Айшан предлагает выставить заслон в двух милях от нашей лесной пристани. Узкую горловину оврага можно достаточно надежно перекрыть сотней стрелков. Единственное, о чем умалчивает — это смертники. Оторваться и уйти уже не удастся. Но место хорошее, он прав. Две мили по лесу — это минут пятнадцать — двадцать бега. Только надо немного скорректировать план Айшана: заслон должен продержаться минут десять, а потом уходить. А я вполне смогу дать ребятам пятнадцать минут. А может, и больше — не так просто со мной справиться. Не исключено, что мне даже удастся уйти. В этом варианте гибель от ногританских копий не является обязательным условием.

Излагаю план. Люди немедленно начинают отбирать бойцов. Через пять минут достигаем нужного места. Стрелометчики занимают позиции. Я связываюсь с остальными. Погрузка только началась. Сканирую местность. Так и есть, погоня многочисленна и отстает на полчаса. Что еще? Емурлук! Это еще что такое?

Двенадцать каких-то существ движутся к нам со стороны чащи. То есть к морю они направляются, мы просто на пути. Вроде, животные, но мне такие неизвестны. Какие-то местные хищники? Не травоядные однозначно! Ауры не похожи ни на что встречавшееся раньше. Чем-то напоминают человеческие, но только напоминают. Разума точно нет, зато значительно усилена агрессивность и уверенность в себе. Нет, вру, встречалось такое. В институте показывали. Такой же аурой, только намного ярче, обладали емурлуки! Ассоциации вспыхивают мгновенно. Хортэ! Каким образом они оказались в такой дали от своих болот? Хотя, не так уж и вдали, для бешеной обезьяны двести миль — не крюк. Как же вы некстати, животные! Воевать на два фронта, против ногров и хортэ — совсем не подарок.

Одним болтом таких громадин не убьешь. Минимум магазин надо расстрелять. Людям на них лучше не выходить, потери неизбежны. Значит, встречать обезьян придется мне. Один против двенадцати, расклад не очень… Хотя… А почему, собственно, надо с ними драться? Не лучше ли предложить местным емурлукам поохотиться на привычную дичь? То есть на ногров.

«Айшан! Всем быстро уходить».

«?»

«Через пять минут тут будут хортэ».

Дисциплина и слаженность у спецназа на высоте: исчезли все мгновенно, даже не удивились. Остаюсь один. Обезьянам надо не позволить бросится по свежему следу, продержать здесь минут десять, до подхода ногров. Дальше инстинкты сработают. Вот и они: животные валятся со склона оврага. Делаю три шага на противоположный склон и разворачиваюсь. Пока они спускаются, успеваю их рассмотреть. Сильные звери: безусловно, обезьяны, сходство с емурлуками даже внешнее. Только те были повыше и посильней. Но и пять шагов роста — немало, вожак выше меня на полголовы. Длинные руки, сравнительно короткие ноги, жесткая шерсть. Невтягивающиеся когти, мощные челюсти, острые клыки. Достаточно быстрые движения.

Спустившись на дно, вожак немедленно поворачивает вдогонку Айшану. На меня не обращает внимания. Потрясающее хамство! Угрожающе реву на него, сопровождая рев потоком мысленных оскорблений. Нет мыслеречь он не воспринимает, а вот рев действует. Хортэ поворачивается ко мне и рычит в ответ. Не отвлекаясь на формальности, отвешиваю лидеру местного хулиганья увесистую затрещину. Зверь летит на землю, тут же вскакивает, бросается на меня, и опять падает. Остальная стая не вмешивается, я правильно понял их традиции: в схватку вожаков никто не полезет.

Вожак снова поднимается, на этот раз медленнее, ударом я его наградил жестоким. Можно было и убить, но зачем? Лишний боец пригодится. Зверь уже не бросается. Смотрит долгим почти разумным взглядом и опускается на колени: признает моё главенство. Правильно, я сильнее. Так, что победитель должен сделать? Легонько пинаю его в плечо. Он снова падает, но не от удара, этот удар не свалит и ребенка, просто демонстрирует подчинение. Теперь это моя стая.

Рыкаю довольно, а потом начальственно, и поворачиваю в сторону приближающихся ногров. Новые подчиненные выражают недовольство, след спецназовцев слишком свеж. Реву уже серьезно. Замолкают, и тут же начинают принюхиваться. Ну, наконец-то, а я уж думал, вам обоняние отбило, между прочим, под ветром стоим, нограми уже просто воняет! Хорошо, стены оврага глушат звуки, а то мы бы своим ревом всю добычу распугали. Ну что, разобрались, хищники? То-то! Слухайте батьку, он плохого не подскажет…

Куда собрались? Никаких навстречу, стоять и ждать, сами придут! Еще не хватает, чтобы вы увидели, сколько добычи спешит к вам навстречу. Есть у меня подозрение, что на десять тысяч вооруженных людей вы не броситесь! Хоть и страшные, и агрессивные, и неразумные, а инстинкт самосохранения никто не отменял. А здесь не будет вам всей картины сразу, а ввяжетесь в дело — уже не остановитесь. Не жалея затрещин восстанавливаю дисциплину. Однако силен был Мвангу в молодости! Как он одним десятком умудрился убить парочку таких созданий, совершенно непонятно. Они должны были порвать не семерых, а всех, а сами даже не устать. Пожалуй, первую ногританскую сотню, а то и две, можно списывать сразу. А дальше — как повезет. Еще же и я поучаствую в этой буче…

Мои новые подчиненные рвутся в бой. Удерживаю их на месте, щедро раздавая подзатыльники. Слушаются, только поскуливают вопросительно: мол, добыча же, старший, чего ждем? Бежать надо, хватать, рвать, кушать и наслаждаться жизнью. Ничего вы, ребята, не понимаете в наслаждениях. Зачем бегать за добычей, если она сама себя доставит в лучшем виде. Разве что в не жареном, но вам это и не надо, вы к натуральному привычней. Вот тогда и будете хватать, рвать и получать удовольствие. А пока — ждать! Куда, сволочь! Получи подзатыльник! Я сказал стоять!

Но самому долгому ожиданию приходит конец: первые ногры вбегают в овраг. Теперь хортэ не остановят ни злые йети, ни эльфийские плазмомёты: они видят добычу. Собственно, и не надо их останавливать. Вот возглавить — совсем другое дело. Дико реву, и бросаюсь вперед, переходя в боевой транс…

Инстинкты местных приматов оказались вполне обезьяньими. Нормальный хищник убивает столько, сколько может съесть. Исключения бывают, но редко и не в естественных условиях. А обезьяны — всех, до кого дотянутся. По крайней мере, хищные обезьяны. И всегда. А есть они начинают, когда уже некого убивать.

В данном случае это только на пользу. Как я и ожидал, первый отряд сопротивления не оказывает. Просто не успевает. Единственное, в нем оказывается не сотня воинов, а почти три. Хортэ, действительно, страшные хищники: невероятно быстры, точны и рациональны. Для этого мира, конечно — против одного емурлука моя дюжина не продержалась бы и пары секунд. Но против людей ситуация обратная, хотя без меня им это не удалось бы. Пройдя сквозь строй ногров как тринадцать ножей через топленый бараний жир, мы вываливаемся за пределы оврага, и обезьяны, наконец, видят весь предстоящий объем работ. Но им уже всё равно: чем больше добычи — тем лучше…

Впрочем, здесь ситуация меняется. Теперь я не в состоянии гасить все организованные очаги сопротивления, и то здесь, то там звери получают удар мечом или дубинкой, и напарываются на копья. Двоих воины, несмотря на ужасающие потери, сумели завалить. Но это неважно: на шхуну уже грузится Айшан с последней сотней. Мне пора уходить. Оставляю хортэ и ногров решать свои извечные проблемы, и, пробившись обратно, направляюсь к месту посадки. Надеюсь, никто не узнает, что я жру на бегу для восстановления после боевого транса…

Летят шхуны над водой… Нет, конечно не «над», а «по», и не летят, а плывут, матросы Яреца вообще говорят «ходят», а на «плывут» обижаются… Но настроение такое, что хочется писать стихи. Такали, будь она с нами, наверняка выдала бы что-нибудь нетленное и бессмертное с физическим уклоном. Увы, из меня поэт немножко слабее, предел моего творения — пара строчек уровня:

«Летят шхуны над водой,

Все мы так спешим домой»

Нет, стихотворческий кретинизм не является отличительной чертой нашей расы, это моя личная особенность. Но на настроение она не влияет. На настроение влияет то, что дело сделано, и сделано хорошо.