«Грешники» приближались единым строем. Совсем как в пошлом анекдоте: «…и дружным строем отправились на…».

От глупого воспоминания стало очень весело. Журналист заулыбался в полный рот и произнёс двусмысленную фразу вслух, чтобы подбодрить и Опрокидина. Батюшка понял шутку и одобрительно хохотнул.

Сектанты непонимающе переглянулись. Мало того что нашлись дураки, голыми руками собравшиеся уложить десятерых. Так ещё ухмыляются. Тут явно пси-излучение замешано.

— Ну что, начинаем? — осведомился Степан.

— В руки твои, Господи, предаю дух мой! — громко прошептал святой отец и перекрестился.

— Нарываетесь? — тяжёлым басом спросил «грешник»-здоровяк. — Шли бы вы отсюда, радиоактивное мясо, пока живы-здоровы…

Чадов подступил на шаг и остановился.

И в тот же момент крепыш накинулся на журналиста.

Ещё до начала боя Степан правильно оценил соперника. Слишком большой и сильный, чтобы двигаться быстро. Такая махина не станет уклоняться от ударов, а попытается подмять соперника под себя. Задавит весом.

Как и ожидал Плясун, «грешник» без ложных выпадов просто шагнул вперёд и раскинул руки. В глазах так и читалось: дай только обнять тебя маленько — мигом рёбра затрещат.

Вместо того чтобы уклониться, журналист и сам стремительно шагнул вперёд. Никаких отступлений. Раскрытая ладонь ударила здоровяка в солнечное сплетение. Пальцы левой руки будто невзначай скользнули по бедру противника.

Остальные «грешники» издали дружный вздох.

Всё случилось невероятно быстро. Никто даже не заметил движения Степана. Но результат увидел каждый.

Гигант удивлённо распахнул глаза, мгновенно краснея от нехватки воздуха (удар под грудь всегда отличался особым цинизмом). Правая нога сектанта подкосилась, и сам он рухнул на землю. «Грешники» недовольно зашумели. Их ропот потонул в обиженном рыке поверженного бойца. Здоровяк поднялся с земли и стал яростно массировать пострадавшую ногу.

Надо отдать ему должное — не стал сквернословить или сыпать угрозами. Размахнулся и ударил Чадова в ухо. Вернее, попытался ударить.

Рука верзилы скользнула по согнутому локтю Степана. Журналист продолжил её движение, слегка пригибаясь и разворачиваясь вокруг своей оси. Свободная рука парня описала длинную дугу и врезалась «грешнику» в затылок.

Громила запрокинул голову и издал что-то вроде: «ка-а-а».

В следующее мгновение он уже валялся на земле. Хлёсткий удар в основание черепа — страшная штука.

Сектанты, не сговариваясь, бросились в атаку. Все сразу.

Отец Иоанн скользнул в сторону, уходя из-под направленного удара сразу троих. Основная масса нападавших пролетела мимо, принятая Степаном. Целью же пастыря стали те трое, что двигались медленнее.

Кулак одного из противников почти коснулся батюшкиной щеки. Опрокидин приблизился к сектанту почти вплотную и поднял согнутую руку, заключая локоть бойца в замок. Тычок головой в переносицу. Ногой — в лодыжку, и завершающий удар плечом в скулу. Противник покатился под ноги бегущих товарищей.

Второй «грешник» отлично работал ногами, но ему изрядно мешал худощавый собрат. Отец Иоанн блокировал выпад коленом и слегка развернул Второго налево. Тот с удивлением увидел перед собой кулак приятеля.

— Ах ты… — успел закричать Второй.

И тут же обмяк — Опрокидин двумя указательными пальцами ударил его в шею. Точки на гортани и яремной вене — замечательные мишени. Даже если они скрыты под защитным костюмом. Но долго ли, умеючи, достать их?

Пока Третий ещё отдёргивал сразившую единоверца длань, батюшка поднырнул под неё и провёл подсечку. «Грешник» не упал, но отклонился в сторону, размахивая руками для балансировки. Пастырь распрямился и треснул бойца под кадык. Тот захлебнулся и схватился за горло. Удар кулаком в висок навсегда оборвал его мучения.

Пятый сектант, получив меткий удар кулаком в лоб от Степана, кулем свалился на Четвёртого, и оба они схлопотали тяжёлым носком сапога в ухо. Головы «грешников» дёрнулись, а по телам прошла волна агонии.

Оставшиеся «грешники» благоразумно держали дистанцию. Они своими глазами видели, как непонятная парочка обычных в общем-то парней уделала их шестерых отнюдь не хлипких собратьев.

— Стена, — вдруг шепнул кто-то из них. — Посмотрим, как они теперь попляшут.

Сектанты тесно прижались друг к другу плечами. Двое на полшага вышли вперёд, образуя условную дугу. Изогнутая фаланга. Весьма эффектно. Не надо разворачивать линию, бегая туда-сюда. Фланги прикрыты, центр наступает. Чеканя шаг, маленькая, но грозная фаланга двинулась вперёд.

«Крестоносцы» приготовились отразить атаку. Они понимали, что противники будут поддерживать друг друга, и пока передние станут блокировать выпады Чадова и Опрокидина, другие атакуют.

Степан сделал глубокий вдох, пока хватало сил. Взбурлила и до того разгорячённая кровь. Резкий выдох, чтобы ничего не осталось. Ещё раз, и ещё. В ушах зашумело, перед глазами поплыли яркие пятна. Реакция убыстрилась, движения журналиста стали резкими и очень быстрыми.

Он прыгнул вперёд, нанося стремительный удар. Пятка с неприятным плотским гулом треснула левого крайнего в грудь.

Фаланга пошатнулась. Ближайший сектант подхватил скрючившегося единоверца за плечи. И тут же получил от отца Иоанна локтем в надбровную дугу.

После прыжка довольно тяжело рассчитать следующий удар.

Чадов добавил первому, ещё не оправившемуся от потери дыхания, «грешнику». Хлёсткий удар ладонью в шею. Резкий поворот, уход в тыл фаланги. Обеими руками парень схватил двоих противников за шеи и стукнул их головой об голову.

Отряд поредел ровно наполовину. Оставшимся чёрнобалахонникам не осталось ничего лучшего, как разъединиться и попытаться расправиться с «крестоносцами» поодиночке.

Чадов сделал несколько шагов вперёд, минуя сектантов. Развернулся, хватая ближайшего за голову, и двинул его локтем в ключицу. Противник выгнулся, ощерившись гримасой боли. И свалился спиной назад, угостившись пяткой с разворота.

— Останется только один, — тяжело дыша, пошутил Степан, заканчивая расправу.

Последнему «грешнику» было не до смеха.

Он схватил отца Иоанна за плечи и ударил коленом. Но его нога вдруг наткнулась на выставленное бедро священника.

Батюшка подцепил сектанта за пятку и резко дёрнул её наверх. Хрустнула лодыжка.

Чёрнобалахонник замер в странной позе: с согнутой ногой, почти прижатой к ягодице, и откинувшись назад. Опрокидин небрежно отклонил его плечом ещё пониже. И завершил поединок эффектным хлопком раскрытой ладони по гортани противника.

Дорога дальше была свободной. Но кто знает, сколько ещё противников скрывались на пути к цели…

На крышу троица сталкеров выбралась без особых приключений. Слетевшееся на звук стрельбы вороньё уже вовсю клевало чьи-то багровые потроха, мирно лежащие в самом дальнем конце у водосточной трубы.

Воспользовавшись биноклем, Стылый внимательно изучил открывающуюся взору панораму. Увиденное ему не понравилось. У цеха мелькали чёрные силуэты «грешников». Судя по всему, они здорово недооценили изначальное количество противника. Шиз как в воду глядел — кровавая схватка далеко ещё не закончилась.

— Хочешь, сниму из «Винтаря» парочку? — предложил Болид, удобно располагаясь рядом.

— Нет… — покачал головой Стылый. — Только выдашь наше местоположение… Пусть думают, что мы уже покинули здание…

— А ведь это не мы его грохнули… — прокричал с дальнего края крыши Шиз, отгоняя от окровавленного трупа надсадно орущих ворон.

Стылый резко обернулся, многозначительно покрутив пальцем у виска. Болид в свою очередь показал напарнику кулак, после чего поднёс к губам указательный палец.

Шиз придурковато улыбнулся и, пригнувшись, подобрался поближе к так заинтересовавшему его трупу. Покойный определённо не принадлежал к членам бесноватой группировки «Грех». Судя по бронекостюму, бедняга некогда топтал Зону в рядах «Чистого неба». Хладнокровно разглядывая превратившуюся в кровавое месиво грудь мертвеца, Шиз потянулся к висящему на поясе трупа контейнеру для хабара.