— Я очень рассчитываю на вашу помощь в одном деле, Ноль-Ноль-Семь. Все детали мне и самому пока неясны, но опыт подсказывает, что речь идет о чем-то крупном. Даже очень крупном. Вы слышали о докторе Джулиусе Горнере?
— Надеюсь, вы не отправите меня к очередному врачу, сэр? — поинтересовался Бонд. — Я полагал, что вполне удовлетворил ваше желание привести меня в божеский вид…
— Нет-нет, это ученая степень. Он получил ее в Сорбонне, насколько я знаю. Впрочем, доктор Горнер имеет также дипломы Оксфорда и Вильнюсского университета в Литве — это, между прочим, старейший университет Восточной Европы. В Оксфорде он стал бакалавром, сдав экзамены по так называемым трем китам гуманитарных наук: в наше время это политология, философия и экономика. Не переживайте, я сам недавно узнал. Так вот, вскоре после этого он совершенно неожиданно переключился на химию и написал магистерскую диссертацию.
— Ясно: в каждой бочке затычка, — прокомментировал Бонд.
М. прокашлялся:
— Я бы сказал, на все руки мастер. Обучением разным наукам в разных университетах его биография не исчерпывается. По этой части могу добавить только одно: насколько нам известно, учеба где бы то ни было чему бы то ни было давалась ему легко. Еще до достижения призывного возраста он записался добровольцем в армию и отличился тем, что успел повоевать по обе стороны фронта: сначала на стороне нацистов, а затем, после Сталинграда, — на стороне русских. Такое случалось с некоторыми жителями прибалтийских государств, которые, как вы знаете, были оккупированы поочередно обеими воюющими странами, и население соответственно призывали то под одни, то под другие знамена. Случай Горнера отличается от прочих тем, что он, похоже, выбирал, за кого воевать, самостоятельно, по собственной воле, исходя из того, кого считал более вероятным победителем.
— Настоящий солдат удачи, — заметил Бонд.
Рассказ босса становился все интереснее.
— Да уж. Но его подлинная страсть — это бизнес. Он даже проучился один год в Гарвардской высшей школе бизнеса, но бросил учебу, потому что она недостаточно мотивировала его к деловой активности. Начинал он с маленькой фармацевтической фирмы в Эстонии, а через некоторое время уже открыл свою фабрику под Парижем. На первый взгляд это может показаться странным: зачем иметь одновременно офис в Париже и маленькую лабораторию в Эстонии? Но во всем, что касается доктора Горнера, нужно быть готовым к любым неожиданностям.
— А что за лекарства он выпускает? — спросил Бонд.
— Анальгетики. То есть болеутоляющие. Кроме того, в докладах, опубликованных его лабораторией, идет речь о том, что со временем они надеются разработать препараты для лечения ряда неврологических заболеваний, таких как болезнь Паркинсона, рассеянный склероз и тому подобное. Сами понимаете, на этом рынке он столкнулся с очень крупными игроками — «Пфицер», «Джонсон энд Джонсон» и другими гигантами. Некоторые из них существуют еще с прошлого века. Но доктора Горнера это не обескуражило. Сочетание промышленного шпионажа, снижения внутренних расходов и агрессивного маркетинга обеспечило ему широкое присутствие на рынке. А в один прекрасный день он открыл для себя мак.
— Мак? — недоуменно спросил Бонд, успев подумать, не повлияла ли йога на мыслительные способности М.
Быть может, оставшись один в кабинете, босс часами стоит на голове… Впрочем, представить себе М. в позе лотоса Бонду было еще труднее.
— Это источник сырья для опиатов — целого класса лекарств наркотического действия, которые широко используются в медицинских учреждениях для обезболивания. Да о чем я вам рассказываю: каждый наш пехотинец имеет морфин в своей аптечке. Если человеку оторвало взрывом полноги, требуется очень мощное и быстродействующее средство. Что касается героина, то он был впервые представлен на рынке немецкой компанией «Байер» в качестве лекарства от кашля. В дальнейшем, когда общество столкнулось с тяжелыми последствиями привыкания к этим препаратам, законодательство, регулирующее их производство и оборот, стало гораздо более жестким. На сегодняшний день помимо легальной торговли производными опия для медицинских целей существует и огромный теневой оборот.
— И чем же конкретно занимается интересующая нас персона?
— Разумеется, легальным бизнесом. Но мы подозреваем его и в нелегальной торговле, причем в очень больших объемах. Однако нам нужно узнать о нем больше, гораздо больше.
— Так вот зачем я понадобился?
— Именно. — М. встал и подошел к окну. — Я хочу поручить вам то, что на первый взгляд напоминает простой сбор разведывательной информации. Найдите Горнера. Пообщайтесь с ним. Попробуйте нащупать его слабые места.
— Задача скорее для психолога, — заметил Бонд.
— Ну да, а что такого? — М. явно выглядел встревоженным.
— Значит, теперь вы будете поручать мне задания такого рода? А мне казалось, я сам должен решить, возвращаться ли мне к участию в активных операциях.
— Конечно, Джеймс, так и есть.
Бонду не нравилось, когда М. называл его Джеймсом, а не Бондом и не Ноль-Ноль-Семь. Появление личной ноты в разговоре всегда предшествовало каким-нибудь обескураживающим новостям.
— Я хочу, чтобы вы прошли еще некоторые медицинские тесты, а затем поговорили с Р.
— С этим мозгоклюем? — выпалил Бонд.
— С экспертом по психологической подготовке, — поправил его М. — Кстати, пока вас не было, я подписал распоряжение о том, чтобы принять на работу в его отдел нового врача-ассистента. Под руководством этого специалиста вы пройдете курс дыхательных и расслабляющих техник.
— Сэр, ну какого, спрашивается… я…
— Все агенты Ноль-Ноль уже проходят эти курсы, — сухо и безапелляционно сообщил М. — Ноль-Ноль-Девять докладывает о значительном улучшении самочувствия.
— С него станется, — буркнул Бонд.
— Да, чуть не забыл. Мы тут присвоили одному из сотрудников статус агента Ноль-Ноль. Фактически он займет место Ноль-Ноль-Четвертого, который, как вам известно, к сожалению…
— Да, я в курсе. Попал под поезд в Восточной Германии, насколько я знаю. Ну и когда наш новый парень приступает к своим обязанностям?
— В самое ближайшее время. — М. вновь прокашлялся. — В общем, все ваши коллеги проходят курсы дыхания и релаксации, и я не собираюсь делать исключение для вас.
Бонд закурил. Спорить с М., когда тому втемяшилась в голову очередная блажь, было совершенно бесполезно.
— Я полагаю, что вы можете сообщить мне еще кое-что об этом докторе Горнере?
— Вы правы, — ответил М. — Лично мое мнение таково: в ближайшее время он может представлять серьезную угрозу национальной безопасности нашего государства. Это подтверждается уже тем, что для решения проблемы привлекли нашу Службу. Правительство в панике из-за огромного количества нелегальных наркотиков, просто наводнивших страну. В Соединенных Штатах уже семьсот пятьдесят тысяч героинозависимых наркоманов. Мы движемся в том же направлении. И проблема в том, что речь идет уже отнюдь не только и не столько о всяких отбросах общества. В группу риска попадает лучшая часть нашей молодежи. Употребление наркотиков становится респектабельным. Буквально на днях в передовице «Таймс» — да, да, не где-нибудь, а именно в «Таймс»! — было высказано пожелание проявить снисходительность к этим поп-певцам, которые попались на наркотиках. Если наркотики укореняются в национальной культуре, государство быстро превращается в страну третьего мира. Наркотики пожирают волю к жизни. Возьмите Лаос, Таиланд, Камбоджу. Вряд ли кто-нибудь назовет эти страны сверхдержавами.
— Чем-то вся эта история напоминает мне Кристатоса и ту итальянскую операцию, — сказал Бонд.
— Это еще детские шалости по сравнению с проблемой, которая теперь встает перед нами, — отозвался М. — Вроде контрабандной бутылки виски или блока сигарет, провезенных в багажнике машины. Просто легкая разминка вроде вашей небольшой операции в Мексике, перед тем как вы встретили Голдфингера.
— А где же я найду Горнера?
