Тут, конечно, маркиз лукавил: во-первых, несмотря на то что ему было больше девяноста лет, он был в отличной форме, буквально излучал энергию и при соответствующем медицинском обслуживании вполне мог прожить еще лет сорок-пятьдесят, а может, и больше, если врачи признают его достаточно крепким, чтобы пережить операцию по деструктивному омоложению. Во-вторых, именно маркиз Деграсто, насколько помнила Таэр, лет пять назад предлагал внести поправку о повышении минимального возраста вхождения в совет привиев с двадцати пяти лет до сорока. Тогда эта инициатива поддержана не была.
Таэр ответила на тираду маркиза ничего не значащей улыбкой и принялась за завтрак, жалея, что он какой-то избыточно легкий. Она проснулась давно, а после плаванья порядком проголодалась и не отказалась бы от чего-нибудь более существенного, чем чашка теймара, фруктовое суфле и пара горячих тостов с салатом, например не лишним был бы хороший кусок жареного мяса.
На несколько минут в трапезной воцарилась тишина: Таэр, стараясь выглядеть максимально прилично, уплетала тосты с салатом, а маркиз Кребо Деграсто наслаждался вином, любуясь игрой цвета в бокале.
— Маркиз, а почему вы согласились на предложение консулата быть советником лорда Кассарда? — нарушила паузу Таэр, когда решила, что это становится невежливым. — Мне казалось, вы сосредоточены на своих академических исследованиях.
— В академической области я уже сделал все, что хотел, и достиг, пожалуй, все, чего мог достигнуть, — ответил Кребо, ставя бокал на стол и откидываясь на спинку стула. — А тут у меня есть возможность воочию видеть, как делается политика. Взять хотя бы этот войгром, — продолжил рассуждать маркиз Деграсто, активно жестикулируя, прямо как во время своих лекций. — Это ведь по-своему уникальное событие, это первый войгром, устраиваемый Домом Мелато, на котором есть представители Пелтара, причем не абы кто, а представительница правящего Дома, третья в линии наследования — можно сказать, принцесса. Возможно, это демонстрирует нам, что пелтарцы решили забыть старую вражду с Мелато ради союза против общего врага — против нас. А возможно, и нет. Возможно, это просто сигнал, что к власти в Пелтаре пришли более прагматичные люди, и они готовы делать дела, не оглядываясь на старые обиды. И у меня будет возможность увидеть все вживую, составить личное впечатление — согласитесь, это ценная возможность для ученого.
Таэр изображала, что внимательно слушает рассуждения маркиза, а про себя думала: «А ведь он очень ловко увернулся от вопроса „почему“. Получить приглашение на войгром, если уж есть такое желание понаблюдать за всем лично, ему бы не составило труда и так, без участия лорда Кассарда».
— И потом, мне очень интересен лорд Кассард как личность и представитель рода Кассардов, — продолжал маркиз свою речь. — Вы, должно быть, помните по моим лекциям о том, что род Кассардов оказал огромное влияние на историю нашего Дома как в доимперский период, так и в новейшую историю — взять хотя бы отца лорда Аллесандро — лорда Галена Кассарда. Да и сам лорд Аллесандро уже оказывает и, несомненно, будет оказывать ощутимое влияние на политику. Например, потенциальный союз с Бентаром… — Маркиз прервался, шумно отхлебнул вино из бокала и продолжил: — Впрочем, даже без учета возможной свадьбы сам по себе лорд Кассард как единственный представитель домена, как будущий участник совета привиев и как самый богатый человек нашего сектора является очень ощутимым фактором в политике Дома…
Маркиз раскраснелся то ли от вина, то ли от возбуждения, глаза его живо блестели, он увлеченно жестикулировал, размахивая руками. «Прямо как на лекциях, когда он рассказывал о какой-нибудь очередной очень интересной и изящной комбинации», — подумала Таэр, наблюдая за своим собеседником.
— …и теперь у меня есть возможность наблюдать за этим человеком, за его привычками, манерой общаться, а не читать домыслы поздних биографов. Взять, например, вот это, — маркиз обвел рукой трапезную и указал на дроидов, — эту скромность убранства, граничащую с аскетизмом, это почти полное отсутствие слуг. На яхте, как я понял, всего восемь человек прислуги! — воскликнул Кребо, подаваясь вперед, он на мгновение замолчал, а потом, хитро сощурившись, поинтересовался у Таэр: — Я слышал, что в его резиденции на Копейре всего тридцать человек слуг, это правда?
— Да, эти слухи близки к действительности, — кивнула Таэр.
— Но ведь это же очень многое говорит о личности лорда Кассарда! Самый богатый человек сектора, единственный владелец самого богатого домена — и такая скромность в быту.
Маркиз немного успокоился, снова отпил из бокала и тяжко вздохнул:
— Знаете, госпожа Дилтар, я немного сожалею об этой предстоящей свадьбе… Нет, я нисколько не против, — замахал руками Кребо, — и всячески поддерживаю союз с Бентаром. Но это лишает меня возможности увидеть лорда Кассарда в совете привиев, ведь согласитесь, это было бы очень интересно: принципиально новый фактор во внутренней политике Дома, изменившийся баланс голосов — все это подкреплено деньгами рода Кассардов и, самое главное, свободными лан-титулами. — Он закрыл глаза, мечтательно зажмурившись. — О, это было бы даже интересней, чем эпоха переворотов при императрице Талире.
— Я думаю, это даже к лучшему, — с напряженной улыбкой ответила Таэр: становиться участником такой же резни, что была при Талире, ей совсем не хотелось.
Поболтав с маркизом Деграсто ни о чем еще полчаса и выслушав его сожаления на тему «Времена нынче не те и нет достойных интриганов», она попрощалась и, сославшись на дела, поспешила покинуть трапезную.
Выйдя в коридор, она отодвинула рукав на левой руке и бросила взгляд на биомонитор: лорд еще спал, а вот на коммуникаторе мигал огонек полученного сообщения. Это был Дудо, свеженанятое копье сообщал: «Материалы посмотрел, есть что обсудить».
Удивленно хмыкнув и подумав про себя: «Интересно, что Дудо мог обнаружить такого, что стоило бы обсуждать», Таэр неспешным шагом направилась в сторону каюты, выделенной копью.
Дойдя до двери его каюты, она постучалась и, не дожидаясь ответа, открыла дверь своим ключом.
Вообще, яхта рассчитывалась, чтобы вместить как минимум десять дворян с соответствующей свитой и спутниками, то есть имела порядка пятнадцати очень роскошных кают, еще десять просто роскошных и двадцать так себе для прислуги и спутников попроще, это не считая кают для экипажа. Поскольку благородных господ на яхте было всего трое и всего шестеро спутников: Таэр, Дудо и четверо слуг маркиза Деграсто — то недостатка в очень роскошных каютах не наблюдалось, и Таэр на правах главной по размещению проследила, чтобы Дудо досталась одна из очень роскошных кают. Каюта была очень просторной и в то же время очень уютной — благодаря вставкам из полированной красной файронской вишни и полам, покрытым паркетом из светлого дуба. Огромная овальная кровать была забрана синими покрывалами и выглядела так, будто к ней не притрагивались или совсем недавно застелили заново. Дудо сидел в кресле возле огромного овального иллюминатора, закрытого шторой, уставившись в монитор инфоблока. Роскошная белая шкура напорты, которая, по идее, должна была быть у его ног, была аккуратно сдвинута в сторону. Вид у Дудо был слегка потерянный.
Таэр вспомнила себя в первые дни на службе у лорда Кассарда и, ухмыльнувшись, поинтересовалась:
— Что, Дудо, неуютно с дворянским шиком жить?
— Да, непривычно как-то, — согласился он, доставая планшет из большой армейской сумки, что стояла возле кресла.
— И тишина, наверно, нервничать заставляет? — продолжила перечислять Таэр то, что ее саму заставляло напрягаться поначалу.
Копье отрицательно замотал головой:
— Не, в ноль-шлюпах и в десантных спецкапсулах тоже тихо, так что я уже давно привык. Вот глянь-ка, — сказал он, протягивая ей планшет.
Это оказалась часть плана по обеспечению безопасности гостей войгрома, в частности требования по спектральной и энергетической совместимости метрик аппаратуры, и перечисление доступных постов.
