– Для меча? Тут, по соседству, неплохая мастерская. Проходить будем – покажу. Сделают быстро и качественно, если, конечно, у них заготовки имеются. Меч с собой или на шхуне оставил?

– С собой. И еще просьба. Ты фехтовать умеешь?

– Немного, а что?

– Научи, а? А то я как раз в этом полный профан.

Вот теперь ему, похоже, удалось удивить капитана по-настоящему. Внимательно посмотрев на Петра, тот пожал плечами:

– Что знаю – покажу, и ребята покажут, что умеют, но лучше попроси графа. Я слышал, боец он отменный, к тебе хорошо относится. Думаю, не откажет, хотя за месяц вряд ли ты многому научишься.

– Месяц?

– Ну да, нам до дому еще месяц добираться, а может, и дольше. Как с ветром повезет. Ты что, не знал?

Петр действительно не знал – как-то не озаботился спросить. Привык к скоростям родного мира, вот и не мог никак адаптироваться. Впрочем, изменить он ничего не мог, а значит, не стоило и переживать. Поэтому он позавтракал и в сопровождении капитана и повылезавшей из своих комнат команды вышел на улицу.

Четыре часа спустя Петр шел по городу с палашом на новенькой перевязи. Мастер и впрямь оказался редкостным профессионалом и, хотя и ворчал, что за такое время даже пуговицу не пришьешь, тем не менее расстарался. Главное ведь что? Главное – правильно простимулировать процесс. В качестве стимула выступила золотая монета, хотя Петр и подумал, что следовало бы начать немного экономить – все-таки их запас был не беспредельным. Это тебе не дома, на Земле, где золото – обычный, в изобилии встречающийся на многих астероидах металл, далеко не самый ценный и используемый лишь при производстве некоторых видов электрооборудования. Здесь золото имело цену, немалую цену, что интересно, и являлось вдобавок основным платежным средством.

Так вот, получив обещание столь щедрой платы, мастер расстарался и сделал простые, но добротные ножны точно в срок. Удобные ножны, надо сказать, – клинок сидел в них как влитой и совершенно не мешал идти, хотя непривычная тяжесть на бедре все же слегка раздражала. Впрочем, если вспомнить, бластер тоже вначале раздражал – и ничего, привык. И к палашу привыкнет, дайте только срок, а деваться некуда, меч здесь – обязательный атрибут дворянина.

До отхода корабля времени оставалось совсем немного, все, что ему требовалось, курсант уже закупил и отнес в свою каюту и теперь просто шлялся по городу, набираясь новых впечатлений. Город, носящий громкое имя Новая Пермь, как и Новгород-Заморский, изысками архитектуры не страдал, но был очень чистым, только раз в пять больше и ощутимо богаче. Вообще, в отличие от средневековых земных городов, здесь усердно следили за порядком и чистотой, водопровод был повсюду, а система канализации функционировала крайне эффективно. Все-таки русские, а именно они, судя по всему, составили в свое время костяк переселенцев, – народ, склонный к чистоте. Даже скатившись в техническом и, к сожалению, культурном уровне на много веков назад, кое-какие вещи они продолжали сохранять и даже преумножать, во всяком случае гигиена была более чем приемлемой.

Ближе к центру города Петр обратил внимание, что движение не таких уж и многочисленных жителей стало заметно плотнее и приобрело достаточно четкую направленность. Казалось, у всех появилось какое-то общее дело. Это было уже интересно, и курсант, ловко сцапав за плечо шустро лавирующего между взрослыми людьми пацана, спросил:

– Это куда все прутся?

Мальчишка, подтвердив избитую истину о том, что дети всегда в курсе всего происходящего, удивленно посмотрел на Петра, моментально определил в нем чужеземца и весело ответил:

– Так на площадь же, ведьму жечь!

После чего ловко вывернулся из рук Виноградова и моментально затерялся в толпе. Надо же, а тренеры в училище утверждали, что из такого захвата освободиться сложно.

А похоже, зря он так восхищался соотечественниками. Потеряли они намного больше, чем думал Виноградов, во всяком случае, в моральном плане точно. Что-то не помнил курсант, чтобы в истории Древней Руси была охота на ведьм – ее, похоже, позаимствовали из просвещенной Европы, чья хваленая культура была в точности скопирована с какой-нибудь зачуханной обезьяны. Впрочем, в местном диалекте попадались слова не совсем понятного происхождения – то ли английского, то ли французского, то ли еще какого-то. С кем поведешься, как говорится…

Не хотелось, если честно, но на площадь он все-таки пришел – пробиваться против движения на глазах уплотняющейся толпы себе дороже. Правда, на площади, довольно приличных, кстати, размеров, он притормозил, оставшись в задних рядах – оттуда потом можно будет спокойно, не привлекая внимания и не прикладывая лишних усилий, слинять. Однако пока приходилось терпеть, наблюдая не слишком аппетитное зрелище, разыгрывающееся на площади.

Ведьма, похоже, была не одна – костров планировалось целых три штуки. Хорошие такие костры – дрова, аккуратно сложенные и обильно политые водой, и столбы посреди них. Все правильно – к столбу приковывается ведьма (собственно, к двум уже прикованы), а дрова сырые – это чтобы жертва не умерла быстро, а медленно и мучительно зажаривалась. Со знанием дела все организовано, явно старались профессионалы, не в первый раз устраивающие подобные шоу. Между поленницами, по оставшемуся свободным пространству, лениво прогуливался какой-то хмырь в одежде, напоминающей облачение то ли католических монахов, то ли протестантских священников. Ну точно – господствующая религия здесь явно не православие. Ничего удивительного, конечно, – православие без государственной поддержки во все времена было не слишком жизнеспособно, так что, если нашелся ушлый святоша из конкурирующей конторы, шанс у него наверняка был. Судя по происходящему, шансом он воспользоваться сумел и теперь пожинал плоды собственных трудов, что в принципе вполне логично.

Между тем к третьему столбу тоже начали кого-то приковывать. Курсант присмотрелся, благо на зрение никогда не жаловался. К левому столбу прикрутили старуху, по виду – классическую ведьму, точно такую, как изображали на иллюстрациях к приключенческим книгам. Рыхлая, расплывшаяся, крючковатый нос… Словом, вечером увидишь – до утра не заснешь.

У среднего столба повис на цепях мужчина лет сорока – невысокий, худощавый, с заплывшим от побоев лицом. Похоже, признания здесь выбивали по тому же методу, что и в средневековой Европе. Одет, правда, в отличие от старухи, богато, можно сказать щегольски – салатового цвета рубаха, дорогие на вид штаны… Вот сапог не было, но оно и понятно – кто будет портить огнем хорошую вещь, которая вполне может кому-нибудь пригодиться? Одежда, правда, была грязная и драная, ну да в этом тоже ничего особенного – палач, видимо, не был любителем прекрасного, а мертвому шмотки тем более ни к чему.

К третьему столбу сейчас приковывали девушку. Ее-то за что? Похоже, опять же по примеру Европы – не дала кому надо, вот и объявили виновной во всех смертных грехах. Внешность разглядеть было сложно – к Петру она располагалась спиной, да и расстояние все-таки приличное… Хотя, опять же, если с земным Средневековьем параллели проводить, должна быть красивой – европейцы, как и положено варварам, почему-то самых красивых и жгли. Ну и хрен с ней, все равно обречена. Бросалась в глаза только некоторая замедленность ее движений – то ли опоили чем-то, чтоб не дергалась, то ли еще что-то сделали. А может, просто били до тех пор, пока смерть не стала казаться ей желанным избавлением от пыток. Во всяком случае, девчонка не визжала и не брыкалась, равно как и ее товарищи по несчастью.

Оставалось только досмотреть спектакль до момента, когда подожгут дрова и все внимание толпы будет приковано к происходящему, а потом тихо и незаметно слинять. А то еще найдется какой-нибудь юродивый, заорет, что вон тот чужеземец – тоже колдун, раз смотреть не хочет, и у кого-то обязательно появится желание разложить четвертый костер. Толпу легко разогреть, а вот успокоить куда сложнее. Курсант не сомневался, что уж он-то выберется, в крайнем случае достанет бластер и в два счета сам зажарит всех здесь собравшихся, еще и половину города разнесет на кирпичики, но капитана подставлять не хотелось – ему еще не раз придется заходить в этот порт и дурная слава может сослужить ему плохую службу. Как его примут после этого, догадаться несложно.