Ни дом, ни разговор ему не дорог,
Погреться… где-то время перебыть…
Но был наш путь так призрачен и долог,
Что это ему можно и простить.
Зависимость – паршивая подруга
Зависимость – паршивая подруга.
Её порочный круг, попробуй, разорви.
Как жаль, что мы зависим друг от друга.
И есть привязанность. Да видно нет любви.
Чем проще жизнь, тем больше безразличие,
И пагубность привычек тем сильней.
Рождает время новое обличие,
Каких, увы, не мало средь людей.
Зависимость всё больше донимает,
Куражится, и в Душу нам плюёт.
И разум всё конечно понимает,
Но сердце сделать выбор не даёт.
Оно полно любви и утешения,
В нём нежности горячая струя.
Ни выхода, ни точки, ни решения.
Как жаль, что ты зависишь от меня.
Солнышком звала
Солнышком звала!
Радостно ждала!
И вот два кольца -
Начало конца.
Где жила мечта -
Одна суета.
Разве так ждалось:
Чтобы вместе – врозь?!
Ни ум, ни глупость к счастью не ведут
Ни ум, ни глупость к счастью не ведут,
Ни ум, ни глупость счастью не помеха.
Благополучие? – Оно залог успеха.
Но счастье-то? Причём же счастье тут?
Ф. Я . Как ни тяжко это бремя
Как ни тяжко это бремя,
Ты не хмурься, не сердись.
Эта жизнь дана на время,
Лучше с нею примирись.
Надо жить, в неё играя,
Всё с улыбкой принимая,
А не можешь – так смирись!
Из серии «Старые анекдоты»
Ситуация знакома,
Вы почти в районе дома,
Места для стоянки нет,
И со всех сторон запрет.
Сделав морду кирпичом,
Словно мы здесь ни при чём,
Пробурчав народный спич,
Едем прямо под кирпич.
Что хочешь ты увидеть
Что хочешь ты увидеть на дне кофейной чашки?
Чего же не хватает тебе в реальных днях?
Любимый муж, поэзия, и дни не очень тяжки….
О чём ещё вздыхаешь? О чём летаешь в снах?
Конечно же, реальность на сказку не похожа,
И жизнь не фейерверками, страданьем и трудом.
И больше всё сжимается шагреневая кожа.
Но сон, увы, лишь сказка, хоть мы и в нём живём.
Февраль. В Израиле весна
Февраль. В Израиле весна.
Не холодно. Ещё не жарко.
И зелень полыхает ярко,
Дождями зимними полна.
Белым сиянием возникла
Белым сиянием возникла, не знаю откуда, стрела,
В сердце проникла, и новое знание жизнь обрела.
Радуги чуда неуловимо трепещут в Душе.
В серые будни ей никогда не вернуться уже.
Нет! Разочарованье – не обман
Нет! Разочарованье – не обман.
Хотя по сути – то и то страдание,
И то и то наносит много ран.
Но предпочту я разочарование.
Отпусти мне грехи, Милостивый Создатель
Отпусти мне грехи, Милостивый Создатель,
И Позволь мне опять согрешить!
Я ещё не живу! Я пока – Испытатель,
Просто пробую: Как это? – Жить!
Погружаюсь в глубины не бывшего рая,
Улетаю в пучины мечты,
Всех эмоций огонь на себя принимая,
Чтоб потом Оценить их Смог Ты!
Все печали мои – для Тебя Не Печали,
И все беды мои – Ерунда.
Просто Вынули Душу мою, и Послали,
И Оставили здесь до Суда!
А она породнилась, несчастная, с телом,
С иллюзорной красой Бытия,
И, в гордыне наивной своей, захотела,
Чтоб слились Суперэго и Я!
Чтоб в Порывах Любви и Мечтах Вдохновения
Нераздельно могли воспарить!
Отпусти, Милостивый, мне все прегрешения!
И… Позволь мне опять согрешить!
Не важно: ты один или средь окружения
Не важно: ты один или средь окружения,
И всякие телесные движения…
Всё ищет Душу грешная Душа.
И пусть за Душу маски принимает,
Томится этим, даже и страдает,
Всё прошлое, в забвении, круша,
Но в сердце тихо радуги сияют,
Из глаз лучатся, время озаряют,
И силы жить нам снова придают,
Душе даря и ласку, и уют.
Ты мужу изменяла?
Ты мужу изменяла? – Не смешите!
Своей любви как можно изменить?
Он – Свет в моём окне! Где он – моя обитель!
Треть века вместе! – Это счастья нить.
Пусть тонкая, дрожит, а всё не рвётся.
Над испытаниями плачет, и смеётся.
Сотрём обиды ласковой рукой…
Но тянется Душа вернуться в Сказки,
Взмывает вслед за рифмой, за строкой,
В волнениях эфира ищет ласки.
Ей невозможно в паутине быта!
Она по времени размазана, размыта!
Нет имени ей! Возраст – никакой!
– И что?! – И возвращается домой.
За слоем слой на дно ложатся дни
За слоем слой на дно ложатся дни.
Слои лежат, спрессовываясь в годы,
Слоистые, как горные породы,
Таинственные так же как они.
Март. Дождались деревья новую весну
Март. Дождались деревья новую весну.
Уж бродят соки, пробуждаясь под корой.
Присохший лист, не подчинившись сну
Осеннему, всё плачет над собой,
Что не с кем пошептаться на ветру.
Но кто услышит? Кто ему ответит?
Фонарный столб молчит, и днём не светит,
От ночи отрекаясь поутру.
Ты слушаешь меня
Ты слушаешь меня,
Отнюдь не слыша,
Как перестук дождя
По гулким крышам,
Как речки горной
Разговор ночной…
Как речи вздорной,
Глупой, и чужой…
Всё в темноте – волшебный край
Всё в темноте – волшебный край:
Дымов светлеет хвост,
Светящейся змеёй трамвай
Переползает мост,
Как горы высятся домов седые этажи,
И в тёплых сумерках дворов
Ещё теплится жизнь.
Вечерний город как мираж,
Не суетлив, не многозвучен,
Осуществленьем дел измучен,
До завтра сдал дневной багаж.
Подошло восьмое марта
Подошло восьмое марта.
После зимнего азарта
Санных горок, лыж, коньков,
В плен берёт нас мир цветов.
На лужайках, на пригорках,
И на бывших санных горках,
Где теплей: на юг, восток,
Мать-и-мачехи восторг!
Так неожиданно и странно
Так неожиданно и странно
Подчас приходят к нам стихи,
Струят подобием фонтана,
Как брызги быстрые легки.
Но всё, что в строчках отзовётся,
Пройдёт сквозь сердца лабиринт,
Само в себе переживётся…
И не твоё! – А вот, болит!
Привет, привет, так пусто и так тихо
Привет, привет, так пусто и так тихо,
Тень паучка поплыла прятаться за шкаф,
Давай накатим, друг, на брудершафт!
