Ну и сам бар, конечно. Сталкер в нем и выброс пересидит, и хабар по сходной цене скинет. Отдохнет, выпьет-закусит, оружие-амуницию прикупит. Впрочем, бродяги с их кланами и проблемами сами по себе, а наемники… Наемников устраивало наличие в Зоне, где все против всех, нейтральной «ганз фри» территории.
«Не влезли бы в какую аномалию», — подумал Мартин. Сам-то он шел по проторенной, относительно безопасной до следующего выброса тропе, а дозор боевого охранения долговцев шпарил как придется.
Положим, жалости к ним он не испытывал. Скорее — презрение, как и к другим фанатикам. На его взгляд, различие крупнейших группировок Зоны — «Долга», «Свободы» и «Монолита» — заключалось лишь в источниках и густоте бреда их основателей. Общая же масса адептов, вкуривших светлые идеи отцов, органично вписывалась в любую из трех. Уважения, пожалуй, заслуживали вольные сталкеры, труд и риск в чем-то роднил их с наемниками. Да и мозгов хватало не присоединяться к идиотам.
Забота о здравии непрошеного эскорта имела сугубо практическую подоплеку — нежелание терять время в тупых разборках по чужой глупости.
Формально сейчас у «Долга» с наемниками нейтралитет по принципу: мы не торгуем семечками, они не дают кредиты. Но кто гарантирует сохранение статус-кво? Пытались же боевики группировки захватить склад на юго-западной окраине поселка, принадлежавший «Псам». Обломились с треском, пришлось извиняться — самоуправство, виновные наказаны, больше не повторится. Старая и удобная песня. Рассказывай, не повторится. Но по поводу самоуправства на этот раз, может, и не соврали. У Мартина сложилось ощущение, что нынешний лидер группировки, Крылов, в последнее время теряет контроль и авторитет.
Тень от углового дома легла на наемника, он ступил на улицу и подумал: «Ну, пора бы уж».
— Стой! Ни с места!
Путь ему заступила двойка дозорных с автоматами наперевес, те, что раньше ховались по кустам и буеракам, выскочили на дорогу и перекрыли отход. «Вот ведь первый класс вторая четверть».
Очередной приказ:
— Расстегни плащ. Без резких движений. Медленно. Покажи, что у тебя там.
«Штаны снять не надо?»
Ладно, дети, смотрите. Это — защитный комбинезон усиленный, одна штука. Вон те штуковины вы называете «марта» — пара. Ножик — если что, колбаску порезать — один. Гранаты осколочные, рыбу глушить припас, две штуки. Противогаз и штурмовую винтовку, извините, дома забыл.
— Куда идешь, наемник?
— В бар. Говорят, туда свежее пиво завезли.
— Умничаешь, сука. Мозги не жмут?
— Ты ошибся, друг. Я не умный, я — предусмотрительный, — невозмутимо поправил Мартин. — Посмотри на своего коллегу. Видишь красненькую точку на его мишеньке? У тебя такая же. И у вас, друзья мои, тоже, только на спине. Открываем дискуссию?
Помолчали. Наконец старший заставы сдвинулся в сторону и буркнул.
— Катись ты…
— Спасибо. Сделайте мне еще одно одолжение. Постойте минут пять на месте, — попросил Мартин. — Договорились?
И, не дожидаясь ответа, направился к цели своего путешествия кратчайшей дорогой.
С этой стороны поселка идти комфортно. А вот если заходить с севера, то сначала надо переправиться через ров, миновать заставу, потом петлять по улицам, обходя перекрытый квартал со штаб-квартирой «Долга», и есть не иллюзорный шанс повстречать забредшую со Свалки или Агропрома стайку слепых собак или еще какого-нибудь любознательного и вечно голодного представителя чернобыльской фауны. «Вот местные кабаны, к примеру, очень неприятные попутчики. — Вспоминал Мартин недавно подслушанный урок, который Штопор давал вновь прибывшему. — Так и норовят визави поддеть на гипертрофированный клык. Или бывшая родственница кабанчика — псевдоплоть. Разговаривать умеет. Да что толку. Как попка повторяет когда-то услышанное, и все. Клыками ее, правда, Зона не наградила, зато передние конечности усилила. А ведь тварь любит именно передними у тебя перед носом размахивать». Короче говоря, хлопотно.
Бар «100 рентген» обосновался на подвальном уровне покинутого и обветшавшего здания, то ли магазина, то ли склада, а может, и публичной библиотеки — во времена Первой Чернобыльской страна гордилась всеобщей грамотностью и любовью к чтению.
Мартин прошел арку и оказался во внутреннем дворе. В углу под навесом горел костерок, подле расхаживал дятел в черно-красном с дробовиком под мышкой. Левее на стене прямо по обшарпанной штукатурке броско намалеван большой знак радиоактивного заражения, цифра 100 и латинская буква «R».
Наемник толкнул железную дверь, спустился вниз на два пролета и постучал еще в одну дверь. Открылось зарешеченное окошко. Охранник оглядел гостя так, словно снимал флюорограмму на память, и загремел засовом.
«Руки». «Все оружие сюда клади». «Повернись». «Шагай».
Вот и вся процедура приветствия.
Мартин миновал неширокий коридор с двумя поворотами и оказался в помещении с арочным потолком, подпертым кирпичными колоннами. Грубо сколоченные деревянные столы, местами осыпавшаяся штукатурка, деревянная же, потемневшая от времени барная стойка. За пределами Зоны — стильный дизайн, а тут — «я его слепила из того, что было».
Если не считать вездесущих долговцев, то посетителей раз, два и обчелся. Видно, неприемный день или позже подтянутся.
Мартина малолюдство вполне устраивало (согласитесь, довольно сложно удерживать нить беседы, когда вокруг толпятся, орут, бьют посуду и плещут по щам). Он подошел к стойке и кивнул бармену. Тот, не говоря ни слова, указал большим пальцем на дверь по правую руку. Жест сей означал одно: вас ждут в вип-зале.
Не успел войти, а от столика напротив входа раздалось:
— Hey Kumpel. Wie geht's, wie steht's?[3]
Мартин не водил дружбы с лидером «Псов» Волкодавом, их даже приятелями не назовешь, тем не менее инициативу, как и глубину познаний своего визави в актуальной версии языка Гете и Шиллера, оценил. Тут же понял: разговоры разговаривать сегодня будем на немецком. А что, собственно. Наемник обыкновенный чаще всего полиглотом бывает. Так, на всякий пожарный. Никогда не знаешь, куда занесет.
Вот и сейчас. Что, собственно, произошло? Встретились старые кампф-камарады, природные такие маститые дойчи — прямо Цитен и Зейдлиц, — и болтают на своей тарабарщине. Кого-то огорчает, что она распространена меньше, чем русский или английский? Ну, извините.
Потому и ответил на приветствие в той же манере:
— Alles klar Alter.[4]
Тот подождал, пока он сядет и спросил:
— Лекарство примешь?
Сто грамм — не доза, только выводу лишних радионуклидов поспособствует. Почему бы и нет.
— Наливай.
Хозяин стола наполнил стаканы белой и поднял свой:
— Господи, если ты есть, обрати гнев свой на Гаагский трибунал, а с остальными недругами мы и сами покончим. Прозит!
Мартин только хмыкнул — позер. Неторопливо выцедил стакан, хлопнул донышком о стол, коснулся пальцами мочки уха и вопросительно посмотрел на собеседника.
Тот кивнул и словно ненароком провел пилкой ножа для мяса по краю тарелки.
Порядок, подавитель записи включен.
От выпитой водки по телу разлилось приятное тепло. Хорошо. В Зоне и в октябре октябрь, и в июле октябрь: сыро, серо, промозгло. Мартин подцепил вилкой кусок буженины, прожевал и поинтересовался:
— О чем говорить будем?
Волкодав не спешил. Сначала основательно закусил выпитое. Показал глазами на бутылку — еще? Получил отрицательный жест и только после этого ответил:
— Есть мнение, Птиц — уже не торт.
По всей видимости, Птиц в терминологии «Псов» — генерал Крылов.
— Возможно, — нейтральным тоном сказал Мартин.
— Круглая Кость недоволен размером своих звездочек и предлагает мне посодействовать его продвижению по службе.
Круглая? Ну да, конечно же — Череп, полковник Черепанов. Значит, у «Долга» назревает смена лидера. Волкодав, понятно, получает деньги, преференции и возможность посчитаться за налет на свой склад, а вот для чего понадобился Мартин и его люди — вопрос.
