесь легкая импрессионистская трактовка деревьев и травы; среди композиций та, которая рисует на фоне голубого моря рождение змей из крови гигантов). Вообще же отголоски античности точного характера в X в. уже почти не встречаются; нет их даже в рукописях более ранних, напр., в Лаврентианском экземпляре Христианской топографии Козьмы Индикоплова, список XI и XII вв. с оригинала времен Юстиниана. В этих рукописях имеются, правда, копии с античных скульптур (напр., с известной группы, изображающей нападение льва на коня), но, все приемы в передаче пейзажной околичности носят уже явно варварский, омертвелый и схематичный характер. Этими же чертами отличается и экземпляр Козьмы в ватиканской библиотеке, VI и VII вв., в котором, впрочем, отсутствует изображение зверей и растений. Сюжеты Парижского псалтыря, встречающиеся в поздних копиях, превращаются с течением времени в условные и уродливые схемы, в которых иногда едва можно узнать первообраз.