- Мне много не надо. Вилла на Авентине, легат преторианцев и немного золота. Проще выполнить, чем с ядом возиться, - отвечает. – Но вам с Каракаллой вместе не жить. Не сегодня, так завтра, вы империю в междоусобную войну ввергните. А в казне на нее денег нет.

- Ваши предложения? – Гней спрашивает.

- Сегодня вечером в храме Юпитера Капитолийского собираемся. Жребий кинем, кому из вас на трон, а кому в изгнание. На вечерней заре ждем, - говорит старина Плавт, будущий легат преторианцев.

Как некоторым для счастья мало надо.

- Надо пообедать, пока время есть, - предлагаю.

- На сытый желудок и умирать легче, - поддерживает меня Корнелий.

Фульвия убежала по хозяйству распоряжаться. Благо, кладовые дворцовые, кухня и слуги у нас были. Можно считать, что их мы уже захватили.

- Что там с рукой германца произошло? – Гнея спрашиваю. – Что за гнев божка из Иудеи такой быстрый?

- Не волнуйся, - отвечает варвар, - все под контролем.

Вот так, поговорили. В принципе, загадки нет. Ручная маленькая баллиста камень метнула. Слышал я про Архимеда Сиракузского, механика тирана Сиракуз. Много он крови попортил римлянам во время Пунических войн с Карфагеном. А наши мастера ничего, кроме сцены подвижной для театра и сделать не могут. Бездарности.

- Ты и лучников на крышах так же мог достать? – уточняю.

Он головой кивает.

- И братца твоего тоже, если скажешь.

- Нет, не получится. В храме убивать нельзя, на такое даже Тиберий с Нероном не решались. Взбунтуется чернь против оскорбителя бога. А заходить будем каждый со своего портика. Не пересечемся на улице. И разойдемся так же.

- Давай откажемся от жребия. Пусть Каракалла правит, а мы в странствие отправимся. Мир так велик, и в нем еще много замечательных и свободных мест. Сядем в порту на корабли, и поплывем с попутным ветром. В большой океан!

Эх, мечтатель. А здорово это, выйти за Геркулесовы Столбы, и посмотреть какого там цвета волны. В старых свитках пишут, что зеленого.

- Пройдем вдоль Африки, полные трюмы наберем золота, слоновой кости и алмазов. На носорогов охоту устроим, львов за хвосты подергаем. А потом прямо в Индию. Там местных людишек подчиним, и заживем счастливо, всем на зависть и удивление.

- А что нам тут мешает? Здесь и улицы уже камнем выложены, и водопровод построен. Центр мира, - говорю с усмешкой.

- Здесь надо за все это со своими драться. А там с чужими. Их не жалко, - отвечает.

Нет, найдет же довод. С чего бы мне германцы или городские плебеи родными вдруг стали? Но что-то понятное в его речи есть. Пусть рухнет весь мир, но восторжествует закон. Я это тоже знаю. Но жребий все-таки кинем. И мы проследовали в зал для пиров. Пусть остальные претенденты на лавках, вместе с рабами грызут свою черствую хлебную корочку, мы на ложах расположимся. Во дворце жить удобнее, чем в простом доме. И стены выше, и сервис лучше. В обычное время в приемной аристократки бы толпились, приглашение к обеду вымаливая, но не сегодня. Разбежались красавицы в предчувствии гражданской войны.

Время весело прошло. Фазан фаршированный, салаты, фрукты, рыба и жареное мясо, многие блюда, даже не попробовав, на двор отправляли. Там преторианцы из нашей когорты все съедят. На третьей перемене вин мне совсем хорошо стало. Будь что будет, думаю, а я скучать не стану. Нет патрицианок, снизойдем до танцовщиц. И как снизошел, Фульвия нашего варвара сразу утащила, чтобы он некоторые ухватки не перенял.

К вечеру меня, уставшего от дел государственных, разбудили. До заката недолго ждать оставалось, а нам еще надо было до храма добраться. Я попробовал, как меч из ножен выходит, мало ли что, и пошел в парадное облачение триумфатора одеваться. Там нагрудная кираса в комплект входит, лишний шанс в живых остаться.

Тих был Рим. Скрытая жизнь бурлила на соседних холмах, не задевая Капитолийский храм. Горели огни на Квиринале, бросая на наши лица отблески пламени. Все еще клубился дым над развалинами дома Нерона. Если не договоримся, так будет пылать весь город, понял я, наконец. Вот о чем толковал Петр. И было имя ему – Смерть, и ад следовал за ним.

Мы вошли со своей стороны, не пришлось сложные переходы осуществлять. Конвойная сотня перед дверью осталась, в храм с обнаженным оружием нельзя, а копья на улице оставлять никто не решился бы. Хочешь мира – готовься к войне. В Риме это даже дети знают. Горе побежденным.

Плавт и мамочка уже у статуи Юпитера стояли. Десяток жрецов и полсотни сенаторов играли роль хора на подмостках этой сцены.

Братец мой торжественно вошел. Тоже в нагрудном панцире, жить-то хочется, в сопровождении двух десятков своих дикарей. Правил не нарушили. Мечи в ножнах, а палицы лезвий не имеют. Они нас в отбивное мясо превратят, если до драки дойдет. Мы еще во дворце договорились, Гней должен Каракалу убивать, на мелочи не отвлекаясь.

- Жребий на трон и смерть или на трон и изгнание? – понтифик храма детали уточняет.

На подносе чаши стоят, в золоте вино пурпуром, а в одной чаше в напитке яд растворен. Империи не нужны неудачники. Я, усмехаясь, на брата смотрю. Он старший, выбор за ним. Понимает Каракалла, матушка наша мудра, могла и жреца соблазнить, не телом своим царственным, так кошельком увесистым. И там сейчас в обеих чашах отрава смертоносная. И останется она в полном одиночестве.

- Трон и изгнание, - произнес Каракалла.

Мудрое решение. Жизнь полна превратностей, а так семья Северов будет иметь запасного цезаря. Из путешествий иногда возвращаются. Из подземных чертогов смерти – нет. Жрец из ларца диск золотой достает. На одной стороне – Солнце, на другой – Луна.

Сейчас узнаем волю богов. Древен диск, нет на нем римских орлов, сделан задолго до того, как они символом империи стали, покрыт символами и знаками загадочными. Варвар за спиной, шепчет непонятно, но однозначно матерное, не быть ему правителем, слишком лицо его настроение отражает. Он готов всех кругом убить и храм разрушить, лишь бы диск заполучить. В чем дело? Гней способен последним куском хлеба поделится, рубины и жемчуг по сторонам разбрасывает горстями, наверно, это спартанский диск из древних времен. Жаль, но у жрецов что-то отобрать немыслимо. Придется ему без этой железки дальше жить.

Вознес понтифик хвалу Юпитеру и стал всем понятные вещи толковать. Выпадет Солнце – правит старшая ветвь семьи. Каракалла. А если Луна – то дорога к трону молодым, то есть мне. Цезарь и правитель Западной Римской империи Гета Север, счастливый, победоносный. Братца через месяц догоню на полях Галлии, там и закопаю. Будем с варваром пить вино и аристократок в постель таскать. Боги Рима, как это пошло.

- Не надо, - говорю. – Не стоит богов беспокоить. По праву наследования трон, безусловно, принадлежит Каракалле. Я со своими приверженцами на рассвете покину дворец и город. Счастливо оставаться.

Фульвия мило мужу улыбнулась, тунику приподняла.

- Посмотри напоследок, больше не увидишь. Я ухожу с Гетой, - говорит.

Точнее надо было сказать: «с варваром», но это Каракаллу бы не обидело. Женский каприз, ерунда. А тут открытый вызов и пренебрежение. Он даже зубами заскрипел. Мы красиво уходим. Отсюда и в легенду. Где мне Гомера взять для сказания? Интересно Елена Троянская тоже в действительности была такой же безобразной девчонкой, как наша девица?

Между действительностью и ее описанием всегда есть небольшая разница. Я догадался. Жрец Юпитера диск для гадания в ларец положил. Гней к нему подошел и дерево резное ласково погладил.

- Ливанский кедр, на века, - вывод сделал. – А то и на тысячелетия.

Успокоился, прикоснулся к древности. Может, и мне потребовать походный алтарь и маленькую статую бога? Ладно, не буду уподобляться иудеям, с их нелепой привычкой дословно выполнять требования священной книги. Любой цезарь после смерти признается сенатом богоравным. Есть возможность прямо завтра угодить в неплохую компанию. Достаточно просто погибнуть.

Разошлись мы мирно, в противоположные двери. Ну, что ж, неплохая история. Жили-были два брата-цезаря и младший у старшего увел жену. Увез ее на край света и построил прекрасный город.