Разговор с портретом

Пролог

Дочка с папой говорит, у портрета стоя,

У меня котёнок спит, плачет кукла Зоя.

Во дворе мальчишка Сашка, у него собака,

А ещё машина есть, а ещё есть папа.

Слатов Юрий Разговор с портретом.

Поставила тарелку с макаронами на стол и пошла в комнату за дочкой. В детской ее не оказалось, значит опять в его кабинете. Вошла и замерла, слушая детский голосок. Четырехлетняя дочка, так похожая на своего отца, стояла перед портретом с черной ленточной на краю, и разговаривала с папой:

- ... Пап, а Семка меня за косички дергает, мама говорит, это он так ухаживает, но я не верю! - дочка закусила губку, наверное, думает, что важнее из того, что она хочет рассказать. - Егорке собаку купили, я тоже хочу, но мама сказала, что я еще маленькая. Во мне, как ее, ответственности мало. - Снова пауза и грустный вздох. - У Зинки папа вернулся. Он в командировке был, а бабушки во дворе шептались, что тоже служил, только вернулся, - опять тишина и, наконец, то, о чем она думала весь день. - А ты? Когда ты приедешь? Я так скучаю.

- Женя, ужин готов. - С трудом заставляю себя произносить слова, я ей так и не смогла сказать, а надо. Только как? Ведь я сама до сих пор не могу поверить, что его нет.

- Иду! - обернулась ко мне маленькая копия отца, а потом снова уставилась на портрет. - Меня мама ужинать зовет. - Затем было собралась бежать ко мне, но замерла и добавила, обращаясь к изображению отца. - Я тебя очень люблю и жду, приезжай к нам скорее.

Дочь убегает, а я так и остаюсь стоять, глядя на такие любимые черты и проклиная ту войну, забравшую его. А ведь когда-то именно она нас и свела...

Глава 1

Под белым халатом не спрячешь погоны,

Эмблем медицинских не скроешь от глаз.

Врачи в медсанбатах в тылу обороны

Умело спасают от гибели нас.

Они надевают халат и перчатки,

И скальпели острые в руки берут.

Своё мастерство отдают без остатка,

А, значит, бойцы ни за что не умрут.

Сергей Белоключевский Песня о военных врачах

Мы встретились в военном госпитале. Точнее в его подобии в полевых условиях. Длинная палатка с деревянными койками, в поле, вот и весь госпиталь. К нам доставляли раненных солдат, и мы должны были ставить их на ноги, чтобы вновь отправить воевать. Только получалось это не всегда.

Скольких мы не спасали, Господи, знал бы кто. Нехватка лекарств, антисанитария, чего там только не было. Порой приходилось ползать по полям сражений, чтобы найти раненых, а потом выносить буквально на себе. Я так часто видела трупы своих коллег, получивших пулю спасая солдат. А все бесполезная война...

Что уж говорить, там не выдерживали многие, да и как тут выдержишь, когда паренек, получивший ранение в плечо, умирает от заражения крови, а лекарства кончились еще вчера и народные средства уже не помогают.

Но и это не самое страшное, страшнее другое, когда ты стоишь перед выжившим и пытаешься его убедить, что без руки, ноги или сразу без обеих, он сможет жить не хуже, чем жил до этого. Он же, делает вид, что верит, смотрит на тебя снисходительным взглядом, и вы оба понимаете, что ты лжешь.

Как я там оказалась? Кто же меня знает? Может, хотелось помогать и спасать? Вот и выполняла свое желание, при этом вырабатывая себе средства эмоциональной защиты.

Какие?

Самое простое, это не воспринимать их как людей, но как же сложно это дается.

Когда его привозят, счет идет на секунды. Надо убрать остатки одежды, остановить кровотечение, подлатать и, если возможно, сохранить ему не только жизнь, но и здоровье.

Вот и с Женей так было. Привезли в полночь, а я уже сорок часов на ногах. Он не первый за эти сутки. Лекарства на грани, а последнюю поставку перехватил враг. Короче, справляйтесь, господа хирурги, как хотите, вот и справлялись.

- Ангелина, у нас поступление, - медсестричка вбежала в загороженный тряпками закуток. Об уединении там и речи не было.

- Что стряслось? - подскакиваю, на ходу тру глаза, надежда поспать провалилась.

- Засада и мины в одном флаконе, - пожала плечами. Такое почти еженедельно. Привычно.

- А лекарств нам так и не доставили, да? - с циничной усмешкой спрашиваю я, уже направляясь в "операционную".

- Куда там. Поставку перехватили, а следующая только через три дня, - отвечает сестричка с грустью. Да, бедные парни, но об этом лучше не думать.

Качаю головой и зеваю. Как же спать хочется, но, судя по всему, получится нескоро. Ладно, к делу.

- Лен, у меня в палатке банка с настоем душицы, сбегаешь, а я работать.

Кивнула и побежала, а я осталась ждать раненых.

А дальше все, как всегда. Сразу несколько пострадавших. На лицо не смотреть, иначе отвлечешься. Прогноз ампутации конечности - постараться отменить и главное молить бога, чтобы хоть эти двое из четырех в живых остались.

Остались трое. В том числе и молодой капитан, да не просто остался, но еще и весь медперсонал в себя влюбил, я же устояла, или думала так. А он не думал, он решал, ведь еще в первый день осмотра, едва проснувшись, заявил:

- Вы станете моей женой!

Удивленно посмотрела на красивого молодого парня. Шатен, волевое лицо и смеющиеся глаза. Обычно ребята первым делом спрашивают, целы ли и что с друзьями, а этот...

- Это с чего вдруг? - улыбнулась устало, может, шутит. Надо поддержать.

- Потому что я влюбился в ангела, она оказалась живой, да и жизнь такая штука, сегодня жив, а завтра... Короче, у меня есть несколько недель, чтобы завоевать своего ангела и жениться на ней.

Уставилась на него как на чокнутого. Он случаем головой не ударился? Да нет, сотрясение мозга я не находила.

Посветила глаза. Нет, вроде реакция зрачков нормальная. Лекарств ему тоже не кололи, мало, да и экономим, а душица такой реакции не вызывает.

- Сам-то понял, что сказал? - наконец поинтересовалась я, надо же как-то отреагировать.

- Ага, - наглая улыбка и смеющиеся глаза.

- Вот что, поспи-ка, ты, братец, а завтра поговорим, если желание будет, - отмахнулась, еще не подозревая, что уже через полтора месяца буду целоваться с ним по углам и проклинать себя за уступчивость и невозможность остановиться.

- Легко вам сказать "поспи". - Бурчит он. - Болит же все.

Закусила губу и нехотя отослала сестричку за последним запасом обезболивающего. Не хочу, чтобы помер от боли. Не для того с ним три часа возилась.

Не умер, более того, быстро пошел на поправку, продолжая яростно ухаживать за мной. Самое запоминающееся почему-то стали мандарины в мае. И как он узнал, что я их обожаю, непонятно, да и где взял, тоже неизвестно, но это был первый и единственный подарок, который я приняла, пока он числился как больной. Остальное же отдавала на общий стол или же ставила в подобие вазы посреди госпиталя.

Его внимание раздражало, а сестрички только и делали, что косточки обмывали.

- Линка, а твоего завтра выписывают, - кричит Зойка, когда я направлялась в свою каморку ночью.

- И слава богу! Достал уже! - отвечаю спокойно, чтобы не вызвать еще больше пересудов.

- Ну и дура. Такого мужика теряешь! - качает головой.

- Так бери себе, - не сдерживаю острый язычок.

- И взяла бы, да он тебя выбрал, - скуксилась сестричка.

Качаю головой и иду дальше. Ура, спать. А утром, войдя, чтобы убедиться, что он, наконец, уезжает, замираю при виде красавца в форме. Все это время я видела его в бинтах и в какой-то невзрачной одежде, а тут... Блин, какой мужчина, и как в такого не влюбиться, хотя стоп, о чем это я...

С чего это растаяла? Он же пациент, в конце-то концов! Ну, еще и надоедливый парень, решивший, что станет моим мужем. Именно с такими мыслями я сказала:

- Вижу, к выписке вы готовы.