Сначала увлечённый приготовлением к кровавому пиршеству кабан не обращал внимания на обстрел. Тем более что пули, направленные прямо в голову монстра, по большей части отскакивали от «бронированной» башки. Быстро расправившись с комбинезоном Суслика, (причём даже вшитые металлические пластины не стали помехой для клыков, крепостью своей не уступавших зубьям экскаваторного ковша), Припять-кабан приступил к трапезе. Вырвав из грудины юноши добрый шмат, секач с чавканьем стал пережевывать его, жмурясь от удовольствия.

Тут уж люди не смогли совладать с обуявшей их ненавистью к убийце. Это уже было не хладнокровное истребление безумных снорков. Здесь была месть за павшего товарища. Праведное чувство, не дававшее сердцам поддаться эйфории тупого азарта истребления — пали, не думая, куда попадёшь, лишь бы палить. Нет.

Ряха снова взял в руки «Винтарь». Да и батюшка перевёл свой АКМ-74 в режим одиночных выстрелов. Жестами показали друг другу, кто бьёт в левый, а кто в правый глаз. Задержали дыхание. Пальцы коснулись спусковых крючков. Два выстрела прозвучали почти синхронно. И оба достигли цели.

Кабан удивлённо застыл, запрокинув морду. Кусок человечины вывалился из его раскрытой пасти. Кровь залила глаза, смешавшись с кровью жертвы. Окрестности огласил жуткий визг, ударивший людям по ушам. Не понимая, что происходит, секач затряс головой и затанцевал на месте, вновь и вновь пронзая тело Суслика когтями-копытами. Впрочем, парню уже было всё равно.

Взревев, гигантская туша весом около полутонны рванулась вперёд. Зверь ничего не видел, идя на ненавистный и в то же время сладкий запах человечины. В несколько прыжков он преодолел зону поражения. Огнестрельное оружие стало почти бесполезным. «Затоновцы» и «крестоносцы», не переставая, шпиговали свинину свинцовыми чесночинами, но это было малоэффективно. Толстая шкура почти не поддавалась, а если и поддавалась, то пули увязали в толстых жировых отложениях, не достигая жизненно важных органов мутанта.

Степан и сам не понял, как оказался один на один с кабаном. Если бы не многолетние занятия шиванатом, он был бы смят и раскатан по земле в считаные секунды. Но тренированное тело не подвело и на сей раз.

Оттолкнувшись от земли, молодой человек подпрыгнул, удачно приземлившись ногами на спину хищника, и тотчас же принялся приплясывать на ней, чтобы сохранить баланс и одновременно нащупывая нервные узлы на теле твари. Действовал по наитию, на ощупь, потому как сэнсей Голдин не рассказывал на занятиях о болевых точках на телах хищников, не предполагая, что его ученикам когда-нибудь придётся сразиться с чем-то подобным. Но журналист здраво рассудил, что принцип устройства нервной системы гигантской свиньи не очень отличается от человеческого. Кстати, по своему устройству свиной организм очень близок к анатомии человека.

Конечно, полагаться на одни лишь пляски он не стал. Это было всего лишь дополнением к тому смертоносному оружию, которое у него имелось. Недолго думая прицелился и выстрелил в голову, метя в то место, где ухо соединялось с плотью. Помнил, что у свиней это самое слабое место. Именно туда бьют ножом резники, когда забивают домашних хрюшек. С первого раза не попал, тяжеловато было плясать и снайперить. Но потом справился. Струя крови, хлынувшей из раны, плеснула на комбинезон Чадова. Кабан зашатался и повалился на бок, едва не подмяв стрелка под себя.

К туше сразу подскочили остальные «коммандос» и принялись добивать животину. Отец Иоанн, достав из-за пояса причудливо изогнутый нож — как похвастался ранее Степану батюшка, выкованный им лично, — примерился и точным ударом завершил дело…

Предав бренные останки Суслика земле, на чём настоял пастырь, не принявший доводов Ряхи, что, дескать, в Зоне не принято хоронить своих павших, отряд двинулся дальше. Боевой дух был несколько утерян. Хоть Суслик был ещё молодой и не заработал себе должного авторитета у товарищей, однако такой страшной и нелепой смерти парень не заслужил. Хотя какая смерть не страшна и сообразна?

Быстро прошли негостеприимный лесок, истребляя по пути всю встречавшуюся им живность. К счастью, кабанов больше не попадалось. Что странно, потому что эти твари обычно не обитают поодиночке, кучкуясь в относительно большие стада.

Зато Чадов познакомился с такими представителями фауны Зоны, как псевдобелка и псевдоёж.

Ежик ростом с упитанную собаку, ощетинившийся полуметровыми дикобразьими иглами, куда-то деловито тащил дохлую псевдокрысу, на ходу аппетитно чавкая. Внезапно сверху на него упало нечто большое и тяжёлое. И только по огромному пушистому хвосту и ушам с кисточками можно было определить, что это лесная любимица детей. Но, наверняка, эта «белочка» не вызвала бы у малышни умиления. Вооружённая острыми когтями и крупными, как у акулы, зубами псевдобелка попыталась отобрать у трудяги-ежа законную добычу, улетев с нею обратно на сосну. Но не тут-то было. Ёжик тоже оказался не промах. Забыв об острых дротиках, украшающих его спину, он стал отбиваться от нахалки мощными мутированными лапами и не менее острыми, чем у противницы, зубами.

Степан не стал дожидаться, чем закончится этот поединок, пристрелив обеих тварей из автомата. Никакой жалости к «бедным зверушкам» он при этом не испытал.

Вскоре «коммандос» очутились у небольшого озерца, заполненного останками проржавевшей техники. Скорее всего здесь когда-то был котлован. Возможно, перед самым взрывом на АЭС руководство НИИ «Агропром» как раз собиралось построить здесь новый корпус или столовую, согнав кучу разнообразных строительных машин: бульдозеров, кранов, самосвалов, экскаваторов. Судя по количеству механики, строительство должно было стать грандиозным, в духе брежневских пятилеток. Но взрыв привёл это всё в негодность.

Потом дожди, оползни и время сделали своё чёрное дело. На месте котлована образовалось озеро, ставшее одной из местных достопримечательностей.

Ряха поведал, что здесь при желании можно раздобыть кучу полезных, хоть и недорогих артефактов. Не то что на Свалке, но на выпить-закусить хабара хватает.

— А динозавры здесь, случайно, не водятся? — мрачно пошутил Степан.

— Чего не видели, того не видели, — развёл руками бандит, состроив постную рожу.

— Долго ли ещё? — нетерпеливо осведомился батюшка, имея в виду, сколько осталось идти по кажущейся бесконечной территории НИИ.

Ряха понял.

— А вот узкоколейку перейдём, так сразу к институтской ограде и выйдем. Там пару километров ходу через холмы — и уже ваш грёбаный «Янтарь».

— Угу, — мрачно кивнул святой отец. — Прибавим шагу, что ли?

Издалека можно было подумать, что перед ними какая-нибудь небольшая железнодорожная станция.

Сплетения тронутых ржавчиной рельсов, бетонные перроны, цепочки коричневых товарных вагонов. Скука смертная.

Отчего-то товарняки всегда нагоняли на Степана жуткое уныние. Может, потому, что в отличие от весёлых зелёных с красным или голубых с жёлтым пассажирских вагонов они не имели окошек, из которых выглядывали бы люди? Или оттого, что товарные составы неизменно были до бесконечности длинными. Как застучит мимо тебя цепочка таких деревянных коробок, так сдаётся, что конца-краю ей не будет. Один, второй, третий… Да сколько же их, елки-палки, этих светло-каштановых вагонов?…

— Стой, кто идёт?! — разорвал тоскливую тишину грозный окрик.

— Оба-на, — присвистнул озабоченно Ряха. — Приплыли, мать его за ногу! «Долговцы», хер им в руку!

На перроне, преграждая отряду дальнейший путь, показались десятка полтора-два парней, одетых в чёрные с красными вставками комбинезоны. На эмблемах, представлявших собой мишень на фоне щита, красовалась короткая, но ёмкая надпись «Долг». Поводя на бандитов стволами «Абаканов», АКМ-74, «Громов» и «Лавин» (ишь, как вооружены, отметил про себя Степан, не иначе с Большой Земли поддержка), бывшие офицеры угрюмо молчали. И это их молчание было многозначительным и грозным.