Я уже зацепила Виктора когтями по лицу, как прогремел выстрел. Дикая боль пронзила плечо, отчего я рухнула на землю рядом с Дайя.

   - Ангелина, боже, что... что они посмели... - отплевывая кровь спросил Дайя.

   Ноющая рана в плече была не в силах заглушить мою ненависть к Виктору. Парень склонился надо мной, и мне на морду упала капля свежей крови. Я стряхнула с носа липкую каплю и оскалила зубы. Шрам на его лице стал затягиваться, что еще сильней меня раздражало.

   - Твой муженек продырявил мне обе ноги, а ты, дорогая, мне личико подпортила, - крайне недовольно Виктор зацокал языком. - Что же мне теперь с вами делать-то.

   Мне было обидно и больно, что ничего не смогла ему сделать. Что он предал нас... Что все подстроил, чтобы обмануть меня...

   Но ничего... Я буду сражаться до последнего. Сейчас рана на плече заживет, я воспользуюсь моментом и прокушу ему сонную артерию. Он даже обратиться не успеет...

   - Виктор! - позвала девушка, все это время молчавшая и даже не пытавшаяся встревать в расправу. - Хватит уже играться. Избавимся от свидетелей, а девчонка пусть покажет нам дорогу. Вы что, оглохли?! Действуйте!

   Гару зашевелились и потащили Дайя с Акидом к обрыву, а меня за шкирку схватил носорог, в которого превратился один из оборотней. Он с силой наступил на мой хвост, отчего захрустели кости, затем рогом отбросил меня в сторону.

   - Яна! - позвал до этого молчавший Акид, не желая поддаваться Гару. - Яна, остановись!

   Акид знает эту девушку? Незнакомка о чем-то сосредоточенно переговаривалась с Виктором, но когда услышала его голос, нервно вздрогнула, однако продолжала игнорировать зов.

   - Отпусти их! Они не знают дорогу. Не трогай их. Я же знаю, ты меня слышишь! - не унимался Акид. - Думаешь, зря Марат направил ее ко мне? Он сказал мне, где храм. Я единственный, кто знает дорогу.

   Я корчилась на земле от боли, с широко раскрытыми от ужаса глазами продолжая наблюдать, как Гару оттаскивали Акида и Дайя к краю обрыва, собираясь сбросить их вниз. Мне кажется, мой разум был на пределе безумия: наверно, еще никогда мне не было так страшно... даже когда умерли брат с мамой - тогда была хотя бы надежда...

   Если Дайя умрет - я...

   - Стоп! - внезапно приказала Яна, бросив взгляд на Акида. - Говоришь, знаешь дорогу?

   - Вижу, ты еще окончательно не растеряла свое серое вещество, - хмыкнул Акид. - Я знаю, куда нужно идти. Оставьте Дайя и Ангелину. Я пойду с вами.

   - Ан-нет, какой хитрый, - Яна погрозила ему пальцем. - Думаешь, пойдешь с нами и дело с концом? Раз ты такой альтруист: неверно покажешь дорогу - мы убьем их, потом и тебя. Договорились? Развяжите мальчишке ноги: пусть сам пойдет.

   И мы двинулись в путь. Я не имела возможности обратиться, так как Гару отказывались отдавать мне одежду. Они надели на меня намордник и цепь и вели за собой словно комнатную собачку. Я чувствовала себя униженной, но и это теперь ушло на второй план - Дайя жив. Он не мог видеть меня и слышать, поэтому когда Гару не замечали, я нагоняла его сзади и терлась головой о связанные руки. Пусть он знает, что я рядом... что всегда буду рядом...

   Акид шел впереди рядом с Яной, которая ни на минуту не выпускала его из поля зрения и держала наготове пистолет.

   Что их могло связывать? Почему питают такую обоюдную ненависть друг к другу?

   Мне было страшно. Что теперь будет? Гару дойдут до храма и возродят дух Геи. Это будет началом конца...

   От безнадежности я взглянула на небо и первые несколько секунд была уверена, что схожу с ума или с моим зрением что-то произошло: вдоль ночного неба тянулась длинная светящаяся нить. И она отклонялась от маршрута, по которому нас вел сейчас Акид.

   Вот путь в Храм! Вот, что за подсказка, которая скрывалась в колыбельном!

   Под долгим взглядом, ночное небо шевелится слегка.

   Оно, как шкура у ягуара, как пятна облака.

   А ягуаровое небо - это запредельная черта

   За той чертою, бездонный космос, а небо - это грань,

   Возможно то, что тут недоступно, за ним доступным станет.

   Ведь ягуаровое небо призывает превозмочь себя.

   И я смотрю в него и так рассуждаю:

   Быть ли мне таким как оно? Не знаю,

   Но взгляд его, как совет мудреца

   Прожившего жизнь себя любя,

   Мол надейся на себя, и достигнешь тех высот,

   Что я достиг. Понадейся на себя.

   Высокомерна и непомерна его любовь к себе.

   Оно влияет на настроение живущих на Земле.

   Смеётся небо - светит солнце, если плачет, то из глаз текут дожди.

   Спокойным взглядом оно взирает на то, как горизонт

   Луну под утро, под вечер, солнце съедает, только вот

   У ягуарового неба не бывает жалости к другим.

   Когда мне плохо, когда мне исчерпан весь источник сил,

   Смотрю на небо и получаю, всё то, что я просил.

   Ведь ягуаровое небо призывает превозмочь себя.

   - Когда мне плохо, когда мне исчерпан весь источник сил, смотрю на небо и получаю, всё то, что я просил! - повторила я про себя. - Все верно!

   - Что верно? - поинтересовался как бы между прочим Виктор, который решил остаться в медвежьем обличии и следить за мной. Он также поглядел в небо, но, судя по озадаченному взгляду, путеводную нить не увидел, что меня слегка успокоило.

   - Верно, что ты ублюдок... - огрызнулась я. Я совершенно забыла, что должна теперь контролировать свою внутреннюю речь.

   - А я подумал, что ты от меня что-то скрываешь.

   - Вроде мы с тобой и раньше не часто откровенничали, - фыркнула я. - Зачем что-то менять... особенно после того, как ты со мной поступил... Подстроил все...

   - Со мной ты хотя бы была в безопасности, - покачал головой Виктор.

   - Ну конечно. Расправа с пантерой выглядела особенно правдоподобно, - я бы показала ему большой палец в знак одобрения, если бы могла. - А как хорошо ты сыграл роль, когда спас меня от стада. Именно после того случая я только полностью тебе доверилась. Ты бы, наверное, еще меня от Гару спас в городе, если бы не пошел с Дайя.

   - Зря ты так... Клянусь, я ни в чем не врал тебе.

   - О да, просто забыл сказать, что все еще являешься Гару и выполняешь партийное задание.

   - Я не говорил, что перестал быть Гару! - гаркнул на меня оборотень.

   - Ах, в таком случае извиняюсь и беру свои слова обратно, - буркнула я с ехидством. - Свободен.

   - Ну, уж нет! - Виктор дернул веревку и заставил меня остановиться вместе с ним. Намордник натирал затылок и неприятно колол в нос, но я стойко игнорировала все неудобства и одарила его пронзительным взглядом. - Я также не говорил, что перестал любить тебя. Хоть это ты поняла, дурочка?

   - Нет, не поняла! Я же тупая. Как же я могу догадаться, что парень питает ко мне нежные чувства, когда он обманывает меня, подставляет и постоянно причиняет боль мне и моим близким!

   Мне показалось, что медведь сейчас даст мне пощечину или просто-напросто одним махом отбросит в сторону. Но Виктор лишь что-то промычал и грузной походной ушел вперед. Мне хотелось сделать резкий прыжок и вонзиться в его спину когтями, но эти цепи... Цепи?

   Я поглядела вниз и обнаружила, что Виктор уж давно отпустил мой поводок, который свободно болтался на земле. Виктор отпустил меня! Дал шанс сбежать!

   Я огляделась: все ушли далеко вперед, все еще думая, что Виктор следит за мной, рядом никого нет. Мне стоит лишь еще немного отстать, шмыгнуть в кусты и исчезнуть. Но я не могу... Не могу бросить Дайя и Акида... не могу...

   Понурив голову я продолжала сама брести за дивизией, пока кто-то из оборотней не обнаружил сложившуюся странную ситуацию и не поспешил вновь взять меня в плен. Привал мы сделали лишь следующим утром, потому что идти днем было бесполезно - слишком жарко. С первыми лучами солнца путеводная нить также исчезла, вновь скрыв ото всех истинный путь в Храм.