— Где это купили? Кто продавец?

— Один эстонский посредник. Он утверждает, что привез это из России. Мы нашли у него несколько бутылок.

— И сколько он просил за бутылку?

— Семьдесят за поллитровку.

— Ах ты, черт возьми! А нам Юкка платил двадцатку. Неплохо же он зарабатывал! Нам он сказал, что сейчас на рынке полно русской водки и она перебивает цены.

— Это правда. — Постепенно я прониклась уверенностью, что Тимо и Сиркку действительно ничего не знали о дальнейшей судьбе своего самогона. Я задала им еще несколько незначительных вопросов и попросила Койву отвезти их. Ребятам я категорически велела не покидать пределов города до моих дальнейших распоряжений.

— Нас как-то накажут за это? — взволнованно спросил Тимо. — Я имею в виду… Мне бы не хотелось вмешивать сюда отца и усадьбу Мууриала.

Я задумалась о судьбе самогонного аппарата. Если бы у Тимо и Сиркку было хоть немного мозгов, они бы уничтожили самогонный аппарат сразу, как только услышали о смерти Юкки. Следовало еще раз допросить продавца самогона, выяснить его связь с Юккой. А затем уже думать о степени виновности каждого.

— Думаю, что просто штрафом вы не отделаетесь, — обнадежила я их. — Хотя, возможно, мне удастся замять это дело. Но не обещаю.

Когда Койву провожал влюбленную парочку из кабинета, зазвонил телефон. Я думала, это Тапса, но, к своему удивлению, услышала голос Тулии.

— Привет, Мария, у тебя наверняка есть адрес Яны в Германии. Я тут подумала, может, соберусь съездить к ней, позднее, осенью…

— Да, подожди секундочку, сейчас найду.

Я вытащила бумажку с адресом Яны из кипы бумаг на столе и продиктовала его Тулии. Мне казалось, что надо у нее о чем-то спросить, но не могла вспомнить, о чем.

— Как дела? На похоронах было тяжело… — произнесла я сочувственно.

— К счастью, все закончилось. Только в церкви до меня дошло, что он действительно умер. — Тулия нервно сглотнула. — Как продвигается расследование, что нового?

— Продвигается потихоньку. — Мне хотелось ее подбодрить, но я не могла ничего ей рассказать.

— Пойдем как-нибудь еще попьем пива? — предложила она и отключилась, прежде чем я успела ей ответить.

Потом. Когда все будет ясно. Когда все подозреваемые снова смогут жить своей обычной жизнью.

Тапса не ответил на мой звонок. Я еще раз прослушала запись автоответчика телефона Юкки. «Это Тина. Планы изменились. Ты дешевый человек, тебе нельзя верить. Приходи ко мне в воскресенье». «Это Эм. Вечером в воскресенье. Завтра забираю барахло. Перезвони».

Только сейчас я сообразила, что «дешевый» по-эстонски значит «плохой». Значит, эта Тина вполне могла быть той самой эстонской девушкой Юкки.

Задержание наркоторговцев и эстонской проститутки произошло за несколько дней до смерти Юкки. Насколько связаны между собой эти события? Сиркку не спала рано утром в субботу, может, она слышала, как кто-то приехал на лодке или на машине? Хотя на мостках не найдено ничего подозрительного. И все равно нельзя исключать возможность того, что убийцей мог оказаться посторонний человек…

Или же… Ведь у многих моих подозреваемых в процессе расследования на белый свет вылезли такие факты… Так что, если Юкка был замешан в торговле наркотиками и проститутками, то вполне возможно, что и другие не лучше.

В дверь постучали. Это был Тапса Хелминен. В руках он держал конверт с кассетой, на которой была запись с автоответчика.

Мы включили магнитофон, прослушали записи. Первое сообщение предназначалось Юкке: «Это Эм. В воскресенье вечером. Все заберу завтра. Сообщи место». Интонация сообщений была совершенно одинаковой, хотя пленки и телефоны разные.

— Ты подозреваешь, что этот Эм и есть убийца? — возбужденно спросил Тапса.

— Не совсем, но он мог бы что-нибудь рассказать. В любом случае я хотела бы еще раз проверить машину Юкки, ведь тогда ее обыскивали весьма поверхностно. И получить анализ образцов всех материалов.

Я рассказала Тапсе, что Койву отправился допрашивать задержанную эстонскую проститутку, и о своих подозрениях, что Юкка мог выступать посредником во многих преступных махинациях.

— Постарайся выжать из своего наркоторговца, какое отношение имел к нему Юкка. Вот его фото. И может, он скажет что-то про этого Эм. Нам обоим будет интересно это узнать.

Я заметила, что разговариваю с Тапсой в приказном тоне, хотя он не был моим подчиненным. Мне показалось, что его это тоже смутило. Однажды я видела его жену, она не походила на женщину, командующую своим мужем, ну разве что мусор может попросить вынести. Однако мы с Тапсу давно знали друг друга, и он, видимо, решил не поднимать сейчас этот вопрос.

Мы договорились вернуться к разговору позже вечером. Я попросила провести повторный обыск машины Юкки, дала по этому поводу правдоподобное объяснение Хейкки Пелтонену и вернулась к бумагам. Выходные выдались довольно спокойными: кроме изнасилования и самоубийства, всего несколько семейных разборок. Зазвонил телефон. Мой уважаемый непосредственный начальник Калеви Киннунен, сидевший в соседнем кабинете, вежливо просил меня зайти к нему.

Судя по внешнему виду, Киннунен уже несколько дней вел трезвый образ жизни. Однако я заметила, что руки у него дрожат, а глаза похожи на недозрелую клубнику. Шея и лицо были покрыты сеточкой свекольного цвета вен. Похмельная вонь старого алкоголика заглушала тонкий запах дорогой туалетной воды.

Я доложила Киннунену о том, что происходило здесь в течение последней недели. Он был заинтересован в расследовании дела Юкки не более чем в каком-либо другом, интерес мелькнул в его глазах только при слове «самогон».

В середине дня я зашла в ближайший магазин, купила ржаную булку, салат из капусты и с удовольствием проглотила обед, сидя на солнышке в парке. Затем решила продлить удовольствие большой порцией мороженого. Я не торопясь поглощала лакомство, когда вдруг увидела Мирью. Мы нервно поприветствовали друг друга. Я понимала, что Мирья никогда не простит мне того, что я знала о ней такие вещи, которые она сама стремилась забыть. Зато, увидев ее, вспомнила, о чем мне следовало спросить Тулию.

— О, как хорошо, что мы встретились, — сказала я с деланной радостью. — Ты не помнишь, Юкка кому-нибудь звонил, когда вы были в Вуосаари? Или, может, кто-то звонил ему?

Возможно, ему звонил таинственный торговец наркотиками и договорился о встрече? И именно поэтому Юкка весь вечер так нервничал — предчувствовал, к чему это может привести?

— Звонил? — Мирья подняла удивленно брови. — Мне кажется, когда мы были в сауне, звонили его родители. Юкка тоже был в сауне, а когда раздался звонок, поспешил к телефону.

— А кто еще был в сауне? Может, кто-то остался на втором этаже и слышал, о чем он говорил? — Я была несколько удивлена ее рассказом о том, что они все вместе были в сауне, но, с другой стороны, что в этом такого? Хотя, на мой взгляд, голые мужики с их бессильно висящим хозяйством, похожим на вялые поганки, выглядели глупо и смешно. Вот сауна вдвоем — это совершенно другое дело…

— Потом Юкка вернулся в сауну вместе с Антти. Тимо и Сиркку зашли последними.

— То есть как минимум Тимо, Сиркку и Антти могли слышать разговор Юкки по телефону. — Я заметила, что мороженое потекло, и начала торопливо его слизывать.

— Про Тимо и Сиркку с уверенностью сказать не могу. Они какое-то время отсутствовали, катались на лодке. Мне кажется, в этот момент только Антти был в доме.

Решив, что надо позвонить Антти, я отправилась дальше. Мороженое совсем растаяло, я запихнула большой кусок в рот, остальное выбросила. Я была несказанно хороша — брюки в машинном масле, блузка в потеках мороженого. В кабинете я задумчиво набирала номер Антти, размышляя, стоит ли мне переодеться в форменную юбку, и тут в комнату ворвался Койву. У него горели глаза, было ясно, что он хочет сообщить какую-то необыкновенную новость. Я положила трубку, не дождавшись ответа. Антти может подождать.

— Ну что?