Он никогда там не был.

В Лиманске слишком много вооружённых людей, а это не располагало к частым прогулкам. Что они между собой не могли поделить, Тринадцатый не знал, да и незачем ему это знание. Двуногие истребляли друг друга даже здесь, в Зоне. Им было мало враждебно настроенных мутантов и смертельных ловушек на каждом шагу. Потому что внутри каждого из них сидел маленький подлый убийца, постоянно подстрекающий пырнуть своего ближнего ножом в спину.

Контролёр почувствовал себя в безопасности. Впервые за долгое время. Умиротворяющий пейзаж вдалеке неожиданно всколыхнул что-то, давно дремавшее в глубине его израненной души. Он ошибочно полагал, что это что-то давно уже умерло в нём вместе с прежней, такой далёкой жизнью. Внутри жуткого непостижимого существа сейчас уживались сразу две личности: очнувшийся от долгого сна человек и беспощадный мутант, жаждущий крови.

Человек вспоминал, и мутант не стал ему мешать, уйдя в самый дальний угол удивительного нечеловеческого сознания.

Тот город был очень похож на этот. Сколько же лет уже прошло? Тринадцатый не знал.

…Димыч и Серый нервозно переглянулись, когда старый, заляпанный грязью «жигулёнок» плавно затормозил у аптеки как раз напротив здания банка.

Сидевший за рулём Крот мрачно смотрел перед собой.

— Семь вечера! — тихо проговорил Димыч, поглядывая на часы. — А их всё нет!

— Знаю! — спокойно отрезал Крот, механически перемалывая зубами жвачку.

— Ну что, Чалый, как твоё знаменитое предчувствие? — с усмешкой обратился Серый к сидевшему рядом с водителем мужчине.

— Всё будет в ажуре!

— Ты уверен?

— А то!

— Слушай, давно хотел тебя спросить… про твою татуировку…

— Валяй!

— Что она означает?

— Просто цифра! Мне её сделал один больной туберкулезом старик, когда я срок за кражу мотал…

— Но почему тринадцать?

— Счастливое число!

— Ни х…я ж себе счастливое… Это же чёртова дюжина!

— Для меня оно счастливое! Я родился тринадцатого, в камере сидел под номером тринадцать…

— Вот так уж повезло, так повезло…

— Но ведь я по-прежнему жив!

На это возразить Серому было нечего.

Накрапывал ноябрьский дождь, оседая мелкими каплями на мутных стёклах автомобиля. Со скрипом работали «дворники». Тускло светилась приборная доска.

Димыч громко вздохнул, передёргивая спрятанный под курткой затвор автомата.

— Кажется, едут! — сухо сообщил Крот, демонстративно смотря в сторону аптеки.

— Маски одеваем? — уточнил Серый.

— На кой хер? — удивился Крот.

— Значит, как и в прошлый раз, сразу валим всех, берём деньги — и ветер за ушами?

— Угу!

Тёмно-серый тонированный микроавтобус с белым логотипом госбанка на бортах медленно припарковался у тротуара. Ушла в сторону сдвижная дверь. Двое инкассаторов в касках и чёрных бронежилетах неспешно выбрались под дождь. Один с небольшой тряпичной сумкой в руках двинулся в сторону входа в банк, второй, поудобней перехватив автомат, остался снаружи, внимательно разглядывая улицу. Взгляд инкассатора вяло скользнул по заляпанным грязью «жигулям», сиротливо приткнувшимся у обочины напротив аптеки.

— Это точно их последний заезд? — на всякий случай уточнил Димыч, как всегда слегка бледнея лицом перед делом.

— Последний! — подтвердил Крот. — Все деньги внутри!

— Много!

— Нам уж точно хватит…

Двери банка открылись. Возвращался второй инкассатор. Маленькая холщовая сумка заметно увеличилась в размерах.

— Всё, пошли! — Крот первым выскочил из машины, точно выпущенной очередью перебивая стоявшему на стрёме инкассатору ноги. — Время идёт, мать вашу…

Чётко помня свою задачу, Чалый положил сжимающие пистолет руки на крышу автомобиля, расстреливая лобовое стекло микроавтобуса со стороны водителя. Тонировка лопнула, превратившись в дождь мелких осколков, внутри корчился изрешечённый человек. Бронежилет ему не помог, пули вошли в шею и подбородок.

Тем временем Серый с Димычем расправлялись с оставшимися инкассаторами. Того, что ранил Крот, Серый добил очередью из автомата в упор. Второй попытался было отстреливаться, но его уложил Чалый, всадив тому пулю точно в горло.

На всё про всё ушло меньше полуминуты.

Крот уже был в микроавтобусе.

— Грузите сумки!

— Мать твою! — крикнул Серый, рассматривая что-то в темноте у обочины дороги.

— Что там? — спросил Димыч, следя за дверьми банка.

— Девка! Раненая! Похоже, её рикошетом задело!

— Живая?

— Кажется, стонет!

Из микроавтобуса выбрался нагруженный деньгами Крот:

— Чалый, добей!

— Но… — Серый растерянно повернулся к вожаку. — Её ведь… случайно… шальной пулей…

— Она могла рассмотреть наши лица! — бескомпромиссно отрезал Крот.

Чалый подошёл к корчившейся на асфальте девушке. На вид ей было лет восемнадцать.

«Наверное, студентка», — безразлично подумал он, после чего выстрелил ей в затылок.

Девушка дёрнулась. Её голова ударилась об асфальт. К водостоку побежала вязкая кровь, казавшаяся в темноте чёрной.

— Всё, уходим! — Крот уже сидел на месте водителя. — Полторы минуты!

Подельники поспешно погрузились в «Жигули».

Машина с визгом рванула с места.

Несколько мгновений — и она окончательно исчезла в стылой ноябрьской мороси, оставив за собой остывающие на мокром тротуаре трупы.

Тринадцатый резко вышел из транса.

Воспоминание походило на старую, внезапно открывшуюся рану. С того момента прошло очень много времени. Он изменился. Теперь он не был человеком. Но вся ирония заключалась в том, что он уже тогда был монстром. Монстром, выглядевшим как человек. Значит, на самом деле ничего не переменилось. Просто Зона обнажила его настоящую, прячущуюся внутри страшную сущность. Кесарю кесарево, кажется, так.

Контролёр не хотел больше вспоминать. С него было достаточно и этого короткого приступа ностальгии. В прошлое нет возврата. Содеянного не воротишь. Если бы он когда-нибудь рискнул добраться до легендарного Монолита, то, наверное, попросил бы его вернуть себя назад. Вернуть в тот день, когда ещё можно было что-то исправить. Сколько бы жизней он спас? И избежал бы в этом случае страшной судьбы, беспощадно забросившей его в это чудовищное место? Но даже с его новым телом и способностями он бы не смог дойти до ЧАЭС…

А потом Тринадцатый услышал стрекот приближающегося вертолёта и понял, что пришло время возвращаться в то место, откуда он только что бежал. Он не думал, что это произойдёт так скоро, но второго такого случая могло уже и не быть.

Ведь он, кажется, дал себе клятву.

А данную себе клятву следует исполнять.

Громоздкая туша Ми-24 медленно прошла над деревьями, срывая воздушной волной красные листья. Контролёр аккуратно рассчитал место и расстояние, хирургически точно нанеся пси-удар.

В воздушной машине было только два человека, десантный отсек пустовал. Ещё одна удача.

Стремительно войдя в тело стрелка-оператора, находившегося в передней части кабины, Тринадцатый заставил марионетку выхватить из кобуры пистолет и, резко развернувшись, выстрелить в сидящего позади пилота. Вертолёт на несколько секунд потерял управление, но стрелок-оператор быстро перевёл его на себя, умело выравнивая заваливающуюся набок боевую машину.

Теперь они были одно целое. Контролёр полностью переключился на тело человека, видя его глазами. Уродливая большеголовая туша, неуклюже бегущая внизу, подчинялась чистым рефлексам, по наитию обходя опасные места и уворачиваясь от попадающихся на пути деревьев. Скорость вертолёта была несоизмерима со скоростью бега мутанта, но по-другому было нельзя, иначе мог нарушиться установившийся контакт, и тогда марионетка снова обретёт свою волю.

Медленно летящий над лесом «Хайнд», наверное, вызывал у его обитателей недоумение, но Тринадцатому было на это глубоко наплевать, потому что он неумолимо приближался к своей цели. Несколько человеческих существ попытались было встать у него на пути, выскочив с автоматами из ближайшего подлеска, но вертолёт тут же превратил их в груду дымящегося мяса и снова лёг на свой прежний курс.