Литмир - Электронная Библиотека

Он только взглянул на нее с чуть заметной улыбкой на губах, и у Темперанс снова мелькнула тревожная мысль – она не знает этого человека. Она вообще ничего о нем не знала, если не считать мрачных предупреждений Нелл. На мгновение Темперанс почувствовала, как по спине пробежал крохотный паучок страха.

Она выпрямилась. Они заключили сделку, и она не унизит себя, изменив ее условия. Приют и все дети зависят от нее.

– Очень хорошо, – медленно произнесла Темперанс. – Я буду помогать вам неопределенный период времени. Но меня нужно предупреждать заранее, когда вы пожелаете отправиться в Сент-Джайлс. У меня в приюте есть обязанности, и мне потребуется найти кого-то, кто бы подменил меня.

– Я занимаюсь поисками по ночам, – ответил лорд Кэр. – Если вам нужна замена, я вам ее найду.

– Очень любезно с вашей стороны, – заметила она, – но если мы должны выходить из дома по ночам, то дети в это время уже спят. Надеюсь, я не буду им нужна.

– Хорошо.

– Как скоро вы сможете познакомить меня с возможными попечителями приюта? – Ей по меньшей мере потребуются новое платье и туфли. Обычная черная одежда не годится для знакомства с богатыми членами высшего общества.

Он пожал плечами:

– Недели через две. Может быть, больше. Мне, возможно, придется выпрашивать приглашения на важнейшие вечера и приемы.

– Очень хорошо.

Две недели были небольшим сроком, ведь приют нуждался в немедленной помощи.

Кэр кивнул:

– Тогда, я думаю, наши переговоры окончены.

– Не совсем, – сказала Темперанс.

Он остановился, держа в руке треуголку.

– Вот как, миссис Дьюз? Вы же сами признали, что я великодушен. Что еще вам требуется?

Слабая улыбка исчезла с его лица, и вид был довольно угрожающим, но Темперанс смело посмотрела на гостя.

– Сведения.

Он лишь поднял бровь.

– Как зовут человека, которого вы ищете?

– Я не знаю.

Она нахмурилась.

– Вы знаете, как он выглядит и где он чаще всего появляется?

– Нет.

– Это мужчина или женщина?

Он улыбнулся, на его худых щеках появились глубокие складки.

– Понятия не имею.

Она раздраженно вздохнула.

– Как же в таком случае, полагаете, я найду для вас эту личность?

– Не знаю, – ответил он. – Я лишь ожидаю, что вы поможете мне в поисках. Я думаю, что в Сент-Джайлсе имеется несколько источников сплетен. Отведите меня к этим людям, и я сделаю все остальное.

– Договорились. – Она знала, кто мог оказаться источником сплетен. Темперанс встала и протянула руку: – Я принимаю ваши условия, лорд Кэр.

Наступил ужасный момент, когда он вытаращился на ее протянутую руку. Возможно, это было слишком по-мужски или просто глупо. Но он тоже встал, и в тесном пространстве маленькой комнатки Темперанс пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Неожиданно она почувствовала, насколько он больше ее.

С каким-то странным, застывшим выражением лица он взял ее руку, быстро пожал ее и, словно обжегшись о ладонь, отпустил.

Темперанс все еще была озадачена этим странным мгновением, когда он надел шляпу, накинул на плечи плащ и кивнул.

– Я буду ждать вас завтра вечером у дверей вашей кухни в девять часов. А пока доброй ночи, миссис Дьюз.

И Кэр ушел.

Темперанс растерянно посмотрела ему вслед и поспешила на кухню закрыть заднюю дверь на засов. Когда она вошла, с камина соскочил Сут.

– Эта дверь была заперта, – шепотом сообщила она кошке. – Как же он вошел?

Но кошка только зевнула и лениво потянулась.

Темперанс вздохнула и вернулась в гостиную забрать поднос. Войдя в комнату, она взглянула на кресло, в котором совсем недавно сидел лорд Кэр. Там на сиденье лежал небольшой кошелек. Темперанс схватила его и открыла. На ладонь высыпались золотые монеты, их было достаточно для того, чтобы заплатить мистеру Уэджу ренту.

Видимо, лорд Кэр выплатил аванс.

На следующий день ближе к вечеру, когда Лазарус вошел в кофейню Башема, там было страшно шумно. Он прошел мимо стола, за которым пожилые джентльмены в алонжевых париках горячо обсуждали газету, и пробрался в угол к сидевшему там в одиночестве джентльмену в седом парике. Джентльмен просматривал сквозь половинки линз своих очков какой-то памфлет.

– Вы испортите себе глаза, стараясь прочитать это дерьмо, Сент-Джон, – сказал Лазарус, усаживаясь напротив приятеля.

– Кэр, – тихо поздоровался с ним Годрик Сент-Джон. Он постучал пальцем по памфлету: – Тезисы, выдвигаемые этим автором, не такие уж невероятные.

– Вот как? Это меня радует. – Лазарус прищелкнул пальцами, подзывая одного из молодых людей, бегавших туда-сюда с кофейными подносами. – Один сюда.

Он снова повернулся к Сент-Джону и увидел, что тот рассматривает его поверх своих линз. Из-за строгого вида, седого парика, очков и простой одежды Сент-Джона иногда принимали за старика. В действительности они с Сент-Джоном были одного возраста – тридцать четыре года. При близком рассмотрении можно было заметить ясные серые глаза Сент-Джона. Его крепкие челюсти и темные брови. Только по-настоящему проницательный взгляд мог разглядеть неизменную печаль, словно саваном окутавшую Сент-Джона.

– Я достал перевод, чтобы ты мог его посмотреть, – сказал Лазарус, доставая из кармана пачку бумаг и передавая ее Сент-Джону.

Тот посмотрел на бумаги.

– Катулл? Это разозлит Берджесса.

Лазарус фыркнул.

– Берджесс думает, что он великий знаток Катулла. Но он знает о римской поэзии столько же, сколько средних способностей курносый школьник.

– Да, естественно. – Сент-Джон поднял бровь, казалось, его немного забавляет этот разговор. – Но ты учинишь этим неприятный скандал.

– О, я на это надеюсь, – сказал Лазарус. – Можешь просмотреть это и сообщить мне свое мнение?

– Конечно.

За соседним столом раздался крик, и кружка с кофе полетела на пол.

Лазарус поднял голову.

– Они обсуждают политику или религию?

– Политику. – Сент-Джон равнодушно взглянул на споривших джентльменов. – В газетах сообщается, что Уэйкфилд призывает принять еще один билль о джине.

– Наверное, он узнал, что благосостояние слишком многих его пэров зависит от продажи джина.

Сент-Джон пожал плечами:

– У Уэйкфилда есть здравый аргумент. Когда так много бедняков слабеют от джина, это плохо отзывается на лондонской промышленности.

– Да, и нет сомнений, что жирный деревенский барон, перед которым встанет выбор: или продать избытки зерна виноделу, или оставить его гнить, поставит здоровье Лондона выше денег в своем кармане. Уэйкфилд дурак.

– Он идеалист.

– И дурак, – сказал Лазарус. – Но его идеалы не дают ему ничего, кроме врагов. С большим успехом он мог бы разбить голову о каменную стену, чем попытаться протолкнуть дельный билль о джине.

– Ты хочешь, чтобы мы отстранились и пусть Лондон горит синим пламенем? – спросил Сент-Джон.

Лазарус махнул рукой:

– Ты спрашиваешь, как будто есть другой выход. Уэйкфилд и ему подобные верят, что могут изменить курс нашего плавания, но они заблуждаются. Слушай меня внимательно: у свиней вырастут покрытые перьями крылья и они будут летать над Вестминстером, прежде чем джин исчезнет из лондонской свалки.

– Как всегда, глубина твоего цинизма потрясает.

Мальчик поставил перед Лазарусом кружку с кофе.

– Спасибо, постреленок.

Лазарус бросил ему пенни, и мальчик, ловко поймав его, побежал к стойке, за которой варился кофе. Лазарус отхлебнул горячего напитка и, опустив кружку, увидел, что Сент-Джон рассматривает его так, как через лупу рассматривают насекомое.

– Ты смотришь на меня, как будто мое лицо изъедено оспой, – сказал Лазарус.

– Когда-нибудь, не сомневаюсь, так и будет, – ответил Сент-Джон. – Ты довольно часто спишь со шлюхами.

– У меня есть потребности…

– У тебя есть похоть, – тихо перебил его Сент-Джон, – и ты не пытаешься сдерживать себя.

– А зачем это мне? – спросил Лазарус. – Разве волк подавляет радость, когда настигает свою добычу? А разве ястреб не хочет взлететь, а затем опуститься и схватить зайца когтями? Такова их натура, и мои… потребности… являются моими потребностями.

5
{"b":"166945","o":1}