Во-первых, нет женщин. Совсем, ни одной. Уже странность, в этом мире их присутствие на пирах почти обязательно. Во-вторых, ни музыкантов, ни менестрелей, ни жонглеров. Впрочем, это объяснимо — зачем они без женщин. В-третьих, гостей совсем не много. Человек тридцать. В том числе я, Юшман, Шебур, Стожар и Смага с тремя баронами-телохранителями. В-четвертых, гости едят и пьют, но особого веселья не наблюдается.

Нургуш на правах хозяина всё время произносит тосты, вызывающие слабый ажиотаж у присутствующих. Надо сказать, что сами тосты большего не стоят, на свадебного тамаду Его Величество не тянет.

Состав присутствующих сильно удивляет Смагу, далеко не первый раз участвующего в подобных мероприятиях.

— Я здесь не знаю двух третей собравшихся. И это не знать. — шепчет он мне в самом начале. — В лучшем случае мелкопоместные дворяне.

— Зато бойцы из лучших, — отвечаю ему я, — правители беспокоятся за свою безопасность.

Не знаю, что их волнует на самом деле, но разговоры, если и ведутся, то ни о чем. Все с некоторой напряженностью чего-то ждут.

Действие начинается через два часа. Пышноусый красивый мужчина лет под тридцать, сидящий рядом с Юфтой, неожиданно громко заявляет:

— А чего это, король Арвинта пьет какой-то сок, а не честное пиво? Он нас что, не в грош не ставит? — Он делает паузу, не дожидается ответа и продолжает. — Или там вместо королей тряпки, не умеющие даже пить? Неудивительно, что Бертайм так легко с ними расправился.

Дружный хохот за столом показывает, что большинству эта шутка по вкусу. Юшман и Смага хватаются за мечи.

— Не надо, — шепчу я.

— Может, моему брату и мало лет, чтобы пить пиво, зато мне вполне достаточно, чтобы постричь усы пьяному барану, не умеющему себя вести в приличном обществе, — заявляет Шебур.

Подобный ход с наездом на Стожара мы предусматривали, и перевод стрелок на Шебура тоже. Боевые качества братьев сильно различались.

Теперь красавец хохочет неподдельно.

— Уж не на поединок ли ты собрался меня вызвать, молокосос?

— Почему бы и нет? Молоко, в отличие от пива, драться не мешает. Или ты думаешь, что если видишь три меча вместо одного, то сумеешь ими куда-то попасть?

Мужик в некоторой растерянности. Его роль понятна. Спровоцировать на дуэль кого-нибудь из наших. Но взрослых, драка с ребенком его смущает. Получить на всю жизнь кличку типа «победитель детей» красавчик не жаждет. Юфта бросает ему несколько слов, и задира решается.

— Ну, раз ты такой смелый, доставай свою зубочистку. Сэры, освободите место для поединка! Не беспокойтесь, я не убиваю детей, я просто его выпорю.

А вот сейчас он врет. И как только столы сдвинуты в сторону, и противники сходятся в центре зала, это становится ясно всем. Так же, как и то, что для дуэли выбран лучший боец.

Несмотря на это, во владении оружием Шебур явно искуснее. И существенно быстрее. Если бы не длина меча и конечностей противника, поединок бы закончился в считанные секунды. Но чего нет, того нет. С трудом уйдя от первых атак мальчишки, забияка начинает драться всерьез.

А вот теперь мой выход. То, что поединок не будет честным, не сомневался ни минуты. Ведь вызвать собирались Юшмана, а никак не Шебура. А против Юшмана красавчику долго не выстоять. В этом случае «сюрприз» должен был последовать быстро. А вот с ребенком решили поиграть. Ну-ну.

Политика — дело грязное, господа, так будьте готовы к тому, что применять грязные приемы будете не только вы.

Для начала немного надавливаю на красавчика. Ментальное давление — коварная штука. В отличие от удара, оно не выключает противника сразу. Просто немного замедляет деятельность мозга. А соответственно, скорость реакции и координация движений становятся никакими. Кроме того, это воздействие непросто заметить. Красавчику кажется, что его жесты быстры и отточены, но на самом деле он замедлился раза в полтора, а взмахи мечом приобрели легкую беспорядочность.

Теперь Шебур может творить что угодно. А я пока сканирую замок и окрестности. Во дворе всё по плану. Сидящие на галерее зашевелились. А в зале происходит перегруппировка. Судя по всему начнут сразу по окончании поединка, в исходе которого абсолютно уверены.

Тем временем юный король решает поразвлекаться.

— Кажется, я обещал постричь тебе усы, — звучит его голос, — слово короля нерушимо!

Свисающий кончик левого уса противника летит на пол, отхваченный саблей.

— Ах, простите, не тот! — изгаляется мелкий, и растительность на лице задиры опять становится симметричной. — Тебе не хватит? Ах, да! Обещали выпороть!

Ребенок проскакивает под рукой красавчика и плашмя бьет его клинком по заднице. Эх, Шебур, Шебур! Слишком грубо. Теперь истинный расклад сил понятен каждому. Точно! Нургуш с криком: «Убить!» вскидывает руку.

Вот только полусекундой раньше начинаю действовать я. Тридцать человек с натянутыми луками на галерее? Господа, Вы меня сильно недооцениваете! Одного ментального удара вполне достаточно. Крики, топот, звук бросаемого оружия. Выпущенные перепуганными лучниками стрелы летят куда угодно, только не туда, куда первоначально целились их хозяева. Те, что летят в нас, перехватываю. Прикрываю и Смагу с его баронами, сейчас уже очевидно, что он — тоже жертва. Остальные пусть заботятся о себе сами, не я их убиваю. Я их оглушаю и складываю в ряд. Неужели, они рассчитывали перебить нас таким маленьким составом? Или надеялись на стрелы? Ну, посмотрите на единственный результат вашей стрельбы: тело красавчика, пробитое сразу тремя стрелами, наконец, достигает пола.

Что, Нургуш, в искусстве импровизации ты не очень силен? За это ты остался в сознании и посмотришь на окончание твоей задумки.

Подхватываю его и выхожу на балкон. Как раз вовремя, чтобы стать свидетелем интереснейшей сценки.

Две сотни, лесная и нагарская, в оборонительном пешем строю замерли между нашим крылом замка и казармой. Впрочем, не совсем две. Три десятка с луками заняли крыши строений, с их огромным количеством укрытий. Двадцать арбалетов торчат из окон нашего донжона. Напротив них спешенная полутысяча. Впереди двое: высокий генерал в боевом облачении и маленький человечек в платье придворного. Положение наших противников незавидное. Двор, конечно, просторный, но на такую ораву не рассчитан. Удивительно, что они здесь, вообще, поместились. Ни о каком маневре речи нет. А наваливаться на ощетинившуюся копьями «черепаху», имея в руках только мечи, — не самая лучшая идея. Генерал, вообще, выглядит смущенным, происходящее ему явно не нравится. Тем не менее, речь держит именно он:

— Мне неприятно говорить вам это, господа, но у меня приказ разоружить ваши сотни. Я прошу вас не доводить дело до пролития лишней крови, сдать оружие и вернуться в казарму.

— Подобный приказ мне может отдать только один из моих королей, — отвечает Стякуж, — как только я его услышу, мы так и сделаем.

Генерал мнется. С его точки зрения Стякуж прав. Других аргументов он найти не может. А начинать боевые действия не хочет. Зато аргументы находит придворный:

— Ваши бандитские атаманы уже мертвы! Вам всем, как разбойникам, положена виселица! Но тем, кто сложит оружие, будет дана возможность искупить свою вину службой в армии Его Величества короля Креса Нургуша Первого.

Стякуж видит меня на балконе, и его губы растягиваются в улыбке:

— Граф Смага тоже бандит?

— Конечно! Тот, кто вступил в союз с разбойниками и помогал им в их преступной деятельности, сам является бандитом. Вы можете выбрать смерть или службу в армии Креса. Его величество, король Нургуш Первый…

— Вонючий. — во всю мощь легких заканчиваю я за него. — Ваш король обделался!

Придворный оборачивается и с ужасом смотрит на стоящих на балконе и демонстративно зажимающих носы "покойников" и своего пахучего властелина в моей руке.

Двор взрывается хохотом! Смеются лучники на крыше казармы. Смеются арбалетчики в окнах. Смеются копейщики, с трудом удерживая оружие. Хохочут гвардейцы Креса. Изо всех сил сдерживает смех генерал.