«Если в нём сидит Отвратень, то нужно уходить сегодня же», – решила волшебница.

И тут тварь набросилась на неё – наискосок, прямо сквозь крыло дома. Стены треснули и развалились, во все стороны полетели щепки и осколки, а сам дом накренился на один бок.

Тот самый дом, который Лоцман называл «своим первым настоящим домом».

Стало очевидно, что это не наказание, не шутка и уж тем более не акт уничтожения бесполезной копии. Если бы учитель хотел уничтожить её, он бы даже пальцами не стал щёлкать.

Началась гонка. Неуязвимая для магии и сама способная творить волшебство переходов, пасть‑пиявка шныряла по Гьершазе, терпеливо выискивая жертву. От чудовища можно было спрятаться, но ненадолго, его можно было обмануть, но каждая отсрочка лишь ненамного отодвигала неминуемый финал. Несмотря на все способности и знания, ученица Лоцмана могла лишь прыгать из портала в портал, да и то в пределах Гьершазы. Путь на Землю, как и в другие миры, был закрыт…

* * * 01:39 * * *

– Держи, я нашёл немного, – Ясинь протянул ей картонную коробку и пластиковую бутыль, в которой плескалась мутноватая вода.

Воду пришлось очищать с помощью магии, а в коробке усталая волшебница обнаружила половинку слегка зачерствелого батона и несколько червивых яблок.

– Спасибо! А ты?

– Я уже поел, – соврал он и отошёл в сторону.

Поначалу Ясинь объяснял, что может подолгу обходиться без еды. Когда устал от уговоров, придумал новый ответ. К тому времени ученица Лоцмана вымоталась настолько, что уже не спорила.

Если бы не он, охота закончилась бы, когда пасть‑пиявка разрушила дом Лоцмана. Но Ясинь вытащил Варю‑2 из раззявленной пасти. Вдвоём они добежали до «вездеходки», где хранилось оружие. Лучевой пистолет позволил держать тварь на расстоянии, а машина превратилась в крепость. Два дня они отбивали атаки громоздкой твари. Потом пистолет разрядился, и машину пришлось оставить.

Целью чудовища была ученица Лоцмана – они выяснили это в первый же день.

Ясиню ни разу не удалось увести за собой пасть‑пиявку. Он пытался отвлечь – бесполезно. Всё, что мог: поддерживать, помогать, беречь сон, быть рядом. Не так уже мало, но меньше, чем хотелось…

Он вернулся после того, как она поела. Согласился допить воду из бутылки.

– Спасибо! – вновь поблагодарила девушка и привалилась к большой коробке с макулатурой.

Вдруг Ясинь наклонился над ней и осторожно дотронулся до её щеки.

– Не надо, – попросил он шёпотом.

– Что? – она приоткрыла глаза.

– Не надо плакать.

– Я не плачу, – фыркнула она и шмыгнула носом.

– Он не умер.

– Что?

– Лоцман. Что твоего учителя нет, не значит, что он умер.

Ясинь первым заговорил о Лоцмане. Увидел её слёзы – и не выдержал.

– Ты не понимаешь, – вздохнула волшебница. – Он мог меня бросить!

– Не мог.

– Почему? – терпеливо поинтересовалась она.

– Потому что ты его ученица.

– И что? Он мог бросить меня именно потому, что я его ученица!

– Ты права, я действительно не понимаю, – согласился Ясинь и присел рядом.

Щёки у него ввалились, щетина превратилась в бородку, но в глазах по‑прежнему сияло задорное упрямство. Ясинь не собирался сдаваться.

– Я точно знаю, что они живы – и Лоцман, и Обходчик, – заявил он. – В людях я разбираюсь, поэтому знаю. Обходчика невозможно испугать или сломить. Он выстоит, что бы ни случилось. И Лоцман тоже… Они оба сильные.

– Отвратни тоже сильные, – вздохнула волшебница. – И даже сильнее.

Она указала подбородком в сторону выхода из книжной пещеры, подразумевая пасть‑пиявку.

– Эта тварь способна обращать вектор перехода. Как бы объяснить… она всасывает в себя энергию и направление, так что портал возвращается в стартовую точку. Чтобы сделать такое даже со своим порталом, нужно очень долго тренироваться. Я так не умею…

– Ты умеешь многое другое, – Ясинь погладил её грязной рукой по плечу (впрочем, плечи у девушки были ненамного чище) и ободряюще улыбнулся. – Я бы пошёл с тобой в разведку!

– Что ты сказал? – она наклонилась к нему. – В разведку?

– У нас так говорят, – объяснил он. – В моей стране, на Пушчреме. Это значит…

– Я знаю, что это значит, – перебила ученица Лоцмана. – У нас так тоже говорят, – она просияла, радуясь «родству», и тут же смутилась.

– Люди не слишком сильно отличаются друг от друга, – начал было Ясинь, воодушевлённый схожестью поговорок Пушчрема и Земли, но прервал себя, заметив, как изменился взгляд его собеседницы.

– Я опять что‑то сделал не так? – обеспокоенно спросил он и потянулся к её руке.

И остановился.

– Дело не в тебе, – вздохнула волшебница. – Ты меня спас. И продолжаешь спасать. А я… Я не гожусь в разведку! – она шмыгнула носом и дотронулась до своей щеки, проверяя, не текут ли слёзы. – Какой из меня разведчик? Я же… Я предатель!

Признавшись, она почувствовала облегчение.

– Я тебя предала, понимаешь? Пошла и рассказала Обходчику про того придурка, которого ты сбросил шершавням. Про книгу с фотографиями. И про твои слова. Я пошла и всё ему выложила!

– Тихо, тихо, тихо, – Ясинь осторожно обнял её. – Ты должна была рассказать!

– Я всё рассказала, хотя знала, что он может тебя убить, – прошептала девушка. – Я хотела этого. Потому что испугалась. Во‑от, я не только предательница, я ещё и трусиха! Увидела тогда твоё лицо, и…

– Ты всё правильно сделала, – сказал он. – На меня такое находит иногда, как будто что‑то тёмное вылезает наружу… Ты не первая, кто испугался…

Ясинь не договорил. Вскочил на ноги, огляделся, прислушался. Тихо. Кто‑то шлёпает по грязи, но слишком далеко.

Макулатурная гора дрогнула. С оглушительным шелестом книги и журналы разлетелись в разные стороны – и похоронили под собой беглецов. То ли пасть‑пиявка промахнулась, то ли намеренно разрушила временное убежище.

Вновь наступила тишина, но ненадолго.

Чихая от пыли, накопившейся на выцветших страницах, ученица Лоцмана встала на колени. Чудовище было где‑то рядом – надо было немедленно строить новый переход. Но она не видела Ясиня. Проходить через портал одной значит потерять его, и, возможно, навсегда. У неё не хватит сил одновременно прятаться от пасти‑пиявки и разыскивать его на просторах Гьершазы.

Но может быть, так лучше? Может, она не достойна его заботы?

Минуты сомнений и неуверенности лишили её последнего шанса. Поздно было возиться с порталами, и удирать на своих двоих тоже поздно: чудовище замерло прямо перед ней. Оно было так близко, что девушка смогла разглядеть блестящую чернильную кожу и пять жёлтых глаз, выстроившихся рядком над краем верхней губы. Глаза были человеческими, и они внимательно наблюдали за жертвой.

Но тут между охотником и добычей встал Ясинь.

– Не позволю, – сказал он, расставив руки, и сделал небольшой шажок вперёд. – Не пущу!!

Пасть‑пиявка не шевелилась. Морда у неё была высотой с Ясиня, так что ученица Лоцмана могла легко заметить, что жёлтые глаза разглядывают дерзкого человечка в грязном комбинезоне.

«Пожалуйста, не надо!» – подумала волшебница.

Ей захотелось оттолкнуть Ясиня, оттащить прочь, не позволить ему пожертвовать жизнью ради неё, безымянной, слабой, подлой! Но от страха и отчаяния она застыла, словно статуя.

Ясинь сделал ещё один маленький шажок вперёд – чудовище дрогнуло, отступило. Это было так странно, так неожиданно, что Ясинь, приготовившийся к смерти, растерялся, не зная, что делать дальше. Он обернулся к ученице Лоцмана, ожидая подсказки.

Очнувшись, она схватила его за руку и шепнула:

– Бежим!

Держась за руки, они помчались прочь, впрыгнули в светлое окошко портала и растворились в тумане Гьершазы.

* * * 01:40 * * *

– Кто я?

Сказать по правде, Дед ждал этого вопроса. И был уверен, что спрашивать будут именно у него. Отчего‑то все родственники и знакомые Деда страдали болезненной уверенностью, что он знает ответ на любой вопрос, как команда знатоков из «Что? Где? Когда?» или как Google.